Если гипотеза С.В. Назина верна, то проникновение этнонима дулебы на Волынь логичнее, вслед за С.В. Кончой и А.С. Кибинем, рассматривать как вторичное и распространившееся сюда из славянских регионов, более тесно соприкасавшихся с аварами.
По словам А.Е. Преснякова «в истории авар, собственно, нет и места для сколько-нибудь длительного их соседства в местностях, заселённых восточными славянами. Всё, что мы знаем о встрече этих славян с аварами, — это известие Менандра о разгроме антов аварами, которые грабили славянскую землю и забирали невольников. Исторической чертой народного предания, сохранённого летописью, могло бы быть разве воспоминание о жестокости авар к порабощённым пленникам. Но возможно и другое: что рассказ этот забрёл в нашу летопись книжным путем из западнославянского её источника, где шла речь о притеснениях аварами чешского племени дулебов в духе рассказов об этом латинской Хроники Фредегария»[309].
Ранее мы были склонны, вслед за А.А. Шахматовым[310], относить описанное в ПВЛ аварское иго над дулебами к Волыни[311]. Сейчас, однако, мы готовы допустить, что речь может идти именно о чешских дулебах[312] и в таком случае повествование ПВЛ об аварском иге над славянами хронологически и территориально совпадёт с пассажем Фредегара[313].
Что действие рассказа ПВЛ вполне могло происходить на территории современной Чехии и прилегающих к ней регионов, подтверждается западнославянской традиции об обрах, в которой они наделялись качествами древних исполинов (ср. летописное «быша бо объре теломъ велици, и оумомь горди»). По-чешски «великан» — obr, по-словацки — obor, obrovská, по-польски — olbrzym (древнепольское obrzym), по верхне-лужицки — hobr, по-словенски — óbdr. Прямую параллель находим в немецком hühne — «великан/исполин/богатырь», производном от этнонима «гунны».
Центр «державы» Само должен был находиться к востоку от Тюрингии и Саксонии, к северо-востоку от Алемании, к северу от фриульских лангобардов и к западу от Среднедунайской низменности, где, судя по археологическим и антропологическим данным, располагалось ядро Аварского каганата[314].
Лучше всего под эти координаты подпадают территории современных Северо-Восточной Баварии, Западной и Центральной Чехии, Северной Австрии, и прилегающие к ним районы, но более точное определение ядра «государства» Само в пределах указанного ареала является предметом дискуссий.
Весьма популярны идеи о моравской или карантанской локализации сердца политии Само, рассматривающие его в качестве политического предшественника, соответственно, либо Великой Моравии, либо Карантании[315].
Данные гипотезы основаны на стремлении найти истоки одного из двух древнейших славянских государств, увязав их с «державой» Само, и тем самым дать ему надёжную предысторию, но не имеют, на наш взгляд, под собой реальных аргументов.
П.И. Шафарик помещал центр «государства» Само в Чехии, соответственно, в славянах, у которых он княжил, видел чехов: «Средоточие этого государства находилось в Чехии, а пределы простирались на юг к самым Штырским Альпам, на восток к Татрам, на север почти к Спреве и Гавеле, а на запад довольно глубоко в немецкие земли, потому что, без сомнения, жезлу его покорялись и славяне, жившие у Соснового хребта, на Могане и Раднице»[316].
На территории Чехии «державу» Само локализовали Л. Нидерле[317] и А.А. Шахматов[318].
Аналогично мнение Н.П. Грацианского: «Славяне, против которых непосредственно могли выступить австразийцы, несомненно, были богемскими (чешскими) славянами… Ядром государства Само, куда были направлены главные силы Дагоберта, была Богемия (Чехия), как это и принято думать, и Вогатисбург, несомненно, находился где-то в Богемии»[319].
Иную локализацию предложил А. Авенариус, который, полагая, что «государство» Само имело преимущественно антиаварскую направленность, пришёл к выводу, что «центральную территорию «Государства Само» надо искать в Южной Моравии и примыкающих к ней частях Нижней Австрии»[320].
