На восьми клинках X в при изучении не выявлено клейм. Все до сих пор упоминаемые мечи были в большинстве снабжены рукоятками общеевропейских форм (типология Я. Петерсена, типы В, D, Н и т. д.), по своему внешнему виду не вызывавших уверенных предположений об их местном изготовлении. Некоторые из них, типы D, Т-1, Е, Z — особый, А — местный, и фощеватовский меч, в особенности относящиеся ко второй половине X и рубежу X–XI вв., обращали внимание своей «нестандартностью» и вторжением некаролингских декоративных элементов191. В серии неклейменых клинков таким является меч из деревни Ручьи (юго-восточное Приладожье) с рукоятью, обозначенной как «U-особый». Отсутствие знаков на этом мече только подтверждает правомерность его выделения. Не имели знаков также отдельные мечи типа Н, распространение которых согласуется с возможностью их местного изготовления.
Многие мечи на Русь привозились норманнами. Отдав должное варягам как распространителям высококачественного оружия, исследователи отмечали, однако преобладание на Руси не скандинавских, а франкских клинков192. Теперь это суждение становится бесспорным. Клейм явно скандинавского происхождения опознать не удалось. Зато не менее 35 клинков (т. е. 64%) мечены надписями и знаками в виде круга, креста, подковы, спирали, указывающими на каролингские мастерские. Что же касается остальных клинков, с буквообразными начертаниями, фигурой с косо расположенными лентами, изображением человека, дамаскировкой, наконец, и вовсе не клейменных, то места их изготовления гадательны. Среди претендентов могут оказаться как шведы, так и русские.
Большинство клинков, в особенности подписных, и рукоятей к ним, по-видимому, изготавливались одновременно. Украшения геометрического характера на этих изделиях часто лишены «национальной» окраски (типы Н, Т-2, отчасти Е). Однако в Европе встречаются случаи, когда рукояти готовых клинков монтировались или переделывались позже сообразно местным вкусам. Таковы некоторые лезвия с надписью Ulfberht и рукоятями, орнаментированными в еллингском стиле. Отметим несколько образцов, которые кажутся отделанными скандинавскими мастерами: мечи X в. типа Т-1 из Новгорода, со дна Днепра у острова Хортица, из деревни Монастырище в Орловской области (с надписью NRED, цв. илл. 22), меч типа D из Михайловского могильника (с клеймом из кружков и палочек)193. Орнаментация этих изделий, включающая звериные мотивы, имеет аналогии в северных древностях. Особо выделяется эффектно украшенный образец из Монастырища. Его массивное перекрестье и навершие покрыты гравированным по серебру и усиленным чернью узором. На перекрестье различимы две пары лап, перехваченные лентами. На поверхности рукояти прорезаны углубления для вставки золотых пластинок с напаянными колечками. Сходная отделка оказалась на шведских и готландских круглых фибулах, украшенных в еллингском стиле, осложненном англосаксонскими декоративными элементами194. Не является ли трудночитаемое клеймо этого меча лишним подтверждением его некаролипгского, собственно скандинавского происхождения? В галерею викингских мечей можно включить и меч типа D X в. из Гнездова195. Его рукоять из бронзы орнаментирована плавно изгибающимися завитками растительного характера. В изгибах плетения различимы звериные лапы. В целом украшения меча напоминают скандинавский орнаментальный стиль Борре. В Скандинавии мечей с аналогичными узорами не обнаружено, поэтому видный шведский археолог X. Арбман не без оснований полагал, что рукоять меча была изготовлена ремесленниками Гнездова (возможно, жившими там шведами второго поколения), использовавшими при ее отделке мотивы орнамента женских черепаховидных фибул196. Наиболее бесспорным скандинавским мечом длительное время считался образец, найденный в местечке Фощеватая у Миргорода на Украине. Он снабжен красивой бронзовой рукоятью с рельефным орнаментом в виде перевитых чудовищ в стиле рунических камней. Ряд лет тому назад X. Арбман, обратив внимание на разностильность отделки навершия и перекрестья по отношению к стержню рукояти, усомнился в шведской родине этого клинка (илл. 88). Вопрос о месте производства фощеватовского меча принял совершенно неожиданный поворот после того, как был расчищен его клинок. На одной стороне полосы вместо ожидаемого латинского клейма отчетливо проступило наведенное Дамаском слово коваль (т. е. кузнец), на другой — имя мастера, которое можно прочесть как Людота или Людоща197. Надпись явно не владельческая, а производственная. Итак, клеймо, состоящее из уставных кириллических букв, установило не норманнское, а русское происхождение если не всего меча, то, несомненно, его клинка. Полученная на основании лингвистического, типологического и искусствоведческого анализа дата меча показала, что он сделан, по-видимому, не позднее первой половины XI в. Надпись клинка является древнейшей сохранившейся русской надписью на оружии и металле вообще и передает первое дошедшее до нас имя русского ремесленника, а именно кузнеца. Фощеватовский клинок, судя по его клейму, доказывает, что собственное производство клинков грамотными мечедельцами имело место в эпоху бурного подъема Киевской Руси при князьях Владимире или Ярославе. Древнейший русский подписной меч явился результатом плодотворного использования технических знаний и навыков: каролингских (техника исполнения надписи), скандинавских (орнаментальный узор) и русских (клеймо и форма рукояти с опущенным перекрестьем). Киевское государство было второй после Каролингской империи страной Европы, где был выпущен собственный подписной меч. Изготовивший его мастер, следовательно, считал себя «конкурентоспособным» по отношению к прославленным западноевропейским образцам. Можно надеяться на отыскание у нас или за границей других бесспорно русских клинков, что, однако, не может быть противопоставлено выводу о несомненном преобладании в Восточной Европе каролингского мечевого импорта для IX–X столетий.
