– Правду говорю! Даже жениться хотел…
– Моряку жениться – все равно что неграмотному книгу купить: наверняка другие будут читать!
– А видели, как я с тремя саксами сражался? Раскидал как котят!
– Кто тебя, хвастунишку, делал? Нельзя ли еще одного такого заказать?
– Князь! Выпей со мной! Завтра возьмем еще город и домой повернем!
– Выпьем, Соснец! Славный ты воин! Только нельзя нам вверх по Везеру. Ловушку на обратном пути саксы могут устроить, последнее отберут и нас угробят.
– Эх, жаль! А я бы еще погулял!
– Вволю покутишь, когда вернемся в Аркон. Там и хмельного вволю, и женщин достаточно!
С восходом солнца поплыли вниз по реке. Едва миновали пару поворотов, как впереди увидели плоты, которые перегораживали реку, а по берегам толпу вооруженного народа. Рюрик понял, что герцог времени не терял: нарочно тянул со сбором денег, да и ночь у него не пропала даром, подготовил ловушку для морских воинов!
Что делать? Идти на прорыв, разрезав носами кораблей в местах соединения плотов? Едва ли удастся, их наверняка скрепили цепями. Тогда застрявшие возле плотов корабли будут быстро сожжены огненными стрелами.
Тогда остается один выход: высаживаться на берег и попытаться отогнать саксов. Справа вплотную к воде подступал лес, слева тянулись луга. Пристали к лугам. Воины надели защитные средства: панцири, шлемы, накладки на руки и ноги, взяли щиты. Затем Рюрик построил викингов в две линии, и железный строй шагом двинулся навстречу врагу.
Даже при первом взгляде было видно, что перед бодричами находилось не профессиональное войско, а народное ополчение, наспех собранное герцогом из окрестных деревень: одеты они были в звериные шкуры, в руках у них было довольно простенькое вооружение – мечи, пики, щиты. При приближении бодричей засуетились, стараясь выровнять строй. Издали начали обстреливать из луков, видно, нервы не выдержали подпустить поближе. По всему видно было, что это необученное и неопытное войско.
Прикрывшись щитами, бодричи медленно, но неуклонно шли на врага, в такт шага колотя мечами по железной обшивке щитов. Рюрик видел, что такое настойчивое, равномерное движение закованных в железо морских воинов, звон металлического снаряжения и грохот мечей о щиты рождают панику среди врагов.
Когда до саксов оставалось не более двух десятков шагов, он выкрикнул приказ:
– Бегом! Дружнее, братцы!
Удар железной лавины был сокрушающим. Строй неприятеля дрогнул и в ряде мест прогнулся. От разгрома его спасло особое построение, которое применялось германскими племенами: каждый род образовывал клин, внутри которого царили взаимная поддержка и выручка; устояв после первого удара, такое войско могло держаться упорно и долго.
Началась ожесточенная рубка. Отряд Рюрика почти целиком состоял из его бывших дружинников, профессиональных воинов, которые каждый день обучались боевым приемам при княжеском дворце. Сейчас им это ремесло пригодилось в полной мере. Воины медленно продвигались, прорубая себе дорогу среди упорных, но неопытных неприятельских бойцов.
Наконец саксы побежали. Преследовать их не стали, не до этого. Надо было срочно разбирать связки плотов и плыть дальше, потому что герцог мог подвести дополнительные силы. Отдав нужные приказания, Рюрик направился к судам. Обходя груды тел, он чуть не упал, поскользнувшись на влажном, скользком от крови щите. Вот ведь как получилось: он, Рюрик, сделал все, чтобы дело не дошло до кровопролития ни в монастыре, ни в городе, и все-таки сражение было навязано в самый последний момент.
Море встретило их тишиной и покоем. Нет, это даже не море, а озеро, спокойное, ленивое, и, насколько глаз может видеть – чайки плавают, словно белые уточки. Пошли на веслах. Менялись через каждый час. Свободные от вахты отдыхали возле бортов, вели неторопливо разговор:
– У меня после вчерашней пирушки голова шире плеч…
– Да, ты вчера нажрался так, что «кыш» не мог сказать.
– Помню, что ли?
– Эх, молочка бы сейчас! – мечтательно говорит один из воинов.
– Козьего! – поддакивает ему другой, по имени Старыг.
– Почему – козьего?
– А козье молоко знаешь какое жирное? Мы дома корову держим, но все равно коза имеется. Здоровая! Ни одна собака ее не берет! Встанет на дыбы, – Старыг вскакивает, наклоняет голову вперед и немного набок и делает выпад, подражая козе, – и бьет сверху, да не прямо, а с каким-то вывертом. Вот так!
Он несколько раз «бодается» и садится на свое место, вспотевший от напряжения, с блестящими от азарта глазами.
Все смеются, а в разговор вступает другой матрос.
– Шел я как-то мимо деревенского стада. Вдруг пастух кричит: «Ложись!». Я оглянулся, а на меня баран летит, здоровенный такой, с теленка ростом. Какое ложись! Задавит! Я как припущу изо всей силы, а он за мной!.. Но разве убежишь от барана, у него же четыре ноги! Он ка-аа-а-ак даст мне под зад – шагов десять на пузе по траве проехал. А баран встал и смотрит на меня бирюзовым глазом. Видит, что я не встаю, фыркнул пару раз и ушел. Пастух мне и говорит: «Мужики перед ним ложатся, а ты, глупенький, решил убежать!..».
