30.
На соседнем острове Эланд, поблизости от шведского побережья, недавно исследованы два памятника, значение которых весьма велико для обсуждающихся здесь вопросов. Один из них-раскопанное патриархом шведской археологии, профессором Мортеном Стенбергером в последние годы его жизни и его учениками городище Экеторп на южной оконечности острова. Необычайное обилие находок позволяет поэтапно восстановить жизнь этого укрепленного поселения, обнесенного кольцом каменных стен. Оно возникло не позднее эпохи Великого переселения народов и пережило расцвет в эпоху викингов и раннее средневековье. Большая часть поздних материалов имеет четкие славянские и балтийские соответствия. Так же как в Павикене, в эпоху викингов здесь занимались ремеслом в мастерских, вынесенных за пределы основных укреплений из соображений пожарной безопасности31 (илл. 18).
Поселение другого типа открыл У. Э. Хагберг на западном побережье Эланда. В Чёпингсвике у Боргхольма располагалось открытое, неукрепленное торговое поселение, может быть находившееся под защитой пока неисследованного укрепления, предшествовавшего средневековому замку Боргхольм. Важнейшие находки из этого памятника указывают на начавшееся, но затем прерванное формирование довольно обширного поселения, в центре которого была построена необычно крупная церковь. Многочисленные находки рунических камней и их фрагментов в стенах этой церкви свидетельствуют о значении этого места, так же как и украшения и другие вещи из культурного слоя торгового поселения. Представляют интерес обломки кости с руноподобными знаками, напоминающими «случайные начертания» новгородских берестяных грамот. Результаты раскопок позволяют сделать вывод и об экспорте обрабатывавшегося здесь известняка для церковного строительства в континентальной части Швеции32.
63. Торговое поселение Лёддечёпинг в Южной Швеции
Поселения городского типа зарождаются и в материковой Швеции (илл. 63). Самое известное из них - Бирка, город викингов в начале пролива, соединяющего озеро Меларен с Балтийским морем. Помимо полученных в результате раскопок XIX в. материалов огромного могильника, здесь начаты новые исследования так называемой «черной земли», мощного культурного слоя внутри городского вала, служившего для защиты населения, обосновавшегося поблизости от небольшого укрепленного городища, Борга. С внешней стороны вала располагается огромное, большей частью уже исследованное курганное поле «Хемланден»33 (илл. 64).
64. Бирка (план)
Город, в котором действовал в IX в. бременский миссионер Ансгарий, как будто привлекал особое внимание шведских конунгов, но в следующем столетии, еще до того, как в Швеции утвердилось христианство, он был заброшен.
Обращение язычников, в котором конкурировали друг с другом восточная и западная христианские церкви, было трудным, однако не столь драматичным, как его обрисовывает позднейшая житийная литература средневековья. Прекрасный золотой «молоточек Тора», символ язычества, изготовлен в той же технике филиграни, что и маленькое распятие из Бирки. Он был найден недавно в Сигтуне, городе, который стал преемником Бирки в качестве центра торговли на оз. Меларен. Таким образом, в торговых поселениях символы язычества и христианства сосуществовали. Однако центром религиозной и политической власти на протяжении всей эпохи викингов оставалась Упсала. Здесь была королевская резиденция, здесь совершались грандиозные жертвоприношения, описанные Адамом Бременским. Здесь также стоял языческий храм с идолами трех богов (Одина, Тора и Фрейра) в роще, где во время ежегодных кровавых празднеств на ветвях священных деревьев вешали жертвенных животных и людей.
Конунг был сакральным главой культа, верховным жрецом и как таковой должен был приносить важнейшие жертвы - человеческие. Объединение функций духовной и политической власти,
преобладавшее в Свейской державе, показательно и покоится на весьма древней традиции. Создается впечатление, что свей ранее других племен и народов Северной Европы достигли стабилизации королевской власти и возникновения государственной организации. Экономической основой сравнительно раннего «государственного объединения» могло быть развивающееся горнорудное дело, которое в предшествующий, вендельский период не только уже зародилось, но и достигло значительного подъема34. Решающую роль здесь играли рудоносные зоны западнее и севернее оз. Меларен, особенно обширные в области Даларна. Эксплуатация месторождений горных и болотных руд и контроль над транспортировкой железного сырья по водным путям к оз. Меларен, а затем через Хельгё и позднее - Бирку на восток создавали экономическую основу для невиданной ранее на Севере концентрации политической власти шведских конунгов. Уже давно обсуждается значение рудников Даннемура в связи с усилением экономической основы власти шведских конунгов и вытекающих отсюда организационно-политических возможностей35. Важным звеном в ходе этого процесса был Готланд, где обнаружена масса кладов серебра эпохи викингов (цв. илл. 5) и колоссальное количество ранних арабских серебряных монет. Положение острова способствовало превращению его в перевалочный пункт при экспорте железа из области оз. Меларен и других мест континентальной Швеции на Восток и Юг по русским рекам. На Готланде металл можно было перерабатывать в легко транспортируемые полуфабрикаты, преимущественно клинки мечей. Это было бы встречным откликом на поток восточного серебра, достигший острова*36. Железо по сравнению с пушниной, воском и прекрасными рабынями, что ранее обычно рассматривалось как основные статьи торговли, было повседневно необходимым товаром и представляется поэтому наиболее реальным предметом товарообмена; однако, вероятно в силу именно экзотического характера других названных видов экспорта, они чаще упоминаются в письменных источниках**.
