«Курс антропологии вестготов» (1957), «Человек в биологии» (1959), «История антропологии» (1988).
Признание деятельности Ильзе Швидецки выразилось в том, что при жизни она была избрана почетным членом множества научных обществ и стала лауреатом различных научных премий.
Автору этих строк посчастливилось проводить многочасовые задушевные беседы с мэтрами отечественной антропологии, которые лично знали госпожу Ильзе Швидецки. Следует отметить, что она оставила в их воспоминаниях сложный образ подлинного энциклопедиста, обаятельной женщины и одного из последних «рыцарей» расологии, которому пришлось оборонять ее рубежи от политиканствующих невежд с самых разных сторон. По замечаниям очевидцев, она всегда с особой теплотой относилась к русскому народу и была знатоком и ценителем русской антропологической школы.
Целью публикации данного исследования Ильзе Швидецки вовсе не является желание канонизирования, ибо с позиций современной науки в нем содержатся и откровенно ложные суждения. Важно другое. Сам факт и признание в Германии времен Третьего рейха такой книги, как «Расология древних славян», помогает разрушить многие стереотипы советской, а также и постсоветской, либеральной эпох, будто немцы, опьяненные пропагандой собственного расового превосходства, смотрели на людей, населяющих сопредельные восточные территории, как на «недочеловеков». Это безусловно безграмотная фантазия ангажированных журналистов, никогда не державших в руках подлинные немецкие первоисточники той поры.
Следует подчеркнуть, что сам термин «недочеловек» был введен в обиход не немецкими идеологами, а американским расовым теоретиком Лотропом Стоддардом (1883–1950) еще в 1923 году, когда он издал свое программное сочинение «Восстание против цивилизации. Угроза недочеловека». Кроме того, использовался вовсе не применительно к славянам, а как определение безродного отребья, совершавшего революции и акты вандализма во всем мире.
Как подлинный знаток вопроса, в своей книге Ильзе Швидецки, опираясь на труды русских, польских и чешских антропологов и археологов, а также на исследования советских ученых (в Третьем рейхе это не возбранялось), убедительно доказала, что базовым биологическим субстратом, на котором формировалась славянская общность, была нордическая раса. Но вспомним, что данная раса была провозглашена немецкими расологами и как прародительница германцев. Следовательно, как и Исаак Тейлор, Ильзе Швидецки доказала, что никаких принципиально «судьбоносных» генетических отличий между славянами и русскими, как их наиболее исторически удачливым воплощением, с одной стороны, и кельтами и германцами, с другой, не существует. А если нет основы для расовых различий, то, безусловно, нет и основы для физической ненависти между представителями основных ветвей большой белой расы, которая в давние незапамятные времена называла себя ариями.
Итак, суммируя все вышеизложенное, мы хотели бы отметить, что главной задачей нашего издания является искреннее желание погасить противостояние людей одинакового цвета кожи, глаз и волос, а следовательно, близкородственных систем ценностей, то есть способствовать не разжиганию между ними ненависти, но, напротив, их объединению. Европа воистину должна успокоиться, и пусть публикация данных книг послужит этому во благо.
Владимир Авдеев
ПРОИСХОЖДЕНИЕ АРИЙЦЕВДОИСТОРИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК
ОТ АВТОРА{1}
Последние десять лет были свидетелями переворота во мнении ученых по вопросу о стране, где возникла арийская раса, так что теории, недавно лишь принимаемые всеми за выражающие твердые заключения науки, в настоящее время едва ли находят хоть одного защитника.
В Германии много томов было специально посвящено этому вопросу, но, помимо них, не было вовсе сочинения, в котором бы изложено было состояние спора и соединены в одно целое результаты, полученные филологами, археологами и антропологами.
Настоящая книга не имеет в виду предложить новые взгляды или новые гипотезы, — это есть скорее свод трудов различных ученых и критический анализ значительной библиографии по этому вопросу. Цель ее — представить в сжатой форме изложение достоверных фактов и доказательств, основанных на этих фактах. Я в особенности много заимствовал — и часто без прямого указания источника — в сочинениях четырех ученых, которые специально относятся к предмету этой книги, именно в трудах Куно, Пёше, Пенка и Шрадера, и особенно в достойном удивления труде Шрадера, представляющем почти неисчерпаемую сокровищницу фактов и доказательств, изложенных в духе беспристрастной критики. Читатель, желающий узнать больше об этом предмете, может, не сомневаясь, обращаться за сведениями к сочинению Шрадера: Sprachvergleichung und Urgeschichte{2}.