– Вы знаете, что на Купалу многие наши обряды далеки от целомудрия и допускают большие вольности в отношениях между мужчинами и женщинами, – развалившись возле борта, нагловато-бесцеремонно ухмылялся Дорбыч, средних лет бесшабашный воин. – Особенно молодежь любит в эту ночь папоротники, потому что они надежно укрывают их во время любовных утех. Вот мы втроем и решили подшутить над ними. Прокрались к папоротниковой поляне и затаились. Сидим, ждем. Под кустами непроглядная темь, а перед нами тропинка, которую освещает луна. Прошло некоторое время. Потом стали слышны какие-то странные звуки, вроде как множественное постанывание. Тут я приложил руку ко рту и завыл по-волчьи. Результат был потрясающий. Через мгновение из зарослей стали выпрыгивать и выбегать на тропинку полуголые или совсем голые люди, перед нами проносились очаровательные девицы и замужние женщины, парни и женатики…
Рюрик слушает, вместе со всеми смеется, а на душе начинается маета: в ушах опять начинает булькать, не иначе как шторм надвигается. Каким он будет: то ли потеплеет немного, пронесется вихрем и снова можно будет спокойно продолжать плавание, то ли зарядит на несколько дней, всю душу вымотает, да еще, не к месту будет сказано, утянет в бездну зазевавшуюся жертву…
Шторм разыгрался ночью. Сначала задул сильный ветер, погнал крутые, в белых барашках волны, а потом в небе завыло, загудело, застонало, словно какие-то неведомые громадные существа схватились в смертельной схватке. Рюрик стоял возле мачты, как вдруг перед самым носом судна вздыбилась водяная гора; он зачарованно глядел на нее, не в силах что-либо сообразить; волна какое-то мгновение стояла, словно раздумывая, куда обрушить свою немереную силу; Рюрик успел крикнуть:
– Береги-и-ись!
А волна стремительно и с треском помчалась по верхней части борта, окатила людей по плечи, мягко и сильно прижала их к стенкам борта, а потом исчезла за кормой.
Потом удары волн следовали один за другим. Парус сорвало и унесло куда-то в черную муть, на мачте трепались только обрывки веревок. На каждое весло село по два-три человека, остальные ведрами вычерпывали воду. Подгонять никого не надо, все понимали, что смерть гуляет совсем рядом, мощная неподвластная стихия свистела в уши, кидала в лица соленые брызги…
Всю ночь бушевал ураган. Только утром немного стихло. Забрезжил слабый рассвет, на минутку появилось красное безжизненное солнце, чтобы снова скрыться за низкие рваные тучи. Пошли пологие волны, которые раскачивали судно, словно щепку; измученные люди засыпали на своих местах. Рюрик поглядел поверх борта. Кругом темно-зеленая гладь воды, нигде не видно ни одного кораблика. Где они, куда разметала их свирепая стихия, кому удалось спастись, было неизвестно. В обед поставили запасной парус, судно шустро побежало по упругим волнам.
Утром следующего дня увидели два корабля, которые шли в том же направлении, что и «Сокол». Стали определять, какой они страны.
– Оба с изогнутым носом. Наверняка драккары, – сказал один из воинов.
– Корабли военные, – подтвердил другой. – Ходко идут. Купеческие, те медлительные.
– Сейчас и у купцов военного типа суда, – возразил третий. – Да еще охрана понабрана. Попробуй сунься!
– И торгуют, и грабят – вот какие нынче купцы!
– Да всегда они были такими. Ты думаешь, раньше пути торговые были безопасными?
– Ничего я не думаю. Мне вот интересно, какой страны эти два голубчика к нам приближаются?
Один из кораблей значительно отставал, но другой вырвался вперед и быстро настигал корабль бодричей.
– Вижу крест на флаге! – крикнул один из матросов. – Датчанин идет нам наперерез!
Среди воинов прошло волнение. Приближался закоренелый враг, встреча не обойдется без крови.
– Князь, – обратился к Рюрику Старыг, – неужели не сможем убежать?
– Зачем? – спокойно ответил Рюрик. – Я и не собираюсь скрываться. Наоборот, примем бой.
– Но их два корабля! Не одолеть!
– Не дрейфь! Лучше хорошенько приготовься к бою!
Корабли сблизились, начали осыпать друг друга градом стрел. После этого сошлись борт о борт, кинули тросы с крюками и схватились в рукопашной битве. За короткое время датское судно было захвачено.
Рюрик приказал раздеть пленных, связать и уложить на дно корабля. К князю подошли Старыг и еще несколько воинов.
– Князь, не стоит испытывать дважды судьбу. Сейчас второй драккар еще далеко, легко от него оторваться. Вторая дерзость может дорого обойтись! Все-таки это военный корабль воинственных данов…
– Счастье сопутствует только отважным, – ответил Рюрик и приказал: – Быстро всем переодеться в платья этих датских собак и возьмите «Сокол» на буксир. Пойдем самым тихим ходом вперед!
Второй драккар быстро приближался. Его военачальник, заметив бодричский корабль на буксире, решил, что это трофей, и не привел команду в состояние боевой готовности. Он еще больше успокоился, когда увидел спокойно стоящих на своих местах матросов в датской форме.