— Парни… парни! Неужели ни один из вас не поможет Орину в его беде? Путь не так далек, а вас ждет награда…
Его голос вновь был заглушён, но на этот раз шумом, который донесся из-за открывшейся двери таверны.
В зал ворвались ветер и дождь, а вместе с ними — холод и промозглая сырость.
Раздались сердитые голоса людей, требующих, чтобы пришедший поскорее вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Посетитель, одетый в насквозь промокший серый плащ, с шумом закрыл дверь и принялся стряхивать с сапог воду.
— Проходи, проходи, прошу тебя, — закричал из-за своей стойки Ассар. — Садись у огня, я принесу вина. Будешь говядину или дичь?
Половина посетителей разом обернулись и уставились на посетителя, прицениваясь и решая, достоин ли он присоединиться к их бравой компании.
— Ну и здоровяк, — заметил остроносый парень.
— Не говори, откуда только взялся такой… — с набитым ртом высказался его тучный приятель.
Новоприбывший ответил Ассару:
— Да, мяса и вина, да побыстрее. Мужчина, скинув насквозь промокший плащ, опустился на скамью, и она натужно скрипнула под тяжестью мощного тела. Он выжал воду из связанных в хвост длинных черных волос и настороженным взглядом бывалого воина обвел притихшую таверну.
Хриплые голоса стали тише и наконец, в таверне воцарилось полное молчание. Иллес, воспользовавшись моментом, вновь принялся за свое:
— И вновь я призываю вас…
Но тут к юноше подошел Ассар и сердито покачал головой.
— Хватит, — угрожающе прошептал он. — Прекрати испытывать их терпение.
Затем хозяин повернулся к гостю и поставил перед ним тарелку дымящегося мяса и кружку холодного вина. Мужчина поднял на него глаза.
— Сколько?
— Ммм… пять медяков, за все. Долго ли длилось твое путешествие?
— Седмицу по дороге, а последние три дня — в этом аду бесконечного дождя. Спасибо за огонь, а то я продрог до костей! У тебя есть свободная комната?
— Увы, нет. Только конюшня…
— Пускай конюшня. Кто-нибудь позаботится о моей лошади? Она устала не меньше моего, кроме того, споткнулась в колее.
— Надеюсь, она не пострадала?
— Ничего серьезного, но ей нужно отдохнуть и поесть.
— Мой сын позаботится о твоей лошади. Гинкар! — крикнул хозяин и из задней комнаты вышел юноша. — Там, снаружи, лошадь…
— Чалая в яблоках, — сказал черноволосый.
— Чалая в яблоках. Живей, живей!
Гинкар шепотом выругался, накинул плащ и исчез за дверью.
— Еще что-нибудь угодно?
— Все в порядке. Впрочем, можете принести еще вина.
— Конечно…
Тем временем неугомонный Иллес, несмотря на предупреждение Ассара, вновь призывно закричал:
— Воины, я вновь обращаюсь к вам! Барон Орин даст вам золото и приведет к несметным сокровищам. Неужели вам этого мало?
Черноволосый гигант, который, ловко орудуя ножом, отрезал от своего мяса куски, прервал вдруг свое занятие и взглянул на Иллеса.
— О чем это ты говоришь, парень?
Иллес замолк, обернулся к нему и принялся объяснять:
— Барон Орин пытается вернуть себе свое владение — Сафад. Он лишился большей части своих воинов и поэтому послал меня и других набрать как можно больше наемников. А все эти бродяги… — Иллес повысил голос, — всего лишь хвастуны и пустозвоны, а не солдаты, какими они себя считают.
— Я докажу, что это не так, если тебе так хочется — на мечах или без них! — прорычал один из постояльцев, однако Иллес и ухом не повел.
— Как же так случилось, — проговорил черноволосый, — что твой Орин потерял свой город? Разве в Южном Кофе идут сражения? Я ничего не слышал…
— Расскажи ему о колдуне, Иллес! — раздался хриплый голос из другого угла комнаты. — Ему это понравится!
Остальные засмеялись грубым смехом. Но эти слова как будто совсем не взволновали гиганта.
— Колдовство?
— Да, господин. — Иллес нервно сглотнул. — Я как раз собирался сказать, что Сафад захватил маг по имени Усхор. Барон Орин оборонялся очень стойко, но ему и уцелевшим воинам все равно пришлось оставить город. Это произошло всего восемь дней назад. И теперь нам нужны воины…
— Точнее, вам нужны наемники. Что ж, удачи. Кажется, их тут предостаточно. — Его глаза насмешливо сверкнули.
В сердце Иллеса затеплилась надежда.
— Я вижу, ты носишь меч, — произнес он. — Значит, ты воин?
