Таким образом, первобытную родину славянина, его старое пепелище нужно искать на Востоке, в стране Эдема, там, где вытекают реки Ганг, Синд, или Инд, и Амударья. Там некогда говорили и писали по-санскритски, там у Гиндукуша было начало всех ариев, славян и литовской ветви, наиболее близкой к санскриту. Особенность географического положения всей Литвы, ее леса, болота и озера, направление естественных путей к северу и западу, мимо границы Литвы, а потому и исторический путь движения пародов по окраинам страны сохранили нам литовскую отрасль арийцев в наиболее чистом виде, равно как и язык ее в наибольшей близости к языку родов, живших некогда в стране довольства, рая[309]. Этот родоначальник европейских языков, живых и мертвых, есть санскрит, выработанный совокупностью первобытных народов («сам» — «вместе» и «кри» — «делать»); при Александре Македонском он уже вышел из употребления, был языком мертвым, как ныне древнегреческий и латинский. Как с этими последними, так с персидским, германским и славянскими языками он имеет поразительное родственное сходство. Мифология, народные предания и обычаи европейцев находят свое истолкование на берегах Инда и Ганга. Но и санскритский язык в строгом смысле нельзя считать отцом европейских наречий; напротив, существуют доказательства, что они отделились раньше от одного общего корня, еще более древнего, чем санскрит, — пракрита, на котором написаны священные индийские книги, Веды; в этих памятниках, как в зеркале, отражается первоначальный тип наших живых языков, с течением времени, с изменением условий народной жизни выработавших много новых понятий и грамматических форм. Это важное для истории европейских языков собрание Вед под названием «Ригведы» представляет ряд религиозных гимнов и поучений, составленных за 1500 лет до Р. X. Таким образом, если славяне говорят на языке, которого корень находится в древнем санскрите, то значит, что они представляют ветвь, идущую от одного со всеми индоевропейскими народами корня, значит, они уже в древнейшую эпоху образования народностей жили, действовали и составляли определившееся и притом большое национальное целое, судя по нынешнему их объему, — словом, были уже народом, по крайней мере в то время, когда в Египте властвовали фараоны Хеопс и Сезострис, когда халдеи были еще в силе, когда евреи отыскивали свою обетованную страну. Индия раскрывает нам все богатства нашей древности; только там мы можем найти узлы, давно прошедшие связи народов, там, в этой прародине человечества, откуда двинулось оно по миру земному. Там и для славянства звучит немало знакомых народному слуху названий. Правда, с тех пор, как замолчал санскритский язык, Индия уже во многом изменилась, как изменились и отделившиеся от нее славяне: однако и поныне там встречаются название урочищ, довольно понятные для славянина. Под самым Гиндукушем к югу, в Каферистане, приток Инда называется Сватом[310]. Там же мы находим притоки Каму и Шишу, урочища Каму, Дуку, Души, Гора, Тули, Тугов; цепь гор Кохи-Бабу; южнее, все по Инду и Гомульскому хребту: Медан, Кулугу (Калугу), Чаву, Мишки. В Пешавере встречается приток Инда Севан, севернее Соляного хребта; а южнее последнего местечка — Дон. Правее Джаландара и Лагора, к югу от Кохистана течет Саван, приток Вязы, впадающей в Инд-Синд. Правее, восточнее, в северном треугольнике Индостана, в бассейне Ганга и Инда, также находится целая вереница арийских урочищ, между которыми для славян особенно замечательны: Surah (Сура), Sohna (Соня), Karulu (Король), Nerowly (Неровля), Poprail (По-праль), Multaun (Мулдава — Молдава), Baroda (Борода), Nugina (Нагина), Belgram (Белград), Biswa (Бисва), Kudjwa (Кудява), р. Chouka (Щука), р. Sooraew (Сораев), Betwa (Бетва), Nitschlove (Ницлов), Lotun (Лотун), Bukra (Букра), Sewan (Севан), Mow (Мов), р. Dan (Дон), Rewah (Рева), Behut (Бегут), Ootna (Отна), Berew (Берев), Palamow (Паламов), Chittra (Щитра), Gaya (Гая Моравская — Киев). Gow (Гов, Гдов), Nowadah (Невада), Durra (Дура), Surja (Сурья), Nagor (Нагорье), Balasore (Белозоръ — Белозерье).
