и греки с помощью сербов начали с другой стороны тревожить Болгарию. Это побудило Симеона дважды овладевать Одрином и четыре раза побывать под стенами Константинополя. Сербов он также наказал ужасным опустошением их страны с 923–927 гг.; зато поход его в Хорватию был очень неудачен. Эпоха Симеона, о чем уже выше говорилось, была славнейшей в истории Болгарии. Византия была подавлена, и настоящим императором в ней был Симеон. Сербия также была почти уничтожена, и границы Симеонова царства распространились от Хорватии и Адриатики до Черного моря, Бургас, Пловдив (Филипополь), Одрин, Родопские горы и Солунь были в его власти; Срем и Загорье (Загра) одинаково принадлежали ему. И тем не менее Симеону не удалось довершить дела объединения славян на Балканском полуострове, так точно как не удалось ему взять Царьграда. Виною в этом были те же греки с востока и франки с запада. Первые не оставляли в покое болгар, теперь уже христиан, и, не имея сил вести с ними войну, старались ссорить их постоянно с сербами, которых положение в тылу Болгарии, было для нее очень опасно. Франки, со своей стороны, для ослабления Святополковой монархии в Великоморавии находили необходимым гнать болгар из Венгрии и для этой цели призвали в Паннонию мадьяр, с которыми потом пришлось Симеону бороться долгое время. Эта опасность то со стороны Византии, то от сербов и мадьяр заставляла Симеона кидаться во все стороны; и хотя он постоянно побеждал, отбрасывал врага, но самому ему идти дальше было невозможно: нужен был покой, отдых. Время покоя Симеон не проводил праздно, о чем говорит внутреннее состояние Болгарии в его время, в особенности в отношении развития в стране просвещения. Литературная деятельность Болгарии в царствование Симеона далеко перещеголяла Западную Европу. Переводились с греческого языка на славянский книги богослужебные, писания отцов Церкви, церковные каноны и законы гражданские, а также сочинения философские; сам Симеон, как полагают, перевел многие слова Иоанна Златоуста под общим названием «Злато-струй». В то же время в Болгарии явились и собственные писатели, как, например, Константин, епископ Болгарский, Иоанн, экзарх Болгарский, и монах Храбр, оставивший «Сказание» о происхождении славянских племен. Такое быстрое развитие умственной жизни Болгарии может казаться удивительным в молодом народе и, конечно, почти всецело должно быть объяснено высоким образованием самого правителя. Симеон провел свою юность в Константинополе, где не только получил образцовое воспитание, но и успел усвоить себе лучшие качества государственного деятеля.
Не прошло и ста лет с тех пор, как Мефодий начал свою проповедь, а Болгария дала уже редкие плоды христианского просвещения.
По смерти Симеона греки призвали против болгар в 969 г. русского князя Святослава. Он со своею дружиною и при помощи печенегов и мадьяр очень скоро покорил всю Болгарию и с нею 80 городов, но затем обратил оружие против самих греков: перешел чрез Балканы, занял Пловдив и предложил неисполнимый мир. имп. Иоанн Цимисхий медлил, пока климатические условия не заставили Святослава удалиться. На следующий год он опять пришел, но положение дел уже изменилось: император заключил с болгарами союз и пришел в Мизию, не как завоеватель, а как освободитель. К тому же Святослав был только воин, хотя и победоносный, и действовал без расчета; по простоте, а отчасти и грубости своей полудикой, хотя и рыцарски честной натуры он совсем не соображал ни тонкостей греческой политики, ни того, какой вред наносит он всему славянству, воюя против христианствующей и славянской Болгарии. Он обращался с болгарами как победитель, видя в них только слабых врагов, которых ему удалось покорить, так сказать, одним взмахом. Впрочем, ко времени второго похода в Дунайскую Болгарию Святослав понял важность стратегического и торгового значения этой славянской страны для Руси и из союзника греков обратился в их врага. Он потребовал, чтобы Цимисхий очистил не только Мизию, но и весь полуостров. Но удобное для сего время было упущено; насилие его собственных союзников, печенегов и мадьяр над покоренными болгарами произвели, без сомнения, свое грозное впечатление на последних и заставили их видеть в Святославе только страшного врага, а между тем имп. Цимисхий оказался вполне достойным соперником Святослава. Тогда Святославу пришлось только засесть в Доростоле, ныне Силистрия, откуда его под конец выжил голод. После этого Болгария обратилась в византийскую провинцию, но ненадолго. В 987 г. имп. Василий был поражен болгарами наголову в Ахтимонском яру, после чего Болгарское царство оправилось, причем во главе его очутился Самуил из рода Шишмана-Мокра. Этот Самуил перенес свою столицу на запад в Охриду, а потом в Пресбу. Восемь лет он был владетелем Балканского полуострова, но затем имп. Василий II (по происхождению славянин), управившись с сарацинами, начал постепенно, шаг за шагом, расширять на счет Болгарии свои границы и покорять пограничные города один за другим. Его предприятию способствовало главным образом то обстоятельство, что правители городов, состоя в вассальных отношениях к болгарским царям, по большей части были недовольны своей зависимостью от последних и легко возмущались против них. Таким образом имп. Василий постепенно завладел почти всей Болгарией, и, по смерти Самуила в 1014 г., ему было уже нетрудно присоединить к Византии все царство в 1018 г. После этого второго падения Болгария опять воскресла в третий раз, в Тырнове, в 1185 г. Границами ее тогда были Дунай, Балканы и Морава с Ибаром. И в этом периоде она вела нескончаемые войны с Византией, пока не была покорена турками. В том виде, как Болгария существовала с 1185 г. до покорения турками, ее снова восстановил в 1878 г. император Александр II, будто искупив этим делом походы Святослава на Дунай и первое падение Болгарии[98].