88. Рукояти богато декорированных мечей из древнерусских памятников.
1. Гнездово, курган № 2 раскопок 1950 г.,
2. Монастырище;
3. Фощеватая (подписной клинок с клеймом «коваль Людота»)
Динамика распространения типов каролингских мечей, представленных на Руси и в скандинавских странах, показательна для развития русско-скандинавских отношений. Из примерно трех десятков типов мечей, в эпоху викингов известных в Скандинавии, на Руси представлено 12 (с некоторыми вариантами); не менее 4 типов мечей IX–X вв. следует рассматривать как сформировавшиеся на Руси198.
Можно выделить несколько основных групп типов мечей: ранняя, характерная для начала эпохи викингов, представлена типами В и Н, распространенными в IX в. (варианты последнего и в X в.); зрелая группа типов нарядно декорированных мечей со сложпопрофилированными навершиями, получившая широкое распространение в «дружинной культуре» раннефеодальной знати199, представлена типами D, Е, S, Т-1, Т-2 (сюда входит описанный выше меч из Монастырища); поздние типы мечей эпохи викингов у нас представлены типами U, V, W, X, Y, Z, распространившимися со второй половины X и существовавшими до XI в. Особую группу составляют «русские формы»: мечи типов Z-особый, А-местный, и «скандинавский» (фощеватовский меч)200.
В целом мечи IX – первой половины XI в. встречаются в бассейнах Днепра, Ладожского озера и Верхней Волги, концентрируясь в районах древнейших городских центров (илл. 89). Территориальное распределение мечей выделенных типов и форм позволяет установить определенные тенденции в их распространении, во многом, видимо, мотивированном этносоциальными условиями.
89. Меч из Киева, тип А - местный (ок. 1000 г.)
Мечи ранней группы концентрируются в Приладожье и близ южного побережья Финского залива, в Днепро-Двинском междуречье (район Смоленска – Гнездова), Киеве и Чернигове; два меча типа Н найдены в Подболотье близ Мурома.
Мечи поздней группы сосредоточены в тех же центрах, 4 меча найдены в Ярославском Поволжье (Михайловский могильник).
Мечи зрелых форм «дружинной группы» с богатой парадной отделкой, в отличие от двух предыдущих, равномерно распределяются в пределах государственной территории Древней Руси. Они представлены как в тех же районах, где и ранние и поздние группы мечей, так и в бассейне Верхней Волги, в Среднем и Нижнем Поднепровье, на Дону, в Новгородско-Псковской земле (на Шелони). Ареал этой группы оказался самым широким, совпадая практически с территорией Древнерусского государства IX–X вв.
Мечи «русских форм» сосредоточены в Среднем Поднепровье и прилегающих районах, они образуют самостоятельный и компактный ареал.
Распределение импортных и местных форм мечей можно интерпретировать следующим образом. Ранние формы, характерные для дружин викингов, появились на Руси в связи с проникновением варягов на Волховско-Днепровский путь. Эти мечи концентрируются в могильниках наиболее ранних открытых торгово-ремесленных поселений, локальных центрах на водных путях и дружинно-городских могильниках Киева и Чернигова. В тех же центрах, включая район Ярославского Поволжья, сосредоточены поздние формы мечей эпохи викингов. Как и ранняя группа, они связаны с присутствием на Руси варяжских дружин и отражают различные этапы интеграции скандинавов в древнерусской военно-дружинной среде, «руси» IX – первой половины X в.
Парадные, богато украшенные дружинные мечи «зрелых форм» получили общерусское распространение. По-видимому, в конце IX–X в. принесенная варягами мода на роскошно украшенное каролингское оружие утвердилась в качестве одной из культурных норм в дружинной среде, и русские дружинники, «русь» X в., разнесли ее по всей территории Киевского государства. Эти мечи найдены не только в крупнейших центрах, но и в «глубинке», сигнализируя о начавшемся процессе феодального освоения племенных земель. Ареал этих мечей точно соответствует сложившейся государственной территории Киевской Руси, вписываясь в ее границы от Балтики до Черного моря (включая зону военной активности киевских князей).