По городу ходила,
Лободоньку зломила.
«Чи я в тебе, мий миленький,
За наймичку служила?
Ой, як же та за наймичку,
То ти мини заплати,
А як же та за хозяйку,
То босою не води».
В другой песне лебеда сопоставляется с вдовою, которая ходит с ребенком:
Ой, по гори лобода,
Там ходила удова
З маленькою дитиною… —
и ее хочет зарубить татарин; она просит не рубить ее, а повести к родным для выкупа; отец отрекается от нее, свекор тоже, но нашелся молодец, который ее выкупил.
Есть в южнорусских песнях странные образы, в которых является лебеда. Мать спрашивает сына, ходил ли он к вдове на вечерницы и чем его угощали. «Варила вдова рыбу с лобками», – отвечает сын, прилагая при этом нежные эпитеты матери.
Варила, ненько, щире серденько,
Рибоньку з лобками.
«А где она поймала эту рыбу?» – спрашивает мать. «В огороде на лебеде», – отвечает сын.
Пиймала, ненько, щире серденько,
В городи на лободи…
Другой образ еще страннее. Девица варила лебеду и послала козака за водою – исчез козак; лебеда же вскипела без воды.
Ой, на гори, серденько, на валу,
Там варила дивчина лободу,
Та й послала козаченька по воду.
Ни козаченька, ни води,
Та скипила лободонька без води.
В противоположность, так сказать, букету травянистых растений, составляющих символику удаления от любви, народная поэзия представляет другой букет символических трав, означающих половую любовь в разных видах. Более всех ясными и определенными являются барвинок (vinca pervinca), василек (ocymum basilicum) и любистик (levisticum) – по-великорусски заря. Все три не туземные названия, два испорченные латинские, василек – греческое οχνμον βασιλιχον; название василька, а может быть, и самое растение перешло из Византии. У греков происхождение его применяется к легенде о нахождении креста (ср. Gretseri opera. Ratisb. 1734. II, 430), как у малоруссов и у греков оно издавна клалось под крест. Можно предполагать, что эти растения заменили или другие названия тех же растений, более древние, или совсем другие растения.
В купальской песне всем трем этим растениям дается мифологическое единое происхождение из изрубленного и посеянного существа мужеского пола, называемого (разумеется, в позднейшем искажении древнего названия) Иваном.
Иване, Ивашечку,
Не переходь дороженьку!
Як перейдеш – виноват будеш:
Посичемо, порубимо,
Посичемо тебе на дрибний мак,
На дрибний мак, на капусту,
Посиемо тебе в трёх городцях.
Та вродиться три зильячка:
В першим городци – любисточок,
В другим городци – барвиночок,
В третим городци – василечок.
Любисточок – для любощив,
Барвиночок – сади устилае,
Василечок – три запахи мае.
Последние три стиха изменяются и так еще:
Барвиночок – для дивочок,
Любисточок – для любощив,
Василечок – для запаху.
Древность этого образа подтверждается подобными образами в песнях других славян; так, напр., в польской песне из девицы, изрубленной и посеянной в огороде, должны вырасти три зелья: рута, лилия и шалфей (Kozlowsli. Lud. zesz. I, 42).
Барвинок занимает первое место. Он более всего символ брачного торжества – свадьбы, но также нередко вообще любви и удовольствий, приближающих к любви. Он носит эпитеты зелененький (вечнозеленый – по-немецки Immergrun) и крещатый – по расположению ветвей, которые стелются по земле. Различные видоизменения, происходящие с этим растением – сажание, возрастание, цветение, увядание, полотне, топтание, рвание, плетение, – приводятся применительно к разным положениям свадьбы и любовных сношений. Сажание барвинка – символический образ приготовления к браку. Здесь представляется совершенная противоположность тому, что говорится о символах удаления от любви. Так как садить руту или мяту – значит соблюдать девство, а ходить по ним (также по фиалкам) и топтать их – значит знакомиться с половою любовью и предпочитать молодца родителям, так садить барвинок означает именно приближение к любви и предпочтение любовных и супружеских чувств родственным. Девица садит барвинок – за нею идет отец. «Не ходи, – говорит она, – за мною, батюшка: не мила мне беседа с тобою».
Зелененький барвиночок садила,
За нею батенько тихенько:
«Сади, сади, Марьечко, зилячко». —
«Не ходи ти, мий батенько, за мною:
Не мила мини беседонька з тобою.
Ой, ходи, ходи, Ивасенько, за мною,
Мила мини беседонька з тобою».
Девица садит барвинок вместе со своим суженым, а потом нарывает себе полный передник барвинку собственной посадки.
