него Мельника находилась местность под названием Загорья. У верхнего течения Великой, или Вардара, лежал Полог, по-гречески Полоия, обитаемая и ныне славянами. Восточнее Полога вся местность, годная только под овцеводство, носила имя Овчеполья. Сакулаты жили по плодородным долинам вокруг Солуни. Драговичи жили по соседству с предыдущими, но оба племени исчезают в IX ст. во время войн Бориса и Симеона. Воиничи, или ваюниты, жили в Македонии, там, где живет род радовичей. Западнее, в Эпире, встречается теперь еще р. Воюца со множеством славянских поселений, и мы думаем, что эти Воиничи были именно славяне по р. Воюце, которой течение все входило в состав сначала Болгарского, а потом и Сербского государств. Рунхины, или ринхины, около р. Струмы, или Быстрицы, по взморью, были замечательны своим мореплаванием. Они имели свой город Рентину, который лежал восточнее Со-луни, между устьем Струмы и озером Бешиком.
В Фессалии известны племена: велегециты, или велегощи, напоминавшие прибалтийских славян. Они жили там, где стоял город Фивы Фессалийский, почти у взморья. Загорье и загоряне сидели по юго-восточному склону Пинда, севернее Янины. Кроме этого Загорья было еще одно в Фессалии, с городом того же названия. Из славянских городов в этих местностях упоминаются в летописях: Охрида, Деволь, или Дьявол; Струга, Стронга, или Истирга; Дибра, Белград, ныне Арнаутский Берат. Эти города, о которых говорят в XI ст., равно как и их окрестности, были населены славянами. Последние с течением времени по изолированности своей от соплеменного мира могли измениться во многом, но это все еще не дает права причислять их к албанцам, эпиротам или скипетарам, которых этнография вовсе не обследована и вероятно такова же, как помаков, т. е. славян-магометан, сохранивших нравы, обычаи и славянский язык с песнями, в своем тесном семейном кружку[100].
Остается еще дать краткий очерк о славянах в Пелопонесе. Пелопонес, вполне известный грекам, заселился славянами в средине VI ст., как то свидетельствуют лучшие источники. Наряду со славянами вторгались туда и другие народы, как то: герулы, аланы, готы, авары, увлекая, в свою очередь вместе с собою в этих движениях тех же славян. Вторжение авар в 589 г. в Пелопонес и пребывание их там в течение 218 лет наверное сопровождалось движением туда же и славян, тем более, что авары в своих передвижениях имели привычку гнать славян впереди себя. В продолжение всего VII ст. македонские славяне в означенных выше городах не раз осаждали Солунь, грабили вокруг лежащие местности, спускались до Ахайи и даже переплывали пролив и водворялись в Малой Азии, куда их влекло, может быть, их прежнее отечество Вифиния (Будиния) и земли ванов у озера того же имени. Эти нападения славян на греческие земли стали наконец до того опасны Греции, что и. Юстиниан вынужден был предпринять против них поход в 687 г. В период с 746 по 790 год славяне до того переполнили Пелопонес, что греки то и делают, что жалуются на предстоящую опасность совершенного ославянивания Аттики и Мореи. Острова Имброс, Тенедос и Самофракия также были в их власти. Борьба со славянами стоила грекам ужасных усилий; славян покоряли, но не могли истребить, и они периодически восстают с новою силою и с ужасным опустошением двигаются по греческим землям. Главным театром этой борьбы была постоянно Македония, точно это место представляло что-то независимое, отдельное от Греции, совершенно похожее на Сербию и Болгарию. Да такова, кажется, она и была, эта Берзиция, или Безичи (Брыжичи), где столько средств к существованию, где столько удобных мест для скрытия и засад, в которые постоянно попадали греческие войска. С 829 г. снова возгорелась война в Пелонопесе между славянами и греками; часть славян, по долинам, покорилась грекам, но Езерцы и Миленцы остались независимы, уплачивая ежегодно небольшую дань. Весьма замечательно, что некоторые славяне, например Сагудаты и Дреговичи, известны были как отличные стрелки, которые не раз помогали грекам против сарацин. Так же достойно внимания, что провинившихся в ратном деле греков ссылали на поселение в славянские земли, для исправления. Греки боялись славян, обращались с ними бесчеловечно, переселяли их тысячами, грабили нещадно, продавали. Со своей стороны болгары также переселяли пленных славян в Мизию, а на их места сажали своих. Так укрепляли свое владычество в Македонии князья Крум, Борис и Симеон. Многие из пленных, не будучи в состоянии переносить ига, шли в Азию и Пелопонес, где, собравшись с силами, производили нападения, разбои и грабежи. И в этом выразилась та же самая характерная черта, какою впоследствии отличалось колонизационное движение русских, когда на Волге появились ушкуйники, а на Дону вольные люди, а потом казачество. Одинаковые причины и условие порождали одинаковые последствия. Переселенных в Азию славян звали склабозянами, которые родом почти все были из Македонии. К 1000 г. по Р. X. славяне наполняли собою Пелопонес, Эпир, Македонию и Фракию. Точно так же славяне имели неоспоримое влияние на новую Грецию, на ее язык; отвергать это, по выражению Шафарика, может только одно невежество.