Из антропологов я преимущественно основывался на трудах Вирхова, величайшего из немецких антропологов, и Брока, наиболее замечательного антрополога из французской школы. Но я не оставлял без внимания и других авторов, таких, как Ральстон, Гёксли, Тёрнэм (Thurnam), Девис, Гринвелль, де Картфаж, Гаспи и Топинар.
По археологии я постоянно пользовался превосходным, но слишком мало известным сочинением Гельбига о доисторической цивилизации Италии и трудами Келлера, Мортилье и Бойд-Даукинса (Boyd-Dawkins).
Собственным взглядам я предоставлял как можно меньше места. Что касается главного тезиса этого сочинения, то он существенно не сходен со взглядами Шпигеля и Шрадера, хотя в отдельных случаях я скорее согласен с Куно, остроумное произведение которого, по-видимому, почти вовсе неизвестно{3}.
Я считаю гипотезу касательно отношений иберов и басков совершенно новой. Я также сделал вывод из очень внушительной мысли Тёрнема о единстве первобытных арийцев с туранской расой округленных курганов Англии, которая, как мне кажется, может дать наиболее вероятное решение проблемы о происхождении арийцев; к ней я присоединил филологические доказательства Андерсона, Веске и Куно, которые одни хорошо изучили лингвистические соотношения первобытного арийского языка.
В главе о мифологии я старался вывести законные следствия из доказательства, предложенного г. Рисом (Rhys) в его Hibbert Lectures.
И.Т.
ГЛАВА ПЕРВАЯСПОРНЫЙ ВОПРОС ОБ АРИЙЦАХ
Когда в конце прошлого века европейские ученые ознакомились с санскритом и зендом, то это знакомство породило новую науку: сравнительное языкознание. Сэр Вилльям Джонс первый положил ей начало в 1786 году, заявив, что сходство между санскритским, греческим, латинским, немецким и кельтическим языками может быть объяснено лишь предположением, что эти различные языки имеют общее происхождение. Гегель едва ли впал в преувеличение, когда приравнивал последствия этого открытия к открытию нового мира.
Пятьдесят лет прошло, прежде чем Боппу окончательно удалось установить научным образом то, что до тех пор было лишь вероятной гипотезой. Его Сравнительная Грамматика, вышедшая в свет в 1833–1835 годах, была заменена потом другими трудами и имеет ныне лишь исторический интерес; но ему принадлежит честь открытия метода сравнения грамматических форм, поставившего сравнительное языкознание в ряду наук. Бопп указал во многих сочинениях, что зенд и славянские языки, так же, как и албанский и армянский, должны быть включены в семейство языков, которые он назвал индогерманскими.
Большое семейство, существование которого было таким образом установлено, обнимает семь групп европейских языков: эллинскую, италийскую, кельтическую, тевтонскую, славянскую, литовско-латышскую и албанскую; в итоге все существующие в Европе языки, за исключением языков баскского, финского, венгерского и турецкого. Существуют также три азиатские группы: индусская, содержащая четырнадцать современных индусских наречий, происшедших от санскрита; группа иранская, заключающая в себе зендский, персидский, афганский, белуджийский, курдский и осетинский; наконец, армянская, средняя между греческой и иранской.
Еще не приискано никакого имени, которое совершенно подходило бы к этой семье языков. Наименование «иафетические», составленное по образцу семитических и хамитических, заставляет предполагать, что оно восходит до Иафета. Термин «кавказский» и слишком широк, и слишком узок в одно и то же время и применяется скорее к расе, чем к языку. Наименование «санскритские» дает неосновательное преобладание одному из членов группы. Названия: «индогерманские» и «индоевропейские» не только громоздки, но и не точны. Первое, принятое Боппом, весьма употребительно в Германии; но в глазах французских или итальянских ученых германский язык не имеет никакого права быть избранным в качестве типа европейских языков. Они предпочитают название «индоевропейский», но и этот, последний, с одной стороны, слишком узок, так как исключает армянский и иранский, а с другой стороны, слишком обширен, так как на языках, о которых идет речь, говорят лишь в части Индии и в части Европы.
Наименование языков арийскими, придуманное профессором Максом Мюллером, имеет то же неудобство, что и название их санскритскими, то есть оно подходит исключительно к языкам индоиранским; оно даже часто употребляется в этом узком смысле. Более того, оно указывает на древнюю Ариану, область, окружающую Герат, как на колыбель языков так называемых арийских, а это значит предрешать европейское или азиатское происхождение этих языков. Однако так как этот термин имеет то преимущество, что он прост и краток, то поэтому он вообще принят в Англии и часто употребляется во Франции и в Германии; поэтому-то мы и будем употреблять его на следующих страницах, несмотря на его неудобства.
Мы уже видели, что существование сравнительного языкознания как науки восходит к выходу в свет Сравнительной Грамматики