С 863 года Чехия тесно связывается с Моравиею, к которой также примыкают полабские и лужицкие сербы. Опять, как во время Само, все это сливается в один союз, центром притяжения которого на этот раз была не Чехия, а Моравия с ее князьями Ростиславом и Святополком. А чтобы союз этот еще более скрепить, последний женится на чешской княжне вслед за вступлением на престол в 871 г. Кстати заметим, что свадебный поезд невесты был настигнут франками и ограблен. 644 навьюченных лошади были отбиты врагом, но княжна с приближенными успела укрыться в теснине и спастись. Тогда-то, в следующем 872 г., разразилась на всем пограничном пространстве страшная война. Немцы, желая ослабить союз соседей, напали на чехов и одержали победу. Их князь Борзивой, укрывшись сначала в укреплении, бежал потом к своему зятю Святополку. Последний между тем одержал блистательные успехи над врагом, с которым и заключил выгодный мир в 873 г., после чего Чехия очистилась от неприятеля. Князь Борзивой, верный союзник Святополка, принял после сего крещение и предался мирному управлению страною, что продолжалось до появления мадьяр в 895 г.
После этого краткого очерка политического положения Моравии и соседних с ней славянских земель остановимся на великой славянской эпохе, в которую успели утвердиться учение православной веры и славянская державность при не умолкавших одновременно сечах и стонах у полабских славян.
Долины Дыи (Тая), Моравы (Марх), Ваги и Грона были с эпохи Карла Великого подчинены номинально немецким маркграфам. Славянские князья, случалось, платили дани и помогали своими войсками маркграфам. Вся Западная Паннония, т. е. долина Рабы и правый берег Дунава до устья Дравы, находились в церковном отношении с 803 г. в подчинении зальцбургскому епископу, который успел за это время обратить всех авар в христианство. Постоянные неудовольствия из-за них и ненависть к ним славян были причиною, что они таяли из года в год, гибли как от франков, так и от славян. За оказанные разновременно империи услуги славянскими князьями при водворении порядка между аварами многие из этих князей награждались землями, угодьями и пользовались доверенной им властью. Последняя незаметно усиливалась и распространялась с прибытием новых переселенцев из-за Карпат, водворявшихся на свободных аварских землях.
Начало IX ст. знает подобных подвластных императору горотанских князей — Придиславу, Стоймира, находившихся в зависимости от маркграфа. В 803 г. князья моравские и аварские, явившись в Регенсбург, обещались платить дань и служить империи. Между тем споры и неудовольствие между славянами и аварами все еще продолжались, и нередко последние просили императора о защите. С 811 года более не говорят об этих столкновениях, зато все чаще и чаще слышится христианская проповедь, которая доходила до Моравии и Словакии. Она двигалась по Дунаву, направляясь из Пассавского епископства. Этот год является между прошедшим и будущим какою-то гранью, за которою, с одной стороны, исчезают авары, а с другой — появляются между славянами немцы и распространяется христианство. Эпоха эта представляет собою еще ту особенность, что в это именно время славяне будто опомнились, почуяв свершившийся переворот, поняв, что, отделавшись от авар, они нажили себе новых опаснейших врагов в немцах.
В это же время становится известным моравский князь Моймир, уже крещенный пассавским епископом Уральфом. Этот князь, сознав необходимость мира и стремясь к поднятию своего княжества, занялся его устройством на основаниях христианства и просвещения. Для сего в 826 г. основаны были при нем два епископства: Голомуцкое (Ольмюц) и Нитранское. С учреждением последнего возникли в 830 г. между в. князем Моймиром и подвассальным нитранским князем Прибиною, отстаивавшим язычество, несогласия, которые кончились тем, что Прибина вынужден был бежать из своего княжества и искать покровительства у маркграфа. Прибина, приняв наконец крещение в Зальцбурге и перессорившись и там со всеми, пошел скитаться по Горотанке, Краине, в Болгарии, пока маркграф Крайнский Силах не принял его под свое покровительство в 836 г. Это покровительство снискало ему особую милость императора, который за рабскую покорность пожаловал Прибину землями вокруг озера Плесо, или Блатного, где он и поселился со своим сыном Коцелом, основав у устья р. Салы город Соловар (Мосбург), или Мохов. Снова сделавшись соседом Моймира, Прибина с виду помирился с ним, получив за это в возврат свое утраченное Нитранское княжество.
К этому же времени относятся войны императора с болгарами за Восточную Паннонию, что повлекло за собою появление болгар за Дунавом на Рабе. Утверждение болгар с 827 г. в Восточной Паннонии на целое столетие имело влияние на весь восток, на связь с Царьградом и на появление первоучителей в Великоморавском царстве.