Из изложенного можно вывести заключение о стойкости, живучести и способности болгарского народа, который, при всем своем невыгодном географическом положении, был в состоянии удержаться и сделать многое для славянства в просветительном смысле. Чего же можно было еще ожидать от этого трудолюбивого народа, если б ему удалось усесться накрепко по Черному и Эгейскому морям и перенести свою столицу в Царьград? Но осуществить это может только Россия.
Обращаясь к болгарским урочищам, мы прежде всего должны заметить, что еще в VII ст. греки отличают жителей Верхней Македонии и Солуни от всех остальных, называя их постоянно славянами, а страну их Славониею, или Склавониею. Из-за этой Славонии болгары и греки постоянно сталкивались: первые желали овладеть Солунью и прибрежною полосою, где жили такие же почти славяне, как болгары, а вторые дорожили ею, как пограничною областью, населенною элементом, сжившимся с Грециею, покорным ей, не искавшим войны, но мирно развивавшим свою торговоземледельческую деятельность по р. Великой, ныне Вардару, по Струме и Быстрице. О давности этих славян уже говорено выше, и нам остается лишь повторить слова Шафарика, что македонские славяне осели на своих местах в первых столетиях нашей эры. Особого имени для их родов, жуп, до VII ст. не имеется, и потому невозможно относить их к тем славянам, которые когда-то пришли из Сарматии, как это можно полагать относительно других племен Болгарии.
В настоящее время Македония дает нам следующее соотношение населений: болгарского, греческого и турецкого, указанное ниже в графах. Таблица эта показывает, что Македония принадлежит к славянским землям, каковою она и была с древнейших времен, согласно изложенных выше исторических событий. Если же принять во внимание, что в восточных казах Македонии, по истокам рр. Быстрицы со Струминою, в казах: Мельник, Неврокон, Петрис, Зихпа, Джума и Разлог, многие магометане, по очаговому языку, также славяне, то преобладание последних вполне подавляет все остальные народности. Греки у себя дома только на Халкидонском полуострове, где в казах Кассандра и Афон считается 41 484 грека и 4515 мусульман. Но и тут мы находим славянские урочища[99].
В Мизии, которая очень напоминает Миснию, нынешнюю Саксонию, вторгнувшиеся болгары нашли славян, притом семь родов: но как их звали в то время, неизвестно. Только с VIII ст. мизийские славяне называются болгарами. На язык этих-то славян, который Кирилл и Мефодий изучили в Солуни, переведено было первое славянское Евангелие. Из позднейших источников можно догадаться, что к этим семи родам, или поколениям, принадлежали: бодричи, соименные полабским; браничевцы, встречаемые на Дунае около Леха и Инны; кушевцы, тимошане по р. Тимоку и северяне, соименные с жителями Десны и с теми, которые жили в Болгарской Угрии около Дуная и о которых еще упоминается в XIV ст., как о народе, имевшем своего бана, в нынешнем банате. Летописи говорят, что с принятием царем Борисом христианства возмутились против этого акта 10 жуп, но какие именно, не говорится. По исследованиям Шафарика оказывается, что болгарские бодричи, ушедшие с Эльбы от франков, долго жили в Паннонии, а потом они поселились в Болгарии от Моравы до Тимока и имели 100 городов. Браничевцы и земля Браничево занимали пространство от Белграда до Ниша с городами: Белград, Браничево, Хром и Ниш. Кучане, по предположению, жили по хребту Кучанскому, или Кучеванскому. Тимочане жили по Тимоку. Эти народности образовали вместе Нижнюю Моравию, в отличие от Верхней Моравии, или Великой, около Чехии, имели своих князей и состояли под властью болгар, пока не пало Болгарское царство и не возвысилось Сербское, при Душане.
В этой Нижней Моравии самые замечательные урочища были: Нишова, вокруг Ниша; далее жупа Дубрава, упоминаемая королем Лазарем в конце XIV ст. Из городов замечательны: Белград, болгарская столица в 885 г.; Хром, ныне Рам, на Дунае между Моравою и Тимоком; Приштина; Переяславец, ныне в развалинах; Псков вблизи последнего; Варна; Доростол, или Силистрия; Рахово, два города: один на Дунае, а другой вблизи Трнова; Будин, или Бдин, нынешний Виддин; Трнов, или Троново; Средец, или Трядица, ныне София, у древних Сердика, или Сардика, и др. Во Фракии известны были местности под именем Загорья, Драговичей и Моры, или Моравы. Загорьем называлась местность вокруг Эскизагры и Энизагры, что означает по-турецки старое и новое Загорье; Драговичи лежали на реке того же имени, впадающей в Карлово, а она в Марицу у Татар-Пазарджика (Коница). Мора, Морава тянулась по северному склону Родопских гор, Деспота. Также предполагают, что Марица не что иное, как переделанная Морава, которая в сокращении дает Мору, из чего могло произойти уменьшительное Морица или Марица, напоминающее род моричан в Шверинском герцогстве. Чепена находилась в горах Ро-допа и Балкан. В Македонии, говорит Шафарик, замечательны местности: Берзиция, Смолен, Загорье, Пологи, Овченова, Сакулаты, Драговичи, Баюнаты, или Войничи, и Рунхины. По сказаниям летописей, означенные народы овладели Солунью в 669 г. Берзицы, или Брежицы (отдел северогерманский), хотя и упоминаются часто, но настоящее местоположение этого племени узнать трудно. Смолены жили на границе Фракии и Македонии, на реке Мсте (Карасу), на необыкновенно дикой местности, с множеством укрепленных замков и городов. Верхнее течение Мсты называется у живущих там славян Разлогом. Вокруг нынеш