водной пустыне, оживилось и всюду пустило свои ростки, а вся эта вредная мошкара, вся эта готская стрекоза, которая так незаконно прыгала по полям Западной России[274], нарушая спокойствие славянских муравейников, была уничтожена. Повествуя о том, какие народы или племена были покорены гуннами во время движения последних от Азовского моря к Днепру и кончая замечанием об аланах, что они также были увлечены гуннским потоком, Иорнанд говорит, что все эти народы бежали от гунн при одной только с ними встрече: так страшен был их наружный вид.
Небольшого роста, но широкоплечие, чрезвычайно поворотливые и развязные, с отважною и гордою осанкою, с темным цветом и плоским очертанием покрытого морщинами и шрамами, лишенного растительности лица, с глазами, глубоко сидевшими в небольших черных впадинах, необузданно храбрые, гунны производили магическое действие на разных кочевников тихого Дона.
Особенно ловки были они верхом, управляя лошадью будто собственными членами, составляя с нею одно целое, наподобие центавра. Покорные дотоле готам, роксолане примкнули к гуннам; пристали к ним также прочие народы левого берега Дона: алинзуры, альпидзуры, итамары, тункасы и бойки, и вся эта масса, устремившись на готов, положила конец царствованию Эрманарика. Из этого очерка, составленного на основании слов Иорнанда, уже ясно видно, что массу составляли не гунны, а другие попутные народы и что между последними были славяне: рокасы и бойки. Гунны же представляли только незначительную часть массы, шедшую во главе движения. Подобное явление наблюдается и во всех стихийных движениях народов с востока на запад: начиная с древнейших времен, продолжая тюрками, аварами, хозарами, печенегами, уграми и кончая половцами и татарами, мы видим, что позднейшие выходцы увлекали в своем движении прежних, сливались с ними в одну массу и, в свою очередь, увлекаемы были последующими. В этом потоке народов есть сходство с движением снеговой глыбы, которая по пути увеличивается новыми массами пристающего к ней снега. Так как переговоры, важнейшие встречи и тому подобные акты всегда совершаются главным племенем, то и неудивительно, что весь конгломерат племен, шедших в IV столетии на запад, сочли за гуннов. В пояснение сказанного возьмем в пример хоть австрийскую армию: в ней состоит 45 % славян, 25 % немцев, 15 % мадьяр, 9 % роман и 4 % евреев, и, между тем эта армия не считается славянскою или какою-либо другою, а австрийскою, немецкою или мадьярскою; командные слова в ней употребляются также немецкие или мадьярские. То же было и у всех народов, повторялось и повторяется повсюду, где, законно или незаконно, как в Австрии, первенство принадлежит господствующей расе[275].
Рассмотрев свидетельства Аммиана Марцеллина и Иорнанда о гуннах и объяснив, насколько позволяют исторические данные, кто таковы были эти гунны, возвращаемся к изображению судьбы Готского царства и изложению событий, сопровождавших его падение и следовавших за ним.
Около 180 года после Р.Х. готы уже сидели у Черного моря в нынешней Херсонской и Таврической губерниях, простирая свое влияние до Среднего Днепра и поддерживая связь, родство со Скандинавиею по пути к Висле, Ловати, Волхову и к Неве[276]. На этих местах венеды, славяне, чудь, кривичи и другие племена платили им, вероятно, дань, сохраняя во всем остальном свои племенные особенности. Но вот около 332 года вступает на готский престол уже старец Эрманарик, сын Гедериха, которого готы приравнивали к Александру Македонскому[277]. Он покорил окончательно и повелевал над следующими народностями: готами (алаунские и южные), чудью, весью (vasinobronkes), мерею, мордовою, корелами (caris), роками (роксалане), тадчанами (tadzans, даны?), атумами (athual), неврами (navego), бубенами (bubegentes) и кольдами (coldes — гольды, венеды). Следовательно, весь запад России до Оки, Дона, Черного моря был в его власти.
Утвердившись над этими народами, Эрманарик подчинил себе также герул и сцир, живших тогда по Богу и Днестру. Его же влиянию подпали единокровные алане, кочевавшие по левой стороне Дона, по Манычу и отчасти в Тавриде и по Черному морю[278]. После этого, около 375 года, начались нападения готов на венед, живших по Неману, Вилии, Западной Двине, Аа и у Чудского озера. При этом Иорнанд замечает, что венеды, славяне и анты составляют один народ, чрезвычайно распространенный и за его время (552 г.). Тут-то, с этого времени, начинают действовать гунны, подготовленные предшествовавшими эмиграциями славян на Восток. К этому же времени относится коварство и насильство Эрманарика, совершенное им над рокским, или роксаланским, князем, после чего рокасы примкнули к гуннам, которым таким образом вход в Готское царство, за Днепр, был открыт. Но раньше этого им нужно было справиться с союзниками готов, с аланами, сидевшими по пути следования к югу, насупротив роксалан. Покорение и порабощение алан, единокровных союзников готов, было началом великого переселения народов, движения их на крайний запад; в это же время появляются на исторической почве дотоль разрозненные славяне. Мстителем за них, противником Эрманарика, был Баламир, предводитель гунн и славян.
