— А кто же он тогда?
— Может, он китаец или кореец, а возможно, и европеец. Во всяком случае, по-русски говорит не хуже, чем мы с вами.
— Вы в этом уверены? — переспросил совершенно ошеломленный Позин.
— Уверен-таки так, как меня зовут Моня Циперович, — весомо произнес тот.
— А кроме того, что он не только-таки знает русский, Широши и многих разных людей хорошо в Москве знает.
Мудрый и хитрый Моня не забыл, как по просьбе людей Широши в Москве с Брайтон-Бич ушел приказ группе отморозков выколотить большую сумму долга и как Широши за это щедро расплатился, но счел сообщать об этом Позину неуместным.
— Наши ребята имели с ним дело, — уклончиво начал Моня, — точно не скажу, но, по-моему, они поставляли бензин на бензоколонки, которые принадлежали какой-то его левой фирме…
«Бензин чик-то был здорово разбавлен водой», — про себя подумал Позин, вспомнив, что писали в газетах об этом громком деле «русской мафии» в Нью-Йорке.
—… человек он в делах порядочный. Как я слыхал, все в том деле неплохо подзаработали, а в конце операции он продал все эти бензоколонки нашим совсем по дешевке…
— А вы его сами когда-нибудь видели?
— Нет, сам я с ним не встречался. Времени не хватает. — Моня многозначительно кивнул на толстые книги на иврите, лежавшие стопкой на старинном изящном столике. — Серьезное чтение требует много времени и, скажу я вам, Александр, некоторых мозговых усилий. — Он выразительно посмотрел на Толстого Марика.
— А как этого Широши найти? Вы мне не посоветуете? — спросил настырный Позин.
Толстый Марик неодобрительно засопел: Моня четко дал понять, что в этом деле участвовать не намерен, чего никак не мог уразуметь Позин.
— Таки вам кажется, что вашего приятеля похитили люди Широши? — прямо спросил Моня, испытующе глядя на Позина.
— Об этом свидетельствуют некоторые факты, — упрямо настаивал на своем Александр. Моня задумчиво пожевал губами.
— Позвольте дать вам бесплатный и совсем маленький совет. Если вашего приятеля действительно похитили люди Широши, то вам лучше в это дело не вмешиваться. Вы ведь человек государственный, при должности и положении. — Он замолк, потом опять пожевал губами и резко спросил: — Вы давно знакомы с этим вашим Сергеем?
— Нет, — честно ответил Позин.
— Таки вот, — удовлетворенно подвел итог Моня. — Ведь вы можете и не знать, где ваш Сергей и Широши пересекались и какие у них могут быть свои счеты, не так ли?
Позин со вздохом кивнул.
— Таки послушайте старого нудного еврея — не лезьте в это темное дело.
Позину ничего не оставалось, кроме как выслушать этот совет и, распростившись с Толстым Мари-ком и Моней Циперовичем, отправиться восвояси.
Информация о том, что Широши свободно владеет русским языком и имеет в Москве знакомых, не только поразила его, но и дала толчок к еще одному ходу. Естественно, он не собирался следовать совету мудрого Мони.
Хотя Моня не сказал прямо о том, что Широши бывал в России, Позин счел необходимым для своих дальнейших действий попробовать выяснить это.
На следующее утро он отправился в российское консульство в Нью-Йорке, где узнал, что господин Широши никогда ни в одно консульство, расположенное на территории США, за визой в Россию не обращался. Позин был готов к подобному повороту событий.
Не будучи по натуре охотником, Александр все-таки был заядлым игроком, и имевшаяся в его распоряжении противоречивая информация наводила на мысль о том, что идет какая-то крупная тайная игра с абсолютно непонятными участниками и ставками. Присущий Шуре азарт не позволял ему остаться в стороне. Он должен был вступить в эту игру с неизвестными ему правилами и, скорее всего, в высшей степени рискованными ставками.
Что было ему известно хотя бы об одном участнике этой игры? Непонятного происхождения бизнесмен, очевидно, очень богатый, свободно знающий русский язык и имеющий какие-то, похоже, сомнительные связи в Москве.. «.
Таких людей по определению не так много на земле. И потому Позин решил попробовать обратиться к человеку, волею судеб тесно связанному с секретными службами бывшего СССР и США. Еще по той, московской демократической тусовкеконца восьмидесятых годов он был шапочно знаком с генералом КГБ Евгением Палугиным, который одним из первых публично выступил с резкой критикой своего ведомства и был за это Горбачевым лишен всех званий и наград.
Палугин выглядел в глазах демократической общественности как идейный борец, с которым власти обошлись несправедливо. В настоящее время он жил в штате Вермонт и кому-то что-то преподавал. Отношение к этому человеку в России было далеко не однозначным. Когда-то он возглавлял во внешней разведке суперсекретное контрразведывательное подразделение и был человеком в высшей степени информированным о всех тайных операциях КГБ. В московских политических кругах не без оснований полагали, что вряд ли он получил бы вид на жительство в США без того, чтобы не поделиться с соответствующими американскими ведомствами большей частью известной ему информации. А в отечественных секретных службах его откровенно называли предателем.