З зими на весну походит;
Иване городець городит.
Городи, Иване, городець,
Будемо садити барвинець,
То тоби, то мини на винець.
Ой, скочила Марисенька в городець,
А за нею Иване молодець!
Ой, скочила Мариня на хвильку,
Наризала запаску барвинку,
Тильки то ии присивку.
Мать невесты сама ходит за барвинком, поливает его – это образ материнской заботы о выдаче дочери в замужество; придет пора, и срежет его невеста (княгиня).
Де ти, барвинку, рис, рис,
Що-сь такий красний вирис?
Я в лиси при керници,
При студений водици;
Мене вода пидходила,
Мене вода холодила,
Прийшов час годиненька —
Виризала княгиненька.
Барвинок срезывается на венок. Сама невеста режет его своими руками:
Ходить Марьечка по садочку,
Риже барвиночок соби на виночок, —
а также и ее подруги – свадебный чин со стороны невесты, дружки ходят за барвинком для своей княгини.
В долину, паняночки, в долину,
По хрещатий барвинок,
Своий дивчини на винок,
Та ще з руточки два виночки…
Барвинковый венок – символ короткого, но поэтического и праздничного периода в жизни девицы, состояния невесты, после которого наступает иная жизнь, когда уже для нее не существуют никакие венки и цветы. Невеста хотела бы его «позолотить», чтобы только долее поносить. Но вместе с тем этот же венок наделал ей и горя, разлучая ее с родителями.
Наробив мини, винку, горя,
Бо вжеж мене з моим батеньком
На вики розлучено!
Уже заранее думает девица об этом заветном венке. Молодец, нарвавши барвинку, показывает его девицам. «Угадайте, что это за зелье?» – говорит он, и девицы застенчиво отвечают, что это барвинок на венок (т. е. свадебный) девицам.
То зильячко барвинок, барвинок,
Паняночкам на винок, на винок…
В веснянках девица плетет барвинковый венок и приходит в раздумье, за кого придется ей выйти замуж: если бы она вышла замуж за милого, она бы сплела его еще лучше, повесила бы его в «тереме» на золотом колке, на шелковом шнурке.
Ой, винку мий, винку, хрещатий барвинку,
Я ж тебе звила вчора з вечора,
Ой, як бы ж я знала, що за милого пиду,
Яб ище красчий звила,
Та повисила б у тереми,
На золотим килку, на шовковим шнурку!
Барвинок украшает не только в виде венка голову невесты, но и шапку жениха (шапка – такой символ мужеского молодечества, как венок – девичества): «О, мой крещатый барвинок! Не расстилайся по саду: туда пойдет мой немилый, стопчет тебя ногами, сорвет тебя руками. Расстелись, барвинок, когда будет идти мой милый, стопчет тебя ножками, сорвет ручками и заткнет за шапочку, на свою золотую головку».
Ой, мий хрещатий барвинку!
Не росстилайсь по всему садочку:
Туди йтиме мий нелюб.
Стопче тебе ногами,
Зирве тебе руками.
Ой, росстелись, барвинку,
Як буде йти мий миленький:
Стопче тебе ниженьками,
Зорве тебе рученьками,
Та заткне тебе за шапочку,
На золотую головочку!..
Барвинок – свадебное зелье, вместе с тем и символ тех девических увеселений, той беззаботной жизни, которая начинает знакомиться с любовью в танцах и играх. Девица, которой хорошо у родителей, ходит от ночи до ночи в танце (хороводе) в крещатом барвинке, в пахучем васильке.
З ночи до ночи в таночку
В хрещатеньким барвиночку,
В запашненьким василечку.
«Вырву я, – говорит девица, – барвин-листик, синий цвет, совью себе венец, пойду в хоровод; как глянет тот, кто мне не люб, – венец мой вянет; как глянет милый – венец мой цветет».
Щиплю, ломлю барвин листок,
Барвин листок – синий цвиток.
Совью винец, пиду вь танец…
Нелюб гляне – винец тане,
Милий гляне – винец цвите.
Ночевать в барвинку – значит предаваться любовным наслаждениям.
Ночувала ничку в зеленим барвинку,
З тобою, мий недовирку?
Барвинок означает также молодца-любовника. Девица называет его барвинком.
Ой, Янку, мий Янку, хрещатий барвинку.
Ой, в чистому полю дивчина траву жала,
Прийшов до ней Янко
Хрещатий барвинко.
Расстилание барвинка по земле – то приглашение девицы молодцом:
Ой, стелися, барвиночку, не коренем, листом;