Если эта истина проникла в массу народа без особого шума и насилия и сохранилась незыблемо до настоящего времени, то тому причиною направление христианской проповеди православия, стремившейся низвергнуть единственно только поклонение рукотворным кумирам. Борьбу со стихийными верованиями, переработку нравственности, народных поверий и обрядов восточное православие любвеобильно и благоразумно предоставляло времени и народному смыслу, которые, при мудром руководстве духовных пастырей, в течение 1000 лет вырабатывали постепенно все содержание христианских верований русского человека.
На западе от язычников-славян добивались не только мгновенного отрешения от вещественного поклонения, там одновременно силою и обманом навязывали народу все католическое воззрение и миросозерцание. С корнем хотели вырвать все старое и получали в возврат упорный отпор. Зато те, которые после долгого колебания и переворотов решались наконец отречься от своих прародительских убеждений, эти отщепенцы, эти властолюбивые и жалкие князья и бояре теряли мгновенно под собою почву. Отрекаясь от своего народного существа, они будто переставали принадлежать к славянскому миру, обращаясь в безответное орудие чужеземцев; глупели и стирались духовно из года в год в несродной их натуре новой жизни и новых убеждениях и исчезали навсегда…
Так как антропоморфизм наиболее развивался у славянских племен, живших по устьям Лабы и Одры, то о верованиях западных славян постоянно упоминается с X по XIII столетие в рассказах католических священников и проповедников, а также в истории войн франко-германцев со славянами. Это обстоятельство дает нам возможность представить более полную характеристику религиозных верований славянства, выразившихся в человекообразных представлениях божества, характеристику тем более уместную, что указанный вид верований встречается и в прочих славянских землях: как бы мельком появится то тот, то другой бог, на разных окраинах славянства, точно мишень, мгновенно скрывающаяся от напряженного взора стрелка.
Боготворимое небо, бог небес и всего невидимого был Сварог. Так как этот вековечный Сварог не заботился о земле, а ей и ее людям необходим был благой правитель, то от отца бога произвели сына Сварожича со всеми свойствами его родителя. Это происхождение могущественнейшего земного бога следует искать в древней Бактрии, юго-восточнее Мерва, вокруг Герата, где, по древним сказаниям, бог небес, сжалившись над арийцами, разрешил своему сыну сойти на землю и обучать людей всему хорошему, обратить их в оседлых и дать им новое занятие оседлости — ремесло[121]. Этот божеский сын, бактрийский Иома, Ема, Ян, Иван, с такими же свойствами, как Сварожич, воспевается по настоящее время помаками, т. е. родопскими славянами[122]. По своей особой святости он называется также Святовитом. Эта святость земного бога, эта приветливость и любовь, которые он посылает людям, озарены вечным светом. «Вит» значит «свет», по-санскритски — «витии». По-чешски «витице» означает «свеча», поэтому Святовит значил «святой свет» или «святой-светлый». Этот светлый бог есть Солнце, дающее человечеству столько благ; оттого он и Дажбог, т. е. бог дающий, и славяно-русский Хорс, посылающий человеку одно хорошее силою своего света, огня, лучезарного теплого солнца. Имея все качества, необходимые благодетельному богу для удовлетворения первых нужд грубого человечества, Святовит в бытии своем понимался славянами вне условий стихийного изменения — вечно священный, только дающий, согревающий и оплодотворяющий[123]. Этот светлый бог одинаково спокойно льет с высоты небесной свои теплые лучи и на мирно прозябающую под живительным действием их землю, и на омраченную, возмущенную, взволнованную землю, когда разъяренные стихии ведут на ней свою разрушительную борьбу. Таким образом Святовит Ранский, Сварожич, Дажбог и Хорс означают одно и то же. Кроме того этот сын вселенского бога, по своему свету, по благости и чистоте назывался также Белбогом. Славянство представляло его себе воином, победоносным наездником на белом коне и с копьем в руке отражающим врага, зло, с которыми он борется по ночам[124].
Святовит, как раздаятель всех земных плодов, держал обыкновенно в руке рог, наполненный вином. Его праздник, чрезвычайно торжественный, следовал за уборкою хлеба. Этот рог обилия наполнялся раз в год вином; по убыли последнего жрецы судили о предстоящем урожае. Уже по этому одному видно, как тесно было связано занятие славянина, хлебопашество и земледеление, с главным божеством. Предсказывая голод, жрецы обыкновенно требовали бережливости и сохранения запасов на случай голода. Итак, наши хлебные запасы в том или другом виде имеют за собою глубокую древность, когда еще властвовал Ян, сын бога, научавший славянина всему хорошему. И в этой скромной заботливости нельзя не видеть резко бросающегося в глаза отличия индоевропейского племени от семитического, славян от евреев: эти не знали запасов и ожидали всего от небес, посылавших им в аравийской степи манну. Наша поговорка гласит: «На бога надейся, а сам не плошай», прямо указывая на то, что благосостояние человеческое зиждется на личном труде человека под покровительством божества, охраняющего плоды этого труда и награждающего за него человека.
