10, 11). Все они представляют собой четырехугольные в плане полуземлянки, на 0,3–0,7 м углубленные в грунт. Наиболее часто встречаются постройки, длина стен которых 3–3,5 и 4–4,5 м. Ямы от опорных столбов вдоль края котлована и в углах построек зафиксированы в 20 случаях, в 35 жилищах столбовых ям не было. Вероятнее всего, жилища имели или срубные стены (иногда с опорой на столбы), или каркасные с закладом бревен между вертикально стоящими столбами. Лишь в одном жилище (постройка 11 Оболони) прослежены завалы обмазки вдоль стен котлована. В трех постройках зафиксированы центральные опорные столбы кровли. Жилища отапливались открытыми очагами, которые прослежены в виде остатков кострища круглой формы на полу или в неглубокой яме, заполненной золой. Встречаются очаги в виде сильно обожженного глиняного пода, сооруженного зачастую на вымостке из камней или черепков сосудов. Они слегка (не более 20 см) возвышались над полами построек.
Эти памятники составляют обособленную локальную группу, расположенную в поречье р. Собь и, возможно, в долине Южного Буга, в районе впадения в него этой реки. Исследованием их занимался П.И. Хавлюк (1971; 1975). Им раскопаны селища Марьяновка, Носовцы, Рахны и могильник Рахны (карта 10). К этой же группе древностей П.И. Хавлюк и Е.В. Максимов относят и некоторые находки с Григоровского городища, раскопанного М.И. Артамоновым (Хавлюк П.I., 1975, с. 18; Максимов Е.В., 1982, с. 118), и селища Слободка (Хавлюк П.I., 1975, с. 8) К сожалению, материалы раскопок опубликованы П.И. Хавлюком не полностью, поэтому многие вопросы, возникающие применительно к побужской группе памятников, пока остаются открытыми.
Формы груболепной и лощеной посуды Побужья, насколько можно судить по публикациям, во многом близки керамике памятников типа Лютежа. Здесь представлены округлобокие горшки, орнаментированные насечками и защипами по краю, с туловом, близким к яйцевидному, с отогнутым наружу венчиком (табл. XIII, 1, 2), отмечены находки конических крышек с полой ручкой и дисков (табл. XIII, 6). Специфичны горшки с вертикальными венчиками (табл. XIII, 3, 4) и формы, близкие к баночной (табл. XIII, 5). Лощеные миски делятся на округлобокие и ребристые. Среди округлобоких встречены чашеобразные (табл. XIV, 1) и эсовидные (табл. XIV, 2), ребристые миски представлены эсовидными формами (табл. XIV, 4), а также сосудами с прямым венчиком (табл. XIV, 5–7) всех разновидностей его профилировки, которые зафиксированы и в Лютеже. Не находит параллелей в Лютеже миска с раструбообразным венчиком и округлым бочком, имеющая высокий поддон, из погребения 4 могильника Рахны (табл. XIV, 8). В целом набор лепной керамики памятников Побужья близок к зарубинецкому среднеднепровскому. Баночные формы, как считает Е.В. Максимов (1982, с. 131), имеют пшеворское происхождение.
На поселениях рассматриваемого региона и в погребениях могильника Рахны найдена и гончарная керамика. Она представлена преимущественно обломками амфор и античной сероглиняной посудой (Хавлюк П.I., 1975, рис. 6, 13). Из погребения 8 могильника Рахны происходит ваза на полом поддоне (Хавлюк П.I., 1975, рис. 6, 12), характерная для липицких могильников Верхнего Поднестровья (Цигилик В.М., 1975, рис. 44, 1, 3; Козак Д.Н., 1978а, рис. 2, 6, 8; 3, 13).
Сведения о домостроительстве населения Побужья скудны. По опубликованным данным можно сделать вывод, что большинство из жилищ представляет собой полуземлянки, по размерам близкие к жилищам Оболони (Хавлюк П.I., 1971, с. 86, 94; 1975, с. 8, рис. 2). Ни на одном из планов построек не указаны столбовые ямы: стены жилищ, видимо, были срубными. На поселении Носовцы зафиксированы остатки наземной постройки каркасно-плетневой конструкции, обмазанной глиной (Хавлюк П.I., 1971, с. 88, 89). Тип отопительного сооружения неясен.
