«Где это я?» – не сразу сообразил парень.
Но тут он различил тонкую птичью трель и вспомнил, что ложился спать на даче Карла. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, за ней виднелась небрежно застланная кровать. Печка еще хранила тепло.
Николай прикоснулся к гладкому белому кафелю. Бунин поднял руку, часы на ночь он не снял. Стрелки показывали девять утра. Парень натянул джинсы и, шлепая босыми ногами по лакированным доскам пола, вышел на крыльцо. День выдался чудесный. Солнце еще не успело прогреть воздух, поэтому дышалось легко, хотя чувствовалось, что к обеду наступит жара. Карла нигде не было видно.
Умывшись ледяной водой из-под крана на улице и приведя себя в порядок, Бунин призадумался. Его собственное положение ему не понравилось.
«Я попал под замес, – определил он для себя, – проблемы у Карла, а мне приходится убегать вместе с ним. Куда же он подевался? Вдруг он уже не вернется сюда».
Бунин вышел за ограду и побрел по узкому проезду между дач. На него сразу же обратили внимание – своих тут знали в лицо.
«Вон и теремок Жакана».
Во дворе пусто, но дверь в дом открыта. Бунин гулко постучал в дверной косяк.
– Хозяин здесь?
– Иду, – донеслось из глубины дома.
Жакан спустился по крутой лесенке со второго этажа.
– Проснулся, значит? Карл, твой пацаненок пришел!
Законный спустился, ступая на деревянные доски лестницы так гордо, словно шел по мраморным ступеням собственного дворца.
– Кошмары не мучили?
– С чего ты взял?
– Кричал ты ночью, плакал, – было не понять, подкалывает Карл или говорит серьезно.
– Не помню, что мне снилось.
– Не тушуйся. В том, что человек кричит во сне, нет ничего зазорного. Даже самые крутые зэки этим грешат. Надо же когда-то давать себе отдых.
Жакан с легким недоверием смотрел на Бунина, он не понимал, как вор в законе Карл может считать Николая чуть ли не равным себе. Бывший зэк пытался найти этому явлению объяснение и не находил. Карл так и не посчитал нужным сообщить ему, что Николай – сын покойного Струны.
– Пока ты дрых, Жакан кое-что уже смастерил, – Карл пригласил Николая подняться наверх.
Крутая лестница вывела в небольшую комнату. За окном простирался умопомрачительный пейзаж, почти такой, как на картине Шишкина «Лесные дали», – до самого горизонта шел сплошной, ничем не прерываемый лес. На стенах висели аккуратно нарезанные березовые и дубовые веники для бани. На самодельном столе лежал включенный в розетку паяльник, пахло расплавленной канифолью, жженой изоляцией.
Николай в радиоэлектронике не разбирался, поэтому не сразу сообразил, что именно мастерит Жакан. Наконец среди хитросплетения проводков он рассмотрел детонатор взрывателя.
«Бомба. Только для кого Карл ее заказал?»
– Жакан – подрывник со стажем, – усмехнулся Карл, – гуманист хренов. Его бомбы чертовски избирательны. Пассажира в машине на куски разнесет, а шофер отделается испугом.
– Для кого бомба? – поинтересовался Николай.
– Он ее заслужил, – холодно ответил Карл, – хотя с большим удовольствием я прикончил бы его собственными руками. Ты говорил, что у тебя есть подружка, которую не будет жалко потерять.
– Я хочу, чтобы все обошлось без крови. Без ее крови, – уточнил Бунин, – девушка тут вообще ни при чем.
– И я надеюсь, что так оно и будет, – ухмыльнулся Карл, – ты ей ничего не говори.
– Я не могу ей ничего сказать, потому что сам еще ничего не знаю.
– Ты должен сделать одну вещь. Вы вместе должны ее сделать.
– Карл… – Бунин покачал головой, – никто никому ничего не должен.
Это замечание Николая нашло полное понимание у Жакана.
– Парень прав.
– Нет, – отчеканил законный, – сейчас как раз такой случай, когда все мы должны. И даже ты, Николай.
– Из-за Клары?
Законный кивнул. На минуту воцарилось молчание. Было слышно, как старая груша стучит ветками о деревянную стену мансарды. На улице послышался гул двигателя, приближалась машина. Бунин никогда не видел, чтобы Карл чувствовал себя потерянным. Но сейчас в глазах старого вора мелькнул испуг. Именно мелькнул, а не зажегся. Он выплыл из глубины сознания и тут же погас, не оставив и следа. Однако это говорило о многом. Если уж Карл опасается чего-то, то «рамс» возник серьезный и так просто его не развести. Машина миновала дом Жакана и свернула к воротам. Все трое проводили ее взглядами.
– Нервы, – неохотно признался Карл, – значит, так…
Его взгляд вновь стал строгим и спокойным, как у человека, затеявшего большую работу и абсолютно точно знающего, как ее выполнить.
– Как скоро ты можешь разыскать свою девчонку?
– Разыскать ее не проблема. Но вот согласится ли она?
– А ты не спрашивай. Ты слишком серьезно относишься к женщинам. Они должны чувствовать твою силу. Ты сказал – она сделала.
– Мы виделись всего один раз.
– И, конечно же, переспали… Иначе зачем было видеться? Ты прилежный ученик, Бунин. Я уже в годах, и не могу позволить себе пользоваться одноразовой посудой и одноразовыми женщинами. Но в молодости не задумываешься, пьешь из хрустального бокала или из пластикового стаканчика. Найди ее. – Карл наморщил лоб. – Золотой червонец у тебя с собой?