Так как война имеет огромное влияние на благосостояние народа, то неудивительно, что Святовиту приписывались исход сражения, победа и, кроме того, всякого рода народное благосостояние и счастие. По своим качествам скандинавский бог Один, или, как его звали славяне, Водан, походил несколько на Святовита. Один также почитался богом войны, прибыли, благосостояния, и таким его признавали соседи славян по Полабской земле, а потом, в Старой мархии, саксы, враги франков. Святовит отличался от Водана главным образом тем, что последний явился на землю уже готовым человеком, похожим на греческих полубогов, тогда как Сварожич предстал славянству как сын небес, как бог света, силою которого он благодетельствует и заправляет миром. Вот подобное-то понятие, имеющее свое начало в древнем поклонении Солнцу, придает славянской мифологии ей одной свойственную самобытность[125].
Главный идол Святовита стоял в г. Арконе, или Вите, на острове Ране (Рюген), среди племени ран. Второстепенные идолы, судя по урочищам, находились в Хорутании, нижней Австрии, Галиции, Силезии, Пруссии, Польши, Саксонии и Боснии[126]. Такая распространенность Святовитова культа прямо указывает на то, что этот светлый бог был в большом почете в самом центре древнего славянства, которое некогда сидело сплошной массой от Балтийского моря до Адриатического. В Арконе Святовит сохранялся в богатом по своей архитектуре и убранству храме. Его идол был выше человеческого роста и имел четыре головы на стольких же шеях, по числу стран света, от которых стекался народ на поклонение ему. В правой руке он держал рог, украшенный драгоценными каменьями, а левою подпирался в бок. Деревянная одежда покрывала туловище до голеней. Он стоял на полу, без подставки. Около него лежали его принадлежности, как то: узда, седло, меч и другие предметы. Ножны и рукоятка меча были разукрашены серебром, весьма хорошей, хотя и уродливой работы. В особом помещении стоял белый конь, на котором Святовит совершал свои ночные поездки, сражаясь против врагов славянства. Этот же конь употреблялся жрецами для гаданий, причем расставлялись особым способом стрелы или копья, чрез которые конь переступал. Если он не задевал стрел, не опрокидывал их, в таком случае разрешалось воевать на суше или воде, иначе предприятие откладывалось до более благоприятного времени. У осетин, на Кавказе, у этого остатка движения индоевропейского племени, праздник плодородия и войны чествуется в день св. Георгия одинаково торжественно как у христиан, так и нехристиан, причем белый конь имеет у них особое религиозно-мистическое значение[127]. Этот же праздник чтится весной восточным славянством. Изображение Георгия Победоносца вошло в герб Московского княжества, и этот же святой считается покровителем русского войска — таким представляло себе древнее славянство своего Белбога, таким изображает себе народ своего белого царя, решителя войны, победы, защитника от всего дурного, ниспосылающего довольство и благодать. Белбог, пройдя со славянством далекие страны, от Инда до Лабы, возвращается ныне к священной реке в виде Белого Царя, которого слава, вопреки желанию наших врагов, распространяется из года в год все больше и больше, затмевая культуру и цивилизацию, несомую к берегам Индии волнами Индийского океана. Этот Белбог, эмблема всего доброго, находится в постоянной борьбе с князем тьмы, Чернобогом. В сказках последний представляется в виде дракона, змея, гада, которого Святовит поражает своим копьем, и оно, равно как и меч, сохранялись тщательно в арконском храме, и ему, как святыне, поклонялись на всем Поморье.
В некоторых местностях Поморья качества и свойства Святовита воплощались и чествовались отдельно; так, свойства плододавца и победоносца присваивались каждое в отдельности особому богу; Радогощ, или Радогость, был бог мирный, гостеприимный, свойство, которое всегда представляло отличительную черту характера всех славян.
Во всяком случае, он стоял ниже Святовита, который один пользовался общим у всех славян поклонением, тогда как Радогощ представлял собою частного, племенного бога. Его чтили ратары, отрасль лютичей; память о нем сохранилась также в урочищах Северной Германии, Моравии, Галиции, Черниговской и Орловской губерний[128], так что поклонение ему совершалось у многих племен. Однако оно не имело ни той торжественности, ни того общенародного характера, с каким является поклонение арконскому идолу, к которому сходились паломники из всех славянских земель. Радогощ изображался со щитом на груди и с буйволовою головою посредине щита, в руке у него был молот, а на голове птица. Все эти атрибуты Радогоща показывают, что он был бог мирных трудов и стя