Кошкин с ним согласился:
– Безусловно. Возможно, и правда Гаврюшин. Отчего-то же он напугал Елизавету Львовну.
– Возможно, – неохотно признал Алекс. – Однако этого господина я никогда не видел – понятия не имею, как он выглядит даже. Будь это Гаврюшин тогда в ее спальне, ему незачем было бы прятать лицо.
– Он мог опасаться, что когда-нибудь вы все же увидитесь – и узнаете его, – рассудил Кошкин.
Алекс кивнул. Но отчего-то того Гаврюшина всерьез все равно не воспринимал.
У него был другой кандидат на примете, куда более подходящий… только все в Алексе кричало, что он не желает, дабы этот «некто» оказался Виктором Алифановым… Виктора он считал другом. Виктор спас ему жизнь, в конце концов! Невозможно даже подумать, чтобы обвинять его в подобном!
Но иных подозреваемых не находилось.
– Я отыщу этого Гаврюшина и с ним потолкую, – подвел итог Кошкин. – И постараюсь фотокарточку добыть – возможно, по глазам узнаете. Кроме того, ежели он и правда тот, кого мы ищем – душитель – то он должен владеть черной закрытой коляской и парой гнедых лошадей. Это не может быть совпадением. Тем более что такую же вы видели возле дома Титовых.
– Полагаете, все это один человек? И Машу Титову он застрелил?
Кошкин дернул плечом:
– Насчет Маши не уверен. Безусловно, ее убили, потому что она видела или слышала, кто именно увез ее подругу. Но способ убийства совершенно иной. Более продуманный, что ли. Во-первых, револьвер, а не веревка; во-вторых, ее тело очень неплохо скрыли. Если бы не вы, боюсь, Машу вовсе никогда бы не нашли. А прочих девушек – будто напоказ нам оставляли… Нет, Алекс, убийство Маши – дело рук кого-то другого.
– Сообщник душителя? – предположил Алекс. – То фальшивое письмо из гимназии – в нем совершено иной почерк, нежели в записке. Более аккуратный. Женский, я бы сказал.
Помедлив, Кошкин согласился:
– Я займусь этим. А кроме того, напишу бывшим своим коллегам в Петербург да поинтересуюсь, не было ли у них схожих убийств за последние три года. Где-то же душитель должен был скрываться все это время! А вы, Алекс, покамест, лучше помогите Елизавете Львовне. Нельзя ее одну оставлять.
* * *
Проводив Кошкина (он не пожелал оставаться на ночь в дедовом особняке), Алекс вернулся к дому Кулагиных и в очередной раз обошел его кругом. Вроде все было тихо, и свет в окнах не горел.
Кто все же послал эту чертову коробку? В отчаянии Алекс уже и матушку на роль отправителя примерял! И даже Милли.
Положим, Милли и впрямь решила вернуться к нему… в таком случае, Лиза определенно стоит на ее пути. И даже в коварство Милли он мог поверить: запугать Лизу, запугать ее отца, дабы вынудить его отправить дочь куда подальше. Хитро и подло. В характере Милли.
Только вот почерк в записке не принадлежал ни ей, ни матушке.
Ох, Милли… Зачем она явилась? Неужто думает, что он простит ее после всего? Но проверять незыблемость своих решений Алексу очень не хотелось. Изо всех сил он надеялся, что они не встретятся.
По крайней мере, уж точно не думал, что встретятся нынешней ночью…
На востоке занималось зарею небо, когда Алекс все же решился пойти к себе и отдохнуть хоть пару часов. В доме все спали, конечно. Даже личный слуга куда-то запропастился: пришлось самому зажигать свет, да на ощупь, со свечкою пробираться по коридорам и лестницам.
А когда отворил дверь собственной спальни, первое, что Алекс увидел – плохо освещенный женский силуэт в кресле у зашторенного окна.
– Милли?.. – без голоса вырвалось у него.
– Нет. Это всего лишь ваша невеста.
Лиза подкрутила масляную лампу, и всполохи света сперва блеснули в стеклах пенсне, а после выхватили из тьмы и ее, скинувшую туфли да по-домашнему устроившуюся в его кресле. С его книгою на коленях.
– Простите, что разочаровала, – кисло улыбнулась она.
– Это вы простите… я думал о ней только что, потому и… – Алекс решил замолчать, пока объяснениями своими не утопил себя окончательно. А кроме того, были темы и поважнее. – Что, собственно, вы здесь делаете? Вы понимаете, что это неприлично?
Лиза, судя по всему, не понимала. Она даже успела поспать: тыльною стороной ладони заспанно терла глаза.
– Более неприлично чем то, когда вы вломились в мою спальню? – ехидно поинтересовалась она. – Значит, сатисфакция!
Алекс покачал головой: она неисправима.
– Неужто вы забрались в окно?
– Я могла бы, – пожала она плечами и стала обувать ботинки, – но меня просто впустила ваша горничная. Я подарила ей ленты и соврала, будто мой батюшка уже здесь. Она у вас не очень-то сообразительна, вынуждена признать.
Алекс укоризненно молчал.
– А кроме всего прочего, мне не спалось, – призналась тогда Лиза.
Она встала на ноги и поравнялась с Алексом.
– Горничная моя зато спала беспробудно, как и один из лакеев. Второй же вовсе куда-то пропал. Мне стало страшно, потому я оделась и отправилась к вам. Отчего-то мне только здесь спокойно, Алекс. С вами.