Как с течением времени ни изменялся первоначальный звуковой состав названий этих урочищ, нельзя не признать во многих из них: Сват, Гора, Баба, Чава, Севан, Саван, Вяза, Сура, Неровля, Попраль, Борода, Мулдава, Белград, Щука, Рева, Бегут, Берев, Невада, Нагорье, Белоозеро — тех же самых имен, которыми и теперь обозначаются многие пункты славянских поселений в Европе. Особенно часто звучат эти древнейшие имена по Молдаве, Карпатам, в Венгрии, по Днепру и на западе Балканского п-ова.
Хотя арийцев и относят к аборигенам Индии, однако прежде своего распространения по плодородной равнине Синда (Инда) и Ганга до хребта Виндиа (винда, винды, винд — славянин), замыкающего собственно Северный Индостан, они спустились сюда с севера, с большого плоскогорья Пенджаба (Лагор) и Кабулиста-на, должны были вести ожесточенную борьбу с чернокожими туземцами. В Ригведе театр этой борьбы обозначен именно здесь, у истоков Инда, в Семиречье. Эти белые индусы называют себя ариями, а свою страну — Арияварта. Подобным же образом иранцы, которые спустились с той же плоской возвышенности, зовут себя айриями, а страну — Айриана, т. е. Иран. «Арий» значит благородный, достойный, тогда как все остальные слывут варварами, неверными — «млеча».
Эта связь арийцев с иранцами ведет нас от востока к западу, на Иранское плоскогорье, с которого проливается новый свет на вопрос о происхождении славян и месте их первоначальной жизни. На этой возвышенной площади от Персидского залива до Каспийского моря сидят в древности мидяне, а южнее персы. По берегу Персидского залива и Индийского моря живут земледельцы керманы (аккерманы). Между ними расположились рыбоеды (ихтиофаги) и севернее — хищные и полудикие гедрозийцы (гедройцы). Плодоносная полоса земли к востоку от мидян и к юго-востоку от Каспийского моря была занята парфами и гирканами. Еще восточнее, по течению реки Гери-Руде в Рассане (Расса, Новый Базар, Рассан, ныне Рожаны в Сербии VIII в.) до Герата («Гората» — «высокая гора») жили ариане. Там поныне кроме названия самой области — Рассан, Расс — встречаются урочища, вполне нам понятные, — р. Атрек (Ат-рек, Отрок), Туз, Малин, р. Герируда, Сова, Роха, Оба и наконец у исхода долины на восток уже помянутая вершина Кои-Баба[311]. Выше, по р. Мурге, жили маргиане, т. е. нынешние мервцы. К востоку от Мерва страна возвышается, изобилуя водою и пастбищами; там жили бактры. По окраинам высоких гор правого берега Инда обитали некогда царанги (царане, цыгане), ариасны, арахозцы и к югу от Кандагара пашту — имя племени, которое удержалось у афганцев поныне. Во внутренней части Ирана встречаются кочевые сагарты (сарты), уксии, коссии (косоги) и др.