Особенность характера Прибины, его неуживчивость, преданность императору и самолюбие вместе с влиянием, которым он пользовался в Нитранском княжестве, были причиною, что Людовик Немецкий заподозрил в. к. Моймира в стремлении выйти из-под вассальных отношений в империи. Напав на Моймира в 848 г. и свергнув его с престола, Людовик передал Моравское княжество племяннику Моймира, Ростиславу (Ростиц). Новый князь не мог позабыть всего зла, причиненного Прибиною Моймиру и стране. Очень скоро противники сошлись на бранном поле, где Прибина в единоборстве с Ростиславом пал в 861 г. На престол в Блатном княжестве вступил Коцел, а Нитранское княжество было присоединено к Великоморавскому и на удел посажен племянник Ростислава, знаменитый впоследствии Святополк. Если Моймир с его мирным направлением был заподозрен немцами в неприязни к ним, то чего же следовало ожидать от Ростислава, который, не теряя времени, начал укреплять город, сносился с болгарами и заводил дружественные сношения не только с чехами и лужичанами, но и с Царьградом. Умный и ловкий Ростислав прикрывал свои сношения необходимостью обеспечить Моравию от появившихся в это время на ее границах мадьяр; в действительности же политика Ростислава направлена была против немцев. Так продолжалось до 855 года. В то же время и в народе начинало с особенною силою выражаться неудовольствие на немцев за пропаганду непонятного ему учения на чужом языке, за искоренение его родных нравов и обычаев и замену их новыми западнонемецкими. Хотя в то время Церковь была единая как в Риме, так и в Царьграде, но между представителями духовной и светской власти Востока и Запада христианской Европы уже не было духовного единения и общности интересов; императоры Византийский и Римский и первосвященники, папа и патриарх, преследовали свои особые задачи, часто смешивая религиозные интересы с политическими. В изображаемое время римские императоры и папы стремились утвердить свою власть на востоке Европы, в славянских землях; в особенности папы простирали свои желание далеко на восток, внутрь Балканского полуострова. Но там уже упрочила свое влияние Византия, которая по географическому положению имела возможность раньше войти в теснейшую связь со всем славянским востоком. Западные же славяне были к этой эпохе уже почти порабощены латинянами и франками. Однако ж Моравия, лежавшая как бы посередине между западным и восточным, римским и византийским влияниями, притягивалась в это время болгарами к Царьграду. Поэтому неудивительно, если Ростислав, хотя и крещенный в латинство, искал спасения своей страны не в Риме, а у болгар и в Царьграде; а это тяготение Моравии к Византии и восточному православию должно было послужить противовесом политическому стремлению франков. Ростислав, подчиняясь в церковном отношении Царьграду, втягивал этим самым Византийскую империю в свою политику, что ему было весьма пригодно для предстоящей борьбы с немцами. Оно так и вышло, насколько осуществление подобного плана могло зависеть от даровитого славянского борца.
Вторжение короля Людовика в Моравию в 865 г. кончилось полным его поражением на его возвратном пути. Мораване, скрывавшиеся во время набега и вторжения неприятеля в своих укрепленных пунктах, остались невредимы. После этого власть Ростислава росла из года в год. Все славянские князья, в Чехии, Лужичах, в Зап. Паннонии, стали смотреть на моравского князя как на будущего своего освободителя от франкского ига, тем более что и момент для этого наступил удобный, так как маркграфы не хотели повиноваться императору и в самой императорской семье происходили смуты. Хотя история того времени и не признает Ростислава независимым князем, однако независимость фактически существовала, и это доказывается тем, что чужеземная власть и Церковь не признавались в то время не только в Моравии, но и во всех смежных с нею славянских землях. В это же именно время, в 863 году, явились в Моравию, в Велеград (Градишка) и первоучители Кирилл и Мефодий. Их прислал император Михаил III в ответ на просьбу Ростислава, желавшего иметь вероучителей с проповедью и службою на родном языке.
Прибытие свв. Кирилла и Мефодия открыло, по всей вероятности, глаза латинству на положение дел в Моравии, так как одновременно папа и император не замедлили напрячь все силы для порабощения вновь этой страны. Многочисленное франкское войско двинулось двумя путями к Моравии, чрез Богемию и по Рабе к Остмархии.
Ростислава осадили в 864 г. в Девине, вблизи Гра-дишки на Мораве, и взяли с него обещание креститься. Но чрез два года он в союзе с сыном короля, Людовиком, вновь взялся за оружие. До 869 г. война с переменным счастием велась только в Моравии и Паннонии, но затем театр военных действий перешел в Богемию и к северу, в Солявскую Сербию, которой князья вступили в союз с Ростиславом. Бавария и Тюрингия подверглись опустошению союзных славянских сил, и здесь-то впервые появляется на историческом поприще знаменитый Святополк Нитранский. Тогда король Людовик, собрав все свое наличное войско, двинул его тремя путями, по примеру деда. Одна колонна пошла из Тюрингии против сербов к Мышину; другая из Баварии действовала против Святополка, третья колонна подвигалась на север, против Р