Готландские клады свидетельствуют, что в денежном обращении с конца X в. преобладает центрально- и западноевропейское серебро с весьма ощутимой долей английского (поступавшего в Скандинавию с 990-х гг. в качестве регулярной дани, так называемых «датских денег»). Однако уже названный клад в Бурге-Люммелунде показывает, что восточные связи и в раннем средневековье оставались интенсивными и выгодными: значительную его часть составляют русские серебряные слитки (новгородские гривны), что соответствует известиям о Готском дворе в Новгороде.
В материальной культуре Скандинавии традиции эпохи викингов сохраняются вплоть до XIII в., несмотря на то что в XI в. западная часть Балтики подверглась христианизации37. В это время на Балтийском море начинает действовать новый коммуникационно-технический фактор: появляются суда с глубокой осадкой, способные транспортировать тяжелые грузы. В экономике начинаются значительные изменения, которые вели в конечном счете к концентрации все более доходной торговли в хорошо оборудованных гаванях с фарватерами, причальными устройствами и оборонительными сооружениями. Некоторые из старых портовых городов были перенесены к более глубоким гаваням, другие перестроены в соответствии с изменившимся судоходством38.
Оживленная деятельность, плодотворные контакты, дальние путешествия отразились также и в искусстве эпохи викингов. Характерная для Севера и давно уже господствовавшая «звериная орнаментика» прогрессирует и развивается в различные стилистические школы или направления, иногда сменяющие друг друга, чаще же - сосуществующие в более или менее ограниченных локальных вариантах. Здесь Швецию следует рассматривать в более широком общескандинавском контексте. К начальному периоду развития искусства эпохи викингов относится курганное погребение в корабле из Усеберга в Норвегии с великолепным комплексом, состоящим из корабля, повозки, саней и другой утвари, покрытой резьбой по дереву, представляющей древнейшие и наиболее крупные произведения «звериной орнаментики». Финальный этап этого искусства представлен норвежскими деревянными церквами в технике «ставкирки» XIII в.; этот тип здания с XI в. был распространен на Севере повсеместно и обнаружен, в частности, в Лунде, в эту эпоху принадлежавшем датчанам (илл. 65). Оба памятника, Усеберг и Лунд, дали непревзойденные по своему великолепию образцы блистательного расцвета и заката «звериной орнаментики»39.
65. Церковь Господа в Лунде. ок. 1060 г. (реконструкция)
Развиваясь от мотива «хватающего зверя» усебергской резьбы через звериные маски стиля Борре (вторая половина IX-X вв.) и от более натуралистичных сплетающихся драконьих тел стиля Еллинге (конец IX-начало XI в.) к извивающимся змеям и драконам стиля рунических камней (XI в.), звериный орнамент достиг вершины, когда церковь поставила языческую символику себе на службу, сплетая ее в единый и неразрывный узор с романскими элементами и растительной орнаментацией раннесредневекового христианского искусства (илл. 66). На пути к этой вершине, воплотившейся в деревянных резных порталах норвежских храмов, северное искусство воплотилось также в сотнях рунических камней, высеченных и установленных в области оз. Меларен.
66. Флюгер из Челлунге (Готланд), обнаружен на шпиле старинной церкви, куда он был перенесён, возможно, с мачты корабля викингов.
Их краткие надписи часто сообщают о дальних путешествиях на Восток. Рисунки здесь скупы, но в качестве дополнительного изобразительного средства, для усиления смысла и содержания, причудливо извивающиеся тела змеев некогда были окрашены исчезнувшими теперь яркими красками. Орнаментика рунических камней-это не просто украшение: для тех, кто понимал многозначность символики вечной борьбы извивающихся драконов и змеев, она была наполнена особым, ныне нам недоступным содержанием.
Этот стиль относится к XI в., и многие из рунических камней можно рассматривать как памятники христианской пропаганды переходного времени. Краткие, состоящие часто из стереотипной формулы надписи с именами и умершего, и того (или тех), кто воздвиг камень, вероятно, можно также оценивать и как правовой документ, утверждающий вступление в наследство. Как первые документы после долгой бесписьменной эпохи, они представляют для нас особую ценность