Ещё дальше в утверждении связи между центром Аварского каганата и «государством» Само пошёл С.В. Назин, отождествивший его жителей с носителями кестхельской археологической культуры в бассейне озера Балатон, а Вогастисбурк с городищем в Кестхее[321]. По мнению историка, восстание славян, возглавленное Само, было восстанием именно славян центра Аварского каганата, наиболее жёстко страдавших от аварского ига, при этом поражение, которое славяне нанесли аварам было столь сокрушительным, что Аварский каганат де-факто прекратил своё существование до 660-х гг., когда в Среднее Подунавье пришли с востока очередные группы кочевников, вдохнувшие в него новую жизнь. В 630–660-е гг. на территории Аварского каганата господствовала славянская «держава» Само[322].
Аргумент учёного об исчезновении аваров из источников вплоть до 663 года[323] не является, на наш взгляд, безупречным. Не обязательно, что «держава» Само полностью заменила собой территориально Аварский каганат, она могла просто отрезать его от франков, что и привело к исчезновению сведений об аварах из хроник. Даже если допустить полный разгром и уничтожение Аварского каганата славянами Само, то из этого ещё никак не следует, что эпицентр восстания и ядро возникшего славянского «государства» находились именно в Паннонии. Очень сомнительной выглядит и возможность из окрестностей Балатона проводить активную наступательную политику в Австразии и Тюрингии, поэтому логичнее предположить, что ядро «державы» Само располагалось где-то между центрами Аварского каганата с одной стороны и владениями франков — с другой.
Согласно гипотезе Х. Кунстманна и Х. Якоба, поддержанной В.В. Седовым, центр «государства» Само располагался на крайнем западе славянского мира, на территории современной северо-восточной Баварии: «севернее Дуная в верхнем течении Майна. В исторических источниках начала IX в. этот регион именуется «regio Sclavorum» или «terra Slavorum», а его центральное место занимает Knetzgau (от славянского konedz «князь»). Поблизости находятся Winideheim (то есть «венедский холм»), Knetzburg (слав. «княжеская гора») и другие славянские топонимы. В Кнетцгау на небольшом всхолмлении был найден глиняный горшок, напоминающий пражско-корчакские и датируемый VII в., а в 200 м западнее при раскопках собрано множество славянской керамики, относящейся ко времени от VII до XIII–XIV вв. При археологических обследованиях других мест того же региона со славянскими названиями обнаружена раннесредневековая славянская керамика. Одно из таких мест исследователи предположительно отождествляют с историческим Вогастисбурком»[324].
В данном регионе на отождествление с Вогастисбурком «Хроники Фредегара» могут претендовать два объекта: Вугастесроде на горе Штафельберг, где известен ещё кельтский оппидум[325] и раннесредневековое поселение в черте современного города Форххайм на реке Регниц[326].
Критически уязвимым местом данной гипотезы является, на наш взгляд, то, что в этом случае центр «государства» Само должен был находиться слишком близко от государства франков, в своеобразном выступе, будучи с нескольких сторон окружён владениями франков и других германцев, их союзников (саксов, алеманнов, лангобардов), что делало его крайне уязвимым стратегически. Скорее славяне верховьев Майна могли войти в состав политии Само в результате её успешных наступательных войн с франками, чем быть основоположниками этого объединения. Вероятно, само продвижение славян в верховья Майна было результатом побед Само над франками[327].
На западе славянского мира локализовал ядро «государства» Само и З. Кланица, по мнению которого оно находилось севернее Крконош, Есеников и Бескид, то есть на территории современной Польши или в Германской Нижней Лужице, где известны славянские укреплённые поселения начала VII в.[328], однако данный регион выглядит слишком периферийным, удалённым как от Тюрингии, бывшей основной зоной набегов славян Само, так и от аварских земель, соответственно, едва ли он мог стать центром политии, описанной Фредегаром.
М. Кучера, напротив, считает, что ядро «державы» Само находилось на востоке: на территории современной юго-западной Словакии, а Вогастисбурк словацкий учёный локализует в районе Братиславы или Девина, где укрепление существовало ещё в римские времена[329]. Критики данной гипотезы указывают обычно на удалённость Братиславы от франкских границ и как будто возникающие в этой связи сложности при проведении активной наступательной политики славян в Тюрингии[330], но потенциально можно взглянуть на ситуацию иначе: возможно, именно удалённое от франкских территорий расположение центра «государства» Само придавало ему устойчивость и позволяло вести успешное наступление на франков, при этом оставаясь малоуязвимым для возможных ответных ударов, которые задевали преимущественно лишь его периферию.