Побужская группа — единственная из позднезарубинецких, для которой имеются сведения о погребальном обряде, В могильнике Рахны вскрыто 12 захоронений, правда, многие из них частично разрушены размывами или распашкой (погребения 1, 2, 5, 6, 8, 10) (Хавлюк П.I., 1971, с. 90–94). Подробно погребальный обряд могильника проанализирован Е.В. Максимовым. Все захоронения могильника представляют собой безурновые трупосожжения, совершенные на стороне. Глубина погребений 0,2–0,4 м от уровня современной поверхности. Могильные ямы прослежены в пяти случаях. У четырех погребений они овальные (1×1,5–2 м), у одного яма круглая (диаметр 1,8–1,9 м). Кости расположены в виде одного (погребения 4, 6, 8), двух (погребение 10), трех (погребение 2) и четырех (погребение 9) скоплений. В последних двух погребениях каждому из скоплений соответствовал свой погребальный инвентарь, что позволило П.И. Хавлюку интерпретировать их как коллективные захоронения (Хавлюк П.I., 1971, с. 93). В погребении 3 зафиксировано лишь несколько кальцинированных косточек. Во многих захоронениях имелись сосуды (от одного до четырех). Они расположены сверху на костях или около костей. В погребении 4 три горшка находились на костях, один — среди костей, а миска — возле них. Кости, как правило, помещались очищенными от остатков костра, лишь в одном захоронении прослежены угли от дубовых плах и кусочки обожженной глины. Вещи обычно находились среди костей. Из погребений могильника происходят стеклянные и каменные бусы, бронзовые пронизи, фибулы, браслеты, подвески, гривны, железные и бронзовые кольца, пряслица. Большинство изделий фрагментировано. В четырех захоронениях они подвергались действию огня (Хавлюк П.I., 1971, с. 90–93). В целом погребальный обряд могильника Рахны вполне соответствует зарубинецкому. Можно отметить лишь три черты, не столь характерные для классического зарубинецкого погребального ритуала, — обычай помещать вещи в костер вместе с покойником; традиция совершения коллективных захоронений; проявляющаяся в Рахнах тенденция располагать сосуды поверх скопления костей. Появление в погребениях обожженных вещей Е.В. Максимов (1982, с. 131) связывает с проникновением в Побужье традиций пшеворской культуры.
Хронология побужской группы достаточно надежно устанавливается по фибулам с поселений Марьяновка, Рахны и из могильника Рахны, а также по амфорному материалу и шпоре из Марьяновки. Наиболее ранняя серия изделий представлена фибулами типа Альмагрен 236 из Марьяновки (табл. XII, 19), типа Авцисса и глазчатыми серии А по Р. Ямке из могильника Рахны (табл. XII, 20, 21), относящимися к началу раннеримского периода (1В) (Щукин М.Б., 1979б, с. 74; Liana Т., 1970. s. 442). Из Марьяновки происходит железная шпора (табл. XII, 16) группы 1 по Т. Лиане, близкая к типу Ян 46. Подобные изделия бытуют на протяжении периодов В1 — начала В2 (Liana Т., 1970. s. 450, tab. IV, 10). К периоду В2, возможно к его началу, относятся глазчатые фибулы серии В по Р. Ямке из Рахн (табл. XII, 14, 15) (Хавлюк П.И., 1975, рис. 7, 8; 11, 12; Liana Т., 1970, s. 442; Godłowski К., 1982, s. 51). Три фибулы (две — из могильника и одна — с поселения Рахны) имеют причерноморское происхождение. Фибула «со слабо намеченной кнопкой» на конце приемника (табл. XII, 17) датируется концом I — первой половиной II в. (Амброз А.К., 1966, с. 43); сильнопрофилированная фибула причерноморской серии I варианта 1 (табл. XII, 18) — второй половиной (или концом) I — первой половиной II в. (Амброз А.К., 1966, с. 40; Скрипкин А.С., 1977, с. 110–113); «крупная фибула с едва намеченной кнопкой» из поселения Рахны (табл. XII, 13) — второй половиной II–III в. (Амброз А.К., 1966, с. 44). Таким образом, по изделиям из металла побужские памятники охватывают все раннеримское время от периода распада зарубинецкой культуры до второй половины — конца II в. н. э. Приблизительно ту же дату определяют и обломки светлоглиняных амфор из Марьяновки. Если не считать фрагментов двуствольных ручек, амфоры с которыми датируются широко — в пределах I в. до н. э. — начала II в. н. э. (Каменецкий И.С., 1969, табл. 2), а также ножки светлоглиняной узкогорлой амфоры, имеющей аналогичную датировку (Шелов Д.Б., 1978, с. 18), то прочие определимые фрагменты относятся к типам С и D той же группы и бытовали во II–III вв. (Шелов Д.Б., 1978, с. 18, 19).
По вопросу о культурной принадлежности памятников побужской группы существует несколько точек зрения. Ю.В. Кухаренко относил их вместе с поселениями типа Круглик к культуре Поянешти-Лукашевка (Кухаренко Ю.В., 1978в, с. 142–146). С другой стороны, исследователи, специально занимающиеся этой культурой, не отождествляют памятники Побужья с Кругликом и не включают их в состав единой археологической общности (Пачкова С.П., Романовская М.А., 1983, рис. 1, карта; Пачкова С.П., 1985, с. 25, рис. 1). П.И. Хавлюк (1975, с. 17–19) атрибутировал памятники I–II вв. Побужья как позднезарубинецкие, Е.В. Максимов (1982, с. 10) рассматривал их в качестве варианта зарубинецкой культуры, отмечая впрочем наличие некоторых инородных (пшеворских, по его мнению) черт в керамическом комплексе и погребальном обряде. Явное сходство большинства форм сосудов Марьяновки-Рахн с набором Лютежа, а также погребальный обряд Рахн, продолжающий развитие зарубинецких традиций, подтверждают мнение о позднезарубинецкой принадлежности памятников Побужья. Вопрос, насколько велик «удельный вес» незарубинецких элементов в их составе, разрешим лишь при условии полной публикации материалов раскопок П.И. Хавлюка. От этого же зависит и как будет рассматриваться в будущем побужская группа: в качестве составной части памятников типа Лютежа или как отдельная культурная общность позднезарубинецкого периода.