Последнее Лиза сказала как-то особенно ласково, что ли. Почти интимно. Ежели в ее белокурую головку не забралась идея для очередной выходки, то этот тон и само ее здесь нахождение могло, пожалуй, только одно означать.
– Со мной? – переспросил Алекс.
Лиза кивнула и приблизилась еще на шажок.
Алекс не признал этого вслух, но и ему было куда спокойней, когда она рядом. Чем ближе к нему – тем дальше от душителя.
А вся эта затея с фиктивным браком с самого начала казалась Алексу безумной и глупой. Если уж жениться – то жениться! Она здоровая и весьма даже пылкая барышня; он отнюдь не собирается жить монахом. А в те редкие минуты, когда Лиза так мила, кротка и нежна с ним, он тем более готов был предпочесть ее любой другой девушке. А сейчас Лиза была особенно мила.
И идти на попятную она не собиралась. Глядела ему в глаза с мягкой улыбкой, а ее аромат кружил ему голову. То ли духи Лизины так тонко и нежно пахли, то ли волосы, то ли – это особенный запах ее кожи.
Алекс наклонился, чтобы глубже его почувствовать. Коснулся щекою ее волос и подивился их гладкости. А губы Лизы, сочные и спелые, были сейчас совсем близко – стоит только наклониться. В чем себе Алекс и не отказал.
Поцелуй вышел неожиданно нежным. Лиза покорно закрыла глаза, целиком ему доверившись. И, хоть она не участвовала в том поцелуе почти, даже рук ему на плечи не положила (неужто от робости?), Алекс, отпустив ее, все-таки рискнул предположить:
– Так что же, разговорам о фиктивном браке конец?
– Должно быть… – молвила Лиза, очаровательно краснея. А потом чуть отстранилась и перестала смотреть ему в глаза. – Вот только со свадьбой мой отец наверняка решит повременить. Или вовсе отменит. А это разрушит все наши планы! Я по-прежнему так и не избавлюсь от его опеки, а вы еще очень нескоро получите ваше наследство.
– Что же вы предлагаете, Елизавета Львовна? Сбежать и обвенчаться тайно?
Ей-богу, Алекс предложил это в шутку. Оказавшаяся такой желанной девушка все еще была в его объятьях, так что если и говорить сейчас о делах, о каком-то наследстве, обращаться к ней на «вы» – то лишь в шутку.
Но Лиза оказалась серьезной.
– Это бы разрешило все наши трудности, – нахмурив брови, вкрадчиво сказала она. Видно, размышляла о том, покуда сидела здесь одна. А скорее всего, и того раньше. – Благословление родителей у нас есть. Вам всего-то нужно найти священника и церковь – нас обвенчают хоть завтра!
Алекс усмехнулся. Дожили. Юная девица явилась, чтобы соблазнить его и, тем самым, поторопить со свадьбой. Он даже попытался разозлиться на Лизу – пока не понял, что она его, скорее, забавляет. Тем более что Лиза, трогательно смущаясь, договорила:
– А еще я буду в вашем доме, под вашей защитой. Я уверена, этот человек, кем бы они ни был, оставит меня, как только узнает, что мы женаты.
Алекс обнял ее крепче. Почувствовал, как она сама прижалась к нему, робко касаясь его плеч, и снова почувствовал, как невообразимая нежность, заполняет все его существо.
– Не все так просто, Лиза. Едва ли кто-то нас обвенчает в пост.
– Вы нашли бы способ, если бы захотели!
– Возможно, и нашел бы, но… – Алекс тяжко вздохнул, всеми силами пытаясь достучаться, – нюансы завещания моего деда таковы, что, ежели я не по всем законам мирским и церковным на вас женюсь – наследства вовсе могу не получить.
Лиза помолчала, уютно устроив голову на его груди. А потом молвила крайне робко:
– Батюшка хорошее приданое за мной дает. Мы и без наследства вашего могли бы прожить… – И сама же себе ответила потускневшим голосом: – но на это вы, конечно, не пойдете.
– Лиза, милая… – вздохнул Алекс, в самом деле не понимая, что ее так тревожит. – Вам нечего бояться в Петербурге! И уж будьте уверены, я вас до самой столицы сопровожу и не позволю кому-либо даже взглянуть косо в вашу сторону! И мы поженимся, непременно! Когда-нибудь – но не теперь.
Вздохнула и Лиза. Не так, как Алекс – его решением она была недовольна.
– А кроме того, – не сдавался он, – и, поверьте, это главное: я не желаю красть вас у отца. Не желаю жениться тайком, как вор! Верите или нет, но я безумно хочу увидеть вас в подвенечном платье. Уж я наслышан, что для наряда ваши модистки у половины города ленты да кружева скупили. Уверен, это будет нечто грандиозное! Лиза…
Алекс попытался развернуть ее лицо к себе, но она мягко высвободилась из его объятий.
– Отец купил для меня билет на Пермский поезд, – сухо призналась она, глядя в сторону. – Я уезжаю в эту пятницу, днем. И ехать вам со мною не нужно, лишнее. Это дурно будет выглядеть.
– Ежели вы поедете с отцом, то не дурно.
– Я поеду одна. С горничной. Батюшка не сможет присоединиться – общественные дела. Он посадит меня на поезд, а в Перми встретит один из кузенов и сопроводит до Петербурга, к тетке. Отец уже написал им.
– Ваш отец поразительно беспечен, – заметил Алекс, отчего-то начиная злиться. – Я не желаю доверять вашу жизнь какому-то кузену. Я его даже не знаю!