С учетом всего вышесказанного в другой ситуации Позин наверняка не стал бы искать с ним встречи, но сегодня следовало использовать любой шанс, чтобы найти Широши и узнать о судьбе Сергея Мануйлова…
XI. Савушка обретает учителя
Утратив мужа и не представляя себе, где его искать, Джульетта, в первый раз покидая свой просторный и уютный дом на несколько дней для поездки в Никарагуа, ужасно волновалась по поводу маленького Савушки. Но внешне старалась это скрывать. Тем не менее, находясь на Маисе с Виктором, она каждый день утром и вечером звонила в Нью-Йорк, чтобы узнать, не случилось ли что с сыном.
Эти звонки до глубины души обижали верную Полли, которая не могла не заметить возникшего у Джульетты недоверия к ней. Полли понимала причины этого недоверия и страшно переживала, поскольку чувствовала себя виноватой в том, что Савушку похитили вместе с ней и она легко попалась на выдумку злодеев.
Но что на самом деле могла сделать обожавшая Савушку Полли в случае нападения каких-нибудь злоумышленников на их дом в отсутствие Джульетты? Ясно, что она никак не могла защитить мальчика.
Смысл странного похищения сына оставался для Джульетты загадкой. Она помнила все до мельчайших подробностей: непонятное поведение похитителей, требовавших выкуп и за ним не явившихся, свое острое чувство тревоги за судьбу ребенка и ненависть к неизвестным врагам их семьи и то счастье, которое испытала она при виде возвращенного здоровым и невредимым Савушки.
Когда Савелий был в Нью-Йорке, Джульетта, естественно, не виделась со своим сэнсэем — ведь она занималась с ним втайне от мужа. Но после безрезультатного посещения Маиса повидать Учителя было просто необходимо.
Вышло так, что Полли немного прихворнула, простудившись на нью-йоркском январском ветру, и ребенка оставлять с ней не стоило, а потому Джульетта захватила его с собой к сэнсэю.
— Извините, сэнсэй, но мне не с кем было оставить сына: нянечка приболела, — чуть смущаясь, сказала Джульетта.
— Я рад видеть сына своей прилежной ученицы, — ответил Учитель и склонился над мальчиком. — Как тебя зовут, крепыш?
— Савушка, — четко выговорил мальчик почти все буквы, споткнувшись только на «ш»: у него получилось «Саву-шика».
— Ну вот, ты сам и назвал себя почти по-японски: Саву-шика — осень-но холосо. — Учитель довольно чисто уже говорил по-английски, но почему-то сейчас произнес фразу так, будто только что приехал в Америку.
И вдруг маленький Савушка с серьезным видом поправил:
— Неправильно говорить «холосо», нужно говорить «хорошо»!
Это было так трогательно, что Учитель заразительно рассмеялся, затем сложил ладони и по-восточному прислонил к груди:
— Слава богу, у меня наконец появился свой Учитель! — проговорил он и трижды склонил голову перед ребенком. — Ты согласен быть моим Учителем и учить меня английскому языку?
— А русскому? — деловито поинтересовался Савушка.
— Как, Саву-шика знает и русский? — спросил он Джульетту.
— Конечно, Учитель! Мы дома говорим только по-русски! А опыт обучения русскому у него уже есть: он постоянно учит русскому свою нянечку, — весело добавила Джульетта.
— Согласен ли ты, Саву-шика, нести двойную нагрузку и учить меня английскому и русскому языкам?
— Я попробую! — по-взрослому серьезно ответил Савушка.
Сэнсэй посмотрел на Джульетту, потом на Савушку и, сложив руки у груди, поклонился мальчику, ответив как взрослому и почитаемому человеку:
— Это большая честь для меня, Саву-шика!
Мальчонка взвизгнул от избытка чувств, устремился к сэнсэю и обхватил его шею ручонками. Может, отчасти потому, что с момента исчезновения отца он практически был лишен мужского общества. Хотя он вообще был ребенок живой, общительный и весьма смышленый, Джульетта заметила в нем в последнее время перемены. Вот и сейчас Савушка сам проявил инициативу: обнял сэнсэя, потом взял его за руку и почти не отпускал ее. Понятно, что о занятиях единоборствами в этот день и речи быть не могло.
Сэнсэй посадил мальчика на колени и стал что-то нашептывать ему на ухо, а мальчик радостно смеялся. Джульетта с изумлением наблюдала за происходящим. Через несколько минут Савушка, удобно устроившись и прижавшись головкой к правой руке сэнсэя, безмятежно заснул. Учитель поднял на Джульетту спокойный и проницательный взор:
— Вы хотите со мной поговорить, Джулия?
— Да, Учитель, очень! — с тревогой воскликнула Джульетта.
Она рассказала сэнсэю обо всем: об исчезновении Савелия в Никарагуа на острове Маис, когда он отправился туда в третий раз, и как ему спешно пришлось возвращаться с острова в свою вторую поездку в связи с полученным сообщением о похищении сына.
— И похищение это было какое-то дурацкое, странное и без какого-либо смысла! Похитители объявляют выкуп, назначают место встречи и не являются, вскоре вновь звонят, назначают новое место встречи и снова не являются за деньгами, а через некоторое время как ни в чем не бывало возвращают Савушку с няней к самому дому… Ничего не понимаю! — вырвалось у Джульетты.