Однако избавиться от русалок даже после обряда удавалось не всегда. Но это бывало и к лучшему: рассказывали, что русалка могла покормить в поле младенца, которого мать взяла с собой. Детских садов тогда не существовало, малыша оставить было не с кем, а уходили женщины работать на весь день!
Изредка далеко от жилья люди находили «детей русалки» — младенцев, которые выглядели совсем как человеческие. Только вот откуда же ребеночку взяться в глухом лесу или на лугу? Русалка оставила, считали славяне. Такую находку воспринимали как огромную удачу — ведь благодарная русалка, обрадовавшаяся, что люди приютили ее дитя, будет приходить и заботиться о нем, и такой младенец вырастет сильным и здоровым.
Вы, конечно, догадываетесь, откуда на самом деле брались «русалочьи» дети? Вспомните довольно частый сюжет сказок: о том, как героя или героиню отводят далеко в лес. Это могли делать из зависти, но иногда причиной становился голод.
Так случилось в сказке Шарля Перро о Мальчике-с-пальчике. Родители, считая, что не смогут прокормить своих детей, отвели их в лес. И дети спаслись.
В реальной жизни детей, которых нечем было кормить, называли лишними ртами. И иногда отчаявшиеся родители решались на страшный шаг: отдавали ребенка на волю судьбе, надеясь, что найдется кто-то, кто возьмет его к себе.
И такие люди находились. Да, они считали этого ребенка дитем русалки, но главное — о нем заботились.
Со временем русалок совсем перестали бояться. Надежным средством от их нападения считался нательный крест. Если русалка не унималась, то ее следовало уколоть булавкой. Появились даже былички о том, как русалок ловили. Но те, побыв некоторое время с людьми, возвращались к своим.
К тому же появился способ на целый год избавиться от домашней работы: если увидеть русалок во время Русальной недели и сказать «чур моя!», то одна из девушек пойдет за находчивым встречным и будет делать все, что необходимо, по дому.
Вот так в веках изменился образ русалки — от девы с крыльями до домашней работницы. А большинство наших современников и вовсе не знают этих тонкостей. Для них русалки — красивые девушки с рыбьими хвостами, которые живут в воде и ждут прекрасных принцев.
Сказка сказывается, былина поется
Славянских мифов, увы, не сохранилось. Зато на протяжении веков на Руси воспевали приключения прославленных героев. Такие героические повествования, которые есть у всех народов, ученые называют эпосом.
Эпос — это род словесности, в котором рассказывается о каких-то событиях: о героическом прошлом целого народа или о приключениях героев-богатырей. Обычно это сказания, сложенные либо стихами (поэтические), либо стихами и прозой (прозо-поэтические). Часто эпическое произведение не имеет автора, а повествование ведется от лица рассказчика — реального или вымышленного.
Мифы — это истории о сотворении мира, о битвах богов с их врагами, о громовержцах, мировых змеях и прочих событиях, в которые люди верили. Но к обычным земным делам эти события почти не имели отношения, ведь происходили они где-то очень далеко от населенных людьми земель. В отличие от мифов и их действующих лиц герои эпоса обычно — жившие на свете выдающиеся люди. Причем жили они не где-то там за тридевять земель, а в той же стране, среди того же народа, который потом о них слагал песни, и говорили на том же языке. И в основе этих сказаний нередко лежит событие, которое происходило в реальности. Только вот и герои сказаний, и факты в таких легендах изменены порой до неузнаваемости, а сюжет сильно приукрашен и полон чудес. Так что изучать по эпосу реальную историю не стоит.
Давайте рассмотрим на примере, как это происходит.
Жил на свете человек, которого запомнили в народе. О его поступках рассказывали, то и дело присочиняя какие-то подробности, не всегда соответствующие действительности. Если историки старались как можно точнее передать факты, то людей, пересказывающих случаи из жизни выдающихся современников, совершенно не волновало, в каком году происходило то или иное событие, кто именно в нем участвовал на самом деле и какие поступки совершал.
Постепенно эти пересказы все сильнее отдалялись от реальности. Возникали песни; недаром есть глагол «воспевать», который означает не буквально «спеть песню», а «прославить человека, событие, подвиг». И чем популярнее был герой, тем фантастичнее складывались песни о нем. Со временем на смену истинным подвигам приходили вымышленные. Противниками героя в эпосе становились не просто вражеские войска или выдающиеся воины, а сверхъестественные существа или страшные чудовища. Самого героя сказители тоже наделяли необыкновенной силой, находчивостью и удачливостью, то есть и он сам из обычного человека превращался в нечто большее. Весь этот процесс — обрастание истинных фактов фантастическими деталями — называется вторичной мифологизацией. И именно таким образом рождается эпос.