Обыкновенно его почитают за гунна, а между тем имя этого предводителя звучит славянскими звуками. И не удивительно, что предводителем гуннов был славянин; у готов также встречались славянские имена, как, например, Валомир, Видемир и т. д. Дело в том, что циви-лизирующий элемент восточных кочевников все-таки составляли оседлые славяне, из среды которых гунны, готы, алане и другие выбирали себе жен. От таких браков, о которых говорится и в скандинавских сагах[279], могли рождаться полуславяне, которые под влиянием матерей чувствовали, думали и действовали по-славянски, будучи по виду готами, гуннами или аланами. Помесь двух рас, как это вообще бывает в подобных случаях, представляла богатые и разносторонние натуры, почему ими дорожили как лучшими, умнейшими и сильнейшими людьми. Таким мы себе представляем и Баламира еще на том основании, что у него было очень много политического толка, а это усматривается из его походов, осмотрительности и постепенности действий. Так, покорив аланов между Доном и Кубанью и обеспечив себе фланги и тыл, Баламир идет чрез землю роксалан, или руссов, рассчитывая на то, что они, как обиженные и злейшие враги Эрманарика, примкнут к гуннам. Отсюда гунны двигаются к западу и на берегах Южного Буга, или Бога, Эрманарик встречается с Баламиром в 350 году от Р.Х. Мы полагаем, что встреча потому произошла на среднем течении Буга, что тут могла идти грань между антами-славянами и готами, из которых первые жили севернее, по направлению от Чигирина на Бельцы, а готы — южнее, причем нынешняя Балта имеет прямое указание на готский королевский род балтов, второй после амалов. На Днепре готы не могли встретить гуннов; там вся местность была уже усеяна последними, о чем готы не могли не знать, и вот, опасаясь сильного врага, имея во главе 110-летнего старца, притом раненого и больного, они рассчитали более выгодным держаться поближе к своему настоящему гнезду, в Херсонской губернии. Баламиру, с другой стороны, тоже было невыгодно слишком уклоняться на юг, так как это удаляло бы его от теперешней Киевской губернии и Днестра, где было много гуннов, рассеянных между поселениями антов, от севера до юга. Таким образом, среднее течение Буга и должно было представлять наиболее удобный для столкновения враждебных племен нейтральный пункт. Ход сражения, данного Баламиром и принятого Эрманариком, неизвестен истории, но известно, что старец-король, которого приравнивали к Александру Македонскому, не мог пережить позора и проткнул себя мечом. Поражение готов отразилось немедленно на судьбе всего царства. Вестготы, или визиготы, т. е. те, которые жили западнее, среди антов в Подольской губернии, Бессарабии, Молдавии и Валахии, поднялись и ушли в Дакию. Остготы сохранили автономию и своего короля, но стали в зависимость от Баламира. Многие из них бросились к Дунаю и поселились, отчасти с разрешения византийского императора, отчасти силою в Мизии, т. е. в нынешней Болгарии, откуда распространились потом до Греции и Эпира. Аланы, как те, которые действовали вместе с Баламиром, так и те, которые сновали в южных степях, среди готов, также начали двигаться к западу по Дунаю, в Паннонию и дальше.
На престол остготов взошел Винитар; Баламир между тем поднялся к северу, очистил Польшу и Западную Россию от готов, потом двинулся к Балтийскому морю и, как повествует история, доходил до Швеции, где одинаково занялся истреблением готов[280]. Эти движения гуннов весьма рельефно указывают на то, что именно преследовал Баламир. Он желал освобождения славянских земель и потому двигался и сражался там, где хозяйничали готы, куда простер свою власть Эрманарик. Появление Баламира среди веси, мери, мордвы, у словен, вендов и в русском стане в Свевии положило конец готскому владычеству, дав начало новой славянской жизни.
Во время этих отдаленных походов Баламира Винитар не дремал и изыскивал средства снова подняться на прежнюю высоту, снова стать вполне независимым властелином. В некоторой степени он этого, вероятно, достиг, если отважился идти против антов, на Днестр. Но тут он не только встретил сопротивление, но даже был разбит и должен был удалиться восвояси. Тогда-то готами употреблено было средство, уже практикованное за 800 лет до этого для изгнания скифов из Малой Азии и впоследствии употреблявшееся немцами для порабощения славян в Германии, с целью отделаться от гуннов и антов. Винитар, спустя некоторое время после своего поражения, пригласил к себе будто для переговоров антского царя Бокса (Божа, Бога, Бузеня); тот явился со своими сыновьями и 70 боярами и был вместе со всеми сподвижниками изменнически умерщвлен на пиру в 376 г.