Николай не сразу вспомнил, о чем идет речь. Уходя из бара, он успел прихватить червонец, и Карл, оказывается, об этом помнил.
– Коммерса в баре забыл? Малышева. Ему не просто так глотку перерезали.
Бунин вытащил портмоне. В отделении для проездного билета под прозрачным пластиком лежал потемневший, в радужных разводах «царский червонец». Карл взял монету двумя пальцами, осмотрел.
– Отлично… – он говорил так, будто перед ним была не грубая подделка, а самое настоящее золото высокой пробы. – Отлично, что ты его не почистил.
– Его чисти не чисти, – махнул рукой Бунин, – пара дней, и он почернеет.
– У меня нет в запасе пары дней. Займись девушкой, а мы с Жаканом зайдем с другой стороны.
Бунин глянул на свой мобильник, на мониторе не было ни цифр, ни символов. Аккумулятор разрядился до конца. Зарядное устройство, конечно же, осталось дома. Своим мобильником Карл воспользоваться не разрешил, он его не включал с того самого момента, как покинул гаражный кооператив на добитом «москвичонке». Жакан вздохнул и отправился к соседу по даче, вернулся, держа в руке серебристую дамскую трубку.
– Я человек старомодный, да и звонить-то мне некому. Своим телефоном не разжился.
Карл на эти слова только улыбнулся. Справляясь с бумажкой, Николай набрал номер Леры. Напряженно вслушивался в длинные гудки. Наконец девушка ответила.
– Але? – голос ее звучал напряженно.
– Лера, – Николай переспросил просто так, он узнал тембр с первого короткого слова.
– Кто это?
– Николай.
Возникла пауза.
– Речка. Двое уродов и потом электричка до Москвы, – напомнил Бунин. – У тебя все в порядке?
– Ясно. Я помню… – чувствовалось, что Лера не знает – радоваться ли ей возобновлению знакомства или сразу же отключить телефон, – со мной все хорошо. На дачу я больше не ездила.
– Мы должны встретиться с тобой.
– Зачем?
– Надо, – властно произнес Николай, и тут Карл положил ему руку на плечо.
– Не перегни палку, – прошептал законный.
– Я должна подумать.
– Чего здесь думать? Встретимся сегодня в городе. Я хотел бы зайти с тобой в одно место. Потом погуляем. Можем в кино сходить.
– В специальный кинотеатр для слепых?
– Зачем ты так?
– Я думаю…
Лера все еще колебалась. Однако Николай уже чувствовал – она согласится.
– Хорошо.
– Через два часа у «Варшавы» сможешь?
– Это так неожиданно.
– Только так и надо. Зачем откладывать встречу?
Потрепанный «Москвич» приехал на стоянку у кинотеатра за двадцать минут до назначенного времени.
– Ты уверен, что стоит туда идти? – спросил Бунин.
– Я никогда не делаю того, в чем не уверен, – Карл сидел за рулем машины в дурацкой летней шляпе.
– Я все запомню, – пообещал Николай, – уверен, что узнаю лица…
Карл слушал Бунина и пока одобрительно кивал.
– Хотя… – задумался законный, – они все же могли запомнить тебя в гостинице или в баре.
Карл хотел убедиться, что Бунин уже не передумает.
– И в гостинице, и в баре на мне были темные очки. Они запомнили слепого парня. Теперь же я приду зрячий и не один, а с девушкой. Даже если запомнили меня, то поймут, кто я, только после моего ухода. Ты сам мне это объяснял. Иначе зачем тогда девушка?
– Надеюсь, так оно и будет. Не подлезай так близко к стеклу, – быстро проговорил Карл, – не надо, чтобы тебя увидели раньше времени.
На стоянку заехала новенькая «Ауди».
– Она? – спросил Карл и осекся, разглядев рядом с девушкой милицейского полковника.
«Ауди» остановилась, Лера вышла из машины и, склонившись к открытому окошку, чмокнула полковника в щеку.
– Приехала на пять минут раньше, – констатировал Карл, – полкан – совпадение, но неприятное совпадение. Уж лучше бы нам перебежала дорогу черная кошка.
Полковник вел машину бережно, на прощанье он махнул рукой, сверкнув звездами на погоне. Лера, привстав на цыпочки, помахала ему в ответ и только после этого огляделась.
– Лера – дочь мента, – засмеялся Карл, – или любовница.
– Дочь, для любовника он староват.
– Были у меня девочки и помоложе, хотя я не любитель малолеток, – вставил Карл, – иди, главное, что она сама не из ментовки. Удачи.
Лера держалась не очень приветливо, она хмурила тонкие брови и кусала губы.
– Привет. Где твои темные очки и палочка?
– Сегодня обойдемся без них.
– Ты думаешь, что будет и «завтра»?
– Не знаю. Но «вчера» было, это точно.
– Даже не знаю, хочу ли я вспоминать об этом «вчера».
– Идем.
Прежде чем Лера успела опомниться, Николай заставил ее взять себя под руку и повел в метро. В вагоне было шумно, толком не поговоришь.
Уже стоя на эскалаторе, Николай неожиданно привстал и поцеловал Леру, стоявшую на ступеньку выше его. Он крепко держал девушку за талию, Лера даже не сумела отстраниться.