Неудивительно после этого, если до заливов Арта, или Арса, и до Воло, или Воли, и теперь еще встречаются роды славян. Мы их нанесли на нашу карту и в подтверждение приводим следующие урочища настоящего времени. По реке Араксу, или Арте, имеются следующие славянские поселения: Браница, Нечиста, Радовичи, Сергяна, Вестовичи, Чимово, Прилепы, Лесковичи, Лезиница, Печали, Протопопа. По р. Каламе: Загоряне, о которых говорено выше; Косовица, Бряништа, Райко, Черковица, Вурзино, Доляны, Сулясы. По р. Колитосе: Рязане. По р. Луро: Любохово, Камарина; по Саламврии: Милая, Любохова, Страница, Боцова, Косинова. Еще выше от Олимпа к морю найдены: Велиместо, Габрово, Зямница, а правее к морю: Сука, Ейзеро и Крайна и еще много, много других, по близости тех куцо-влахов, которые по Пинду и в Македонии сохранили свои язык, нравы, обычаи и религию.
Славянские поселения в Пелопонесе
Думаем, что то же самое следует сказать о славянах в нынешней Греции[101], так как урочища с чисто славянскими звуками и значением, напр. Балакова, Терпица, Плесы, Кисели, Востица, Лопата, Мостичи, Корытина, Дьяволичи, Ниша, тянутся от селения Границы к югу к Коринфскому заливу и далее к Средиземному морю. Пелопонесские славяне: миленцы или мильчане, езерцы и манацы расположились в Морее по обеим сторонам Пандоктальских гор. Еще в XIII ст. упоминается о них. Имп. Константин Багрянородный дает о них смутное понятие, упоминает об осаде ими Патры, о их данях и об усмирении этих племен[102]. Достаточно и того, что из массы пелопонесских славян до нас дошли имена трех родов, что доказывает, как присутствие там славян, так и их влияние на Византию и новейшую Грецию[103].
Рассмотрев, хотя и вкратце, все племена славян, которые еще существовали 1000 лет тому назад, обратимся теперь к истории трех вторжений в славянские территории. Начнем с Подунайского, или Карла Великого. Германское племя, утвердившееся когда то в Суэвии, спускаясь вниз, въехало клином между кельтами и славянами, между Эльбою и Рейном, имея в виду богатства Рима и юг, где климат мягче, где менее голодают, чем на севере. На означенном пространстве между Эльбою и Рейном жило в V в. много германских поколений, к которым присоединились еще все восточные, после движения гунн на запад. Между этими родами пользовались особенною славою суэвы, сидевшие у истоков Дуная и Рейна, среди аллеманов, т. е. разных людей, сброда, столпившихся у Альп германцев и, вероятно, с примесью прежних кельтов и галлов. Всеми этими коленами заправляли суэвы, жизнь и занятие которых заключались в постоянных походах по всей Германии и за ее пределы. Обыкновенно являлся какой-нибудь охотник до военных похождений, набирал себе дружинников и отправлялся в поход, в продолжение которого все добывалось силою, и беда тому, кто не уступал. С награбленною добычею возвращались домой, чтобы вновь идти, и так до смерти.
Кто однажды вызвался служить в дружине, тот не смел уже более отказываться, иначе он изгонялся из своей общины и не имел нигде покоя[104].
К этим-то суэвам св. Мефодий в IX ст. относит также баварцев[105]. Сами себя они причисляют к боерам, т. е. кельтам, и к маркоманнам, т. е. германцам. Мы находим вероятным, что имя их страны Бавария могло появиться впервые в 520 г., но из этого еще не следует, чтобы они могли производить себя из Богемии и от маркоманнов. Баварцы в действительности, как и все южные немцы, во всем отличаются от северных и имеют очень много римского, а еще больше кельтского. От кельтов они, должно быть, и происходят; только впоследствии приняли немецкий язык, немецкую окраску. Эти кельто-галлы Юлия Цезаря, сидевшие по Лоаре, могли двинуться к западу еще до Р.X., могли во время римского напора уйти в Германию и усесться около Рейна и Дуная. Их род вошел в состав других народов — аллеманов и принимал участие в походах суэвов, что развило в них крепость духа и послужило к сформированию суэво-кельтского, а потом и германо-кельтского народа, сделавшегося при Карле Великом германо-франкским, т. е. вполне немецким народом, с кличкою баварцев, или швабов. Последнее название присваивается всему населению южной Германии, от Рейна до Венгрии. Вот эта-то частица швабов, баварцы, граничили в конце VII ст. со славяно-аварами. Граница шла: с востока рекою Инною, с юго-востока по горе Бреннер и по р. Эчаве до Пустой долины (Пустерталь) с Быстрицею; далее по Инне до ее устья. У Триента и Боцена граница тянулась между Бавариею и лангобардами. Как Бавария, так и Лангобардия считались до Карла Великого почти независимыми землями, причем первая, в Тироле в особенности, владела многочисленным населением романов, остатков кельто-римлян, которые вплоть до XVI ст. говорили еще на своем языке, онемечившись только недавно.