— Кто ты? — спросил его Конан.
В ответ человек уставился на него глазами, сверкающими точно угли.
— Мое имя Сундар. Я вендиец.
— Что ты здесь делаешь?
Человек не ответил, просто тихо стоял, спрятав руки в рукава своей серой накидки.
Вендиец словно излучал какое-то неприятное сияние, и киммерийцу казалось, что он смотрел с видом молчаливого, но враждебного неповиновения — словно за бесстрастным лицом притаился непонятная угроза.
Конан шагнул к человеку и грубо приказал:
— Следуй за мной, Сундар.
— Могу я узнать, почему? — почти без интонаций спросил тот.
— Потому что у меня в руках меч!
— А! — его слова как будто позабавили Сундара. Тем не менее он кивнул и пошел вперед.
Конан дал ему пройти и направился следом, велев ему свернуть с переулка и идти к дворцовой лестнице. Человек шел медленно, короткими, как у кошки, шажками; он молчал, и казалось, вовсе не беспокоился из-за присутствия Конана, но двигался точно так же, как в тот момент, когда киммериец впервые увидел его.
— Теперь наверх, — велел Конан, указывая на ступени, ведущие к галерее.
Сундар медленно произнес:
— Так значит, барон Орин вернулся?
— Да, ты должен был видеть его воинов. И что с того?
Пока они не достигли галереи, Сундар не произнес ни слова. Затем он повернулся к Конану.
— Боишься меня, северянин?
— Я не боюсь никого и ничего — но я не доверяю тебе. Одно неосторожное движение — и я разрублю тебя на куски.
Сундар слабо улыбнулся.
— Мы не делаем неосторожных движений. Они пересекли галерею; Конан по-прежнему напряженно сжимал рукоять меча. Спокойная уверенность этого человека действовала ему на нервы; тот вел себя так, словно шел по собственной воле, а не в качестве пленника.
— Теперь туда, — приказал Конан.
Они вошли внутрь, и Сундар направился по коридору, северянин, не вкладывая меч в ножны, провел его в тронный зал. У входа вендиец откинул капюшон, и Конан увидел, что у него налысо выбрита голова.
Пока Конан отсутствовал, Орин и его помощники заняли два стола и несколько кресел. Все они сидели, уперев локти о стол и положив подбородки на кулаки, и беседовали, спорили. И только когда Сундар проскользнул в зал, они подняли глаза и замолкли.
— Что это? — спросил Орин, вставая и направляясь к вошедшим. — Где ты его нашел?
Болард тоже поднялся с места, а за ним и остальные.
— Я увидел, как он крадется через площадь. И мне это не очень понравилось.
— Проходи, — скомандовал Орин. — По виду ты похож на вендийца. Как твое имя?
— Меня зовут Сундар! — И он поклонился, выказывая несколько насмешливое уважение к вопрошавшему. — Верно, я вендиец.
Орин внимательно оглядел его, а затем бросил взгляд на Конана, который стоял за спиной Сундара, держа в руке обнаженный меч.
— И что ты здесь делаешь?
— Я вошел в город, когда исчезла твоя армия, барон, — ответил вендиец.
— Зачем? — резкий голос Орина прозвучал угрожающе. — Ты из войска Усхора?
— Из войска Усхора? — загадочно улыбнулся Сундар. — Нет, Усхор — наш смертельный враг.
— Ваш? — Орин приблизился к Сундару, не отрывая взгляда от его глаз. Болард также подошел ближе.
— Я не один в нашем ордене. Усхор — наш враг, он ввязался в события, о важности которых даже не подозревал. Вот почему меня послали за ним.
— А где же твои товарищи?
Сундар промолчал, буравя своим взглядом Орина.
— Куда делся Усхор? Говори!
Но вендиец по-прежнему молчал.
— Ты скажешь мне то, что я хочу знать, — пригрозил барон, — или я найду способ заставить тебя говорить!
Сундар покачал головой.
— Будете пытать меня? Это не приличествует человеку, который славится своей справедливостью и снисходительностью.
— Усхор разрушил мой город и убил моих людей, — суровым тоном произнес Орин. — И если ты хоть что-нибудь знаешь об этом, то расскажешь мне сейчас же.
Но Сундар молчал. Он просто стоял — перед Орином и Болардом, пряча руки в рукавах, с выражением кроткого неповиновения на лице.
Низким стальным голосом Болард проскрежетал:
— Нужно подвергнуть его пытке, Орин. Он должен знать хоть что-нибудь.
Конан обратил внимание на тон, каким Болард произнес свои слова — в нем звучали нотки явного беспокойства. Может, он боится Сундара? Северянин доверял Боларду не больше, чем этому человеку в серой накидке…
Неожиданно снаружи донеслись шум и беспокойные крики. Орин повернулся к Иллесу.
— Что там такое творится?
В зал вбежал один из воинов барона.
— Мой господин! — закричал он. — Это наемники — они подняли мечи на наших солдат!
— Что?
— Точно, — подтвердил Иллес, который подбежал к окну и выглянул наружу. — Они подняли мятеж.
Орин быстрыми шагами подошел к окну и с силой ухватился рукой за подоконник. На площади и всюду, куда простирался взгляд, шли бои между вооруженными отрядами Сафада и конными наемниками. Лошадей пускали галопом, толпы наскакивали друг на друга, и всюду слышалось лязганье металла о металл. Крики раненых солдат постепенно переросли в тревожный, несмолкаемый гул.