Большой свет на Иран, который по его географической близости к классическому миру был всегда лучше известен, чем Индия, бросил Анкетиль де Перрон, переведший на французский язык Зороастра, этого иранского законодателя. В 1771 г. этот перевод появился впервые под названием «Зендавеста (живое слово) Зороастра». Между рукописями, привезенными в Европу, нашлось собрание молитв под названием «Яспа», переведенных с зендского на санскритский язык. Эта замечательная находка доставила возможность Бюр-нуфу, знакомому с санскритским языком, изучить сравнительным способом зендский, который оказался совершенно самостоятельным языком в Иране, близкородственным санскритскому и, по некоторым признакам, даже более древним, чем тот. С другой стороны, изучение зендского языка обнаружило его близкое родство с древнеперсидским, иранским, готским и германским языками, тогда как греческий, латинский и славянский языки стоят ближе к санскритскому[312]. Какой народ говорил этим языком, в какой стране он был общеупотребителен, неизвестно; известно только, что Зороастр написал на нем свое «живое слово» — Зенда-весту, учение новой религии, магов, имевшей целью упрочить оседлую жизнь, ввести мирную сельскую деятельность и покончить раз навсегда с кочевьем, бродяжничеством и хищничеством. Судя по этому, язык, на котором Зороастр написал свою Зендавесту, был в употреблении не у санскритов и ариев и не у оседлых земледельцев и скотоводов иранских окраин и Пенджаба, а у кочевников Среднего Ирана, — значит, зендским языком могли говорить кочевые племена Кохи-стана, тревожившие окраины Ирана от Месопотамии до Индии, от Каспия до моря. На том основании, что в Зендавесте упоминается о чистоте веры и отсутствии пороков в Айриане, Аеджо (Памир), исток Амударьи, также в Бактрии, Маргиане и Согдиане, в противоположность остальным местностям, можно полагать, что учение Зороастра было лучше всего известно там, и оттуда уже дошло до Армении, Кавказа и Анатолии, где ряд урочищ может быть истолкован только при посредстве зендского языка. По исследованиям, которыми мы пользовались, оказывается, что Зоротустра, или Зороастр, мог быть современником Моисея и что самое позднее его появление до́лжно отнести к 1250 г. до Р. X.,
когда в Бактрии и во всем Восточном Иране язык этот еще жил, его понимали и нашли нужным написать для низшего, бродячего класса целый ряд установлений религиозного и бытового характера. Невозможно определить, говорили ли на этом языке первые арийцы; по крайней мере, относительно славянской отрасли арийского племени вероятнее полагать, что она употребляла язык Ригведы и что Зороастр старался о спасении тех, которые, как готы и скандинавы, те же азы, испокон веков отличались хищничеством, разбоем, добывая все мечом и силою[313]. Местности, о которых упоминает Зороастр, характерны в том отношении, что в направлении своем от востока к западу они становятся все плодороднее, представляя более условий для перехода от пастушеской жизни к земледельческой, от полукочевой к оседлой. Так, на самом востоке, там, где на семнадцатитысячной высоте лежит Памир, эта Айриано-Ваеджа, страна представляет все удобства для пастушеской жизни: вокруг озера расстилаются равнины, покрытые сочною травою, которая при благодатном климате успевает вырастать два раза в году; там животные отличаются величиною, силою и крепостию. Далее упоминается Сугда, т. е. Согдиана (Бухара) с ее нестерпимою мошкою, которая, однако ж, не мешает мусульманским писателям причислять Сугду (Аль-Согдо) к раю. Потом идет Моуру, т. е. Маргиана, Мерв, что значит «крепкое и чистое место», которое арийцы заселяли также при своем движении к западу. Затем идет Бакхди, или Бактры, Бактрия; далее Нисая, или Низа, нынешний Нишапур в Хорасане. За ней следует Вегркона, или Коркон (Корконосы), — Гиркания, наконец Рагеа, вблизи Тегерана и Каспийских ворот, там, где ныне Решта, Решт, одноименные и однозвучные с далматскою Ресною около Котора и со многими другими славянскими урочищами. Здесь прекращаются географические названия, но довольно и того, что мы могли проследить путь наших праотцев от Памира до устьев Куры, познакомились со значением для славянства Амударьи, Мерва, Атрека и южно-каспийского прибрежья, тесно связанного с Северною Индиею, где некогда жили все арийцы, составляя небольшой народец на таком же пространстве