Сюжет уже сложенного эпоса, как правило, оставался неизменным, никто не пытался дополнить его, придумать что-то новое. Более того, такие новшества не одобрялись. В Сибири считали, что, когда сказитель пел о каком-либо герое, сам этот герой незримо присутствовал среди собравшихся и внимательно слушал легенду. И если сказитель решал что-то добавить от себя, то герой мог рассердиться и наслать на дерзкого болезнь.
В отличие от современных произведений, чьи авторы нередко используют необычные, яркие сравнения и словосочетания, в эпосе всегда есть некий набор выражений, характеристик и эпитетов, которые переходят от песни к песне: «ой ты гой еси, добрый молодец», «чисто поле», «уста сахарные», «буйная головушка», «ласковый Владимир-князь» (даже если дальше следует описание его ссоры с богатырями).
Имеются эпитеты и у врагов. К примеру, предводитель татарских войск — персонаж полностью выдуманный, — которого победил Илья Муромец, именуется в былинах как «собака Калин-царь». Причем называют его так не только богатыри, что понятно, но и собственные подданные.
«Говорили татары таковы слова:
— Ай же ты, собака да наш Калин-царь!
Захватили мы да старого казака Илью Муромца
Да во тех-то подкопах во глубоких
И привели к тебе, к собаке царю Калину,
Что ты знаешь, то над ним и делаешь!»
И даже он сам себя так называет, обращаясь к Илье Муромцу:
«Не служи-тко ты князю Владимиру,
Да служи-тко ты собаке царю Калину».
Увы, Илья Муромец не побеждал татарского царя, ни выдуманного, ни реального. Русь была захвачена монголо-татарами надолго, и иго закончилось только в XV веке.
Так что же, эпос — это разновидность сказки?
Нет. Эпос — это прошлое, «каким оно должно быть». И было, по мнению тех, кто пел эти песни или рассказывал о приключениях и победах.
Когда же вера в реальность историй исчезала, эпос переставал интересовать широкую публику. Лишь ученые тщательно собирали и записывали песни о героях прошлого — такого прошлого, каким его видел народ.
Сказители эпоса, как и их слушатели, не учились в школах, а если что и изучали, то грамоту и счет, но не историю. Они не читали исторических книг и не зубрили даты к экзаменам. И не сомневались: как поется, так все и происходило. И не верили скучным историкам, твердившим, что никакие богатыри, увы, не освобождали ни Константинополь от турок, ни Киев от монголо-татар! У эпоса — свои законы.
Эпические сказания о героях есть и у восточных славян, в том числе у русских, и называются они былинами.
Песенные сказания о героях Руси передавались от исполнителя к исполнителю на протяжении веков. При этом православная вера им не мешала, а, наоборот, органично вплеталась в повествование. В былинах нет языческих богов, зато есть Святая Русь, мать сыра земля, что, как мы помним, христианских богословов совершенно не смущало. Упоминаются в них золотые купола и иконы. И если в языческих богов в какой-то момент верить перестали и рассказывать о них стало неинтересно, то об эпических героях пели из века в век.
До наших дней былины дошли благодаря собирателям фольклора, которые записали их в XIX веке. Для нас сейчас былины и сказки — это практически одно и то же. Но есть важные отличия. И первое из них — форма повествования. Былины — это песни, поэтические сказания. Сказку же не поют, а рассказывают, причем прозой.
Второе и главное отличие — в сказку не верят, ее сочиняют для развлечения. И рассказчик, и слушатели, кроме разве что совсем маленьких детей, прекрасно знают, что нет на свете тридесятого царства и сказочной жар-птицы, лягушка не превратится в мудрую и прекрасную девушку, а в блюдечке не увидишь ничего, хоть часами яблоко катай. Былины же — это очень приукрашенные рассказы о прошлом. И те, кто слушал песни о подвигах героев, верил, что все так и было.
Частые герои былин — богатыри. Однако слово «богатырь» гораздо моложе, чем сами былины. Песни о героях исполняли еще до Батыева нашествия. Лучших, самых смелых воинов тогда называли храбрами. Теперь это существительное — «храбр» — вышло из употребления, а производное от него прилагательное «храбрый» осталось.
Слово же «богатырь» изначально — не русское, а древнетюркское, и позаимствовали его, скорее всего, у монголов. О батырах пели в Киргизии, багатурами называли лучших воинов в монгольской армии. Чем это слово так приглянулось русским, а также полякам, неизвестно, но оно вошло в славянские языки — русский и польский. И рослых, сильных мужчин стали звать богатырями.