Орин яростно выругался и вышел из тронного зала, призвав своих помощников следовать за ним. Тайс подбежала к Иллесу, и они стали смотреть наружу; остальные также прилипли к окнам. Варган, поглядев на происходящее, крепко выругался, обнажил два своих меча, и побежал вслед за Орином.
Конан не спускал глаз с Сундара. Вендиец, по-прежнему оставаясь спокойным, в свою очередь, смотрел на северянина, и в глазах его явно читалось насмешливое удивление. Затем он подошел к одному из столов и налил себе вина. Конан пристально наблюдал за вендийцем, и одновременно раздумывал, что ему делать — продолжать следить за этим типом или присоединиться к солдатам и вступить в бой с наемниками. Он бросил короткий взгляд в окно, а затем снова повернулся к столу. Сундар исчез.
Конан выругался и быстрыми шагами пересек тронный зал. Вендиец не мог покинуть комнату всего за какое-то мгновение… Нет, напомнил себе он — ни один обычный человек не смог бы покинуть комнату за это время; Сундар же сумел. Здесь явно какое-то колдовство. Конан выбежал из тронной залы, бросился по коридору сначала в одну сторону, потом в другую, но вендийца нигде не было.
Повинуясь какому-то толчку, он прошел по коридору направо, миновал еще одну комнату и вестибюль, расположенные в глубине дворца. Здесь звуки битвы были почти не слышны. В конце коридор раздваивался на два новых — один вел к восточному крылу двора, другой — к западному.
Конану показалось, что в конце западного коридора метнулась тень. Конан посмотрел в другую сторону, но решил послушаться инстинкта. Вышагивая по выложенному мрамором полу и бряцая кольчугой, Конан понимал, что с каждым шагом ему все труднее скрыть свое присутствие.
Он завернул за угол и увидел Сундара, который спокойно шел — хотя, очевидно, должен был лететь — в дальнем конце коридора. Конан велел ему остановиться. Но как и там, во дворе, вендиец снова не обратил на него никакого внимания. Конан, разъяренный, бросился в погоню.
Он настиг вендийца в тот момент, когда тот открывал тяжелую дверь, расположенную в конце короткого бокового коридора.
— Куда ты направляешься, Сундар?
— Это не твое дело.
— Ты пойдешь обратно вместе со мной!
— Мы так не думаем.
— Разрази тебя гром! — воскликнул Конан, хватая вендийца за руку.
Тот остановился, плавно развернулся и, хотя Конан держал его крепко, он мгновенно и без усилий освободил свою руку.
— Кто это — вы и что вы здесь делаете? — спросил Конан, чувствуя, что его терпение лопается. — Говори, вендиец, или… — Он поднял меч и уперся им в горло Сундара.
— Очень хорошо, — проговорил вендиец, по-прежнему не выказывая ни малейших признаков беспокойства. — Я скажу тебе — хотя, по правде говоря, это вовсе не твое дело, Конан.
Разве он говорил ему свое имя? Или он подслушал разговоры в тронном зале?
— Мы здесь затем, чтобы помешать Усхору, — произнес Сундар спокойным, бесстрастным голосом. — А теперь дай мне пройти.
— Так Усхор здесь? Но Сундар не ответил.
Конан ткнул кончиком меча в его шею, оцарапав его; глаза вендийца сверкнули желтым огнем. Затем он взмахнул рукой, отводя от себя меч, — странная дрожь пробежал по лезвию и рукояти и достигла руки киммерийца.
Конан смотрел на него, нервы его были натянуты точно струны…
Внезапно снаружи донесся грохот, явно не имевший отношение к бою. Конан бросил быстрый взгляд на окно рядом с лестницей, выходившее на запад; грохот раздался снова — точно такой же они слышали, когда приближались к Сафаду.
Сундар как будто не обратил на него внимания; лишь тень беспокойства промелькнул на его бесстрастном лице.
— Если хочешь, то пойдем со мной, — сказал он, — но я не в ответе за все, что может случиться.
Конан уловил в его голосе еле заметную угрозу. Он кивнул вендийцу.
— Веди. Но я предупреждаю, что…
— Не надо предупреждать, северянин. Дело это очень важное.
Они проследовали вверх по лестнице — Конан, точно тень, шел почти вплотную к Сундару. Снаружи продолжал греметь гром; но в этом коридоре было тихо и влажно, как в подземелье. Наверху Сундар открыл железную дверь, и за ней обнаружился новая лестница.
— Куда ты идешь? — спросил Конан.
— Свое главное колдовство Усхор творит в западной башне.
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую.
Он открыл позолоченную дверь, в которую упирался второй пролет. За ней оказался тесная комнатка; здесь были книжные полки, стол и целая куча предметов для занятий магией — подставки для курений, жертвенники, призмы, пергаменты и старые книги. Пол, стены и потолок были украшены самыми резными узорами — невероятными, таинственными, которые могли бы свести с ума любого, кто бы на них взглянул.
В первый момент Конану подумалось, что это ловушка. Комната имел искаженные формы и очевидно, была нарочно так выстроена. Пол шел косо, с наклоном в один из углов, потолок странным образом изгибался в другом направлении. Стены тоже имели наклон. Вся геометрия комнаты была нарушена. Каким-то образом Конан чувствовал, что эти стены могут удерживать людей… вещи… силы… с такой же легкостью, с какой ребенок сажает навозного жука в кувшин из-под вина.