— Да, мне приходилось воевать.
— Могу я узнать твое имя? — спросил Иллес.
— Конан, — ответил черноволосый, запивая мясо добрым глотком вина. — Еще меня называют киммерийцем, ибо я родом из тех краев.
— Так ты присоединишься к армии Орина, Конан-киммериец?
Северянин помолчал, обдумывая предложение, а Иллес напряженно ждал ответа, надеясь, что если ему удастся заполучить хотя бы одного наемника, другим станет стыдно и они последуют его примеру.
— Твой господин платит хорошо?
— Да, и очень щедро. Золото у него в лагере, и в самом Сафаде, во дворце нас ждут несметные сокровища.
— У него сильное войско?
— По количеству оно весьма далеко от совершенства. Но если говорить об отваге, то думаю, что каждый из наших воинов стоит троих бродяг, которые собрались в этой таверне.
Конан усмехнулся; Иллес явно не остановится до тех пор, пока не пристыдит этих парней.
— И все-таки я хочу напомнить, — продолжал он, — что мы выступаем против сильного колдовства. Наша армия была разбита демоническими воинами, вызванными магией этого колдуна.
Конан пожал мощными плечами и допил вино.
— С врагом всегда можно сразиться, и неважно, какое у него оружие. Мне приходилось иметь дело с колдунами, я ненавижу эту гнилую породу!..
Он с грохотом опустил пустую кружку на стол и потребовал еще вина.
— Так ты присоединишься к нам?
— Ради золота… да, Иллес. Мой кошелек сейчас пуст… И еще — ради того чтобы попробовать отправить в преисполню еще одно отродье мpaка!
Иллес услышал наконец то, чего так ждал: у него появился новобранец! Он тут же повернулся к остальным.
— Эй вы, псы! — громко крикнул он. — Я нашел себе настоящего воина! Вам, трусам, должно быть стыдно слышать это. Конан из Киммерии сразится за Орина! Ну, кто из вас встанет и докажет, что он не трус?
Иллес замолк; он горел энтузиазмом и был очень горд собой. Мельком он взглянул на Конана и увидел, что тот снова усмехнулся, словно подшучивая над ним. И никто в таверне по-прежнему не изъявлял страстного желания обнажить меч за его господина. Иллес нахмурился, оглядывая безучастные и ухмыляющиеся физиономии.
— Вы, тупые болваны! Что это с вами? Неужели вы настолько отупели, что никому больше не нужно золото?! И у вас в жилах не кровь, а болотная жижа, если вас не радует возможность опробовать меч в доброй схватке?..
В первый миг показалось, что эту его речь ждет тот же результат, что и все предыдущие, и он заработает лишь презрение и насмешки, но неожиданно вперед вышел крупный мужчина — плотный, но мускулистый, с густой светлой бородой и взглядом, больше подходящим деревенскому старосте, чем воину.
Он радостно улыбнулся и посмотрел на Конана — в глазах его сверкала обезоруживающая искорка.
— Сдается мне, я слышал твое имя, воин! — произнес он. — Клянусь Митрой, никогда не думал, что своими глазами увижу того самого киммерийца, о котором мне столько рассказывали приятели…
— Да? — Конан внимательно посмотрела на солдата. — И кто же говорил тебе обо мне?
— Туранец по имени Айгарам. Он служил под твоим началом в войске Илдиза… Он говорил, что никогда прежде не встречал бойца, подобного тебе. И лучшего командира у него тоже не было… Я направлялся в Аргос и не думал ни о какой войне, но теперь мне кажется, что куда веселее будет сражаться бок о бок с таким воином, как ты.
Иллес с воодушевлением схватил бородача за руку.
— Ты хочешь сказать, что присоединяешься к Орину?
— Почему бы и нет? Меня зовут Варган, и я могу драться на двух мечах. Это поможет расправиться с демонами и колдунами?
— Конечно! — Иллес повернулся к толпе и выкрикнул: — Ну, кто еще пойдет с нами? Давайте — выходите вперед!
Но оказалось, что ему больше незачем умолять этих солдат. Прозвучавшее в зале таверны имя киммерийского воина стало последней каплей, которая убедила этих головорезов вступить в ряды армии Орина. В ту ночь Иллес завербовал две дюжины солдат — в основном это были люди, нашедшие приют на постоялом дворе за последние три дождливых дня.
Он не переставал благодарить Конана. А после того, как последний доброволец назвал свое имя, Иллес записал его, свернул свой пергамент, достал кошелек и вытряхнул из него последние деньги на прилавок Ассара.
— Вина на всех! — смеясь, крикнул он. — Выпьем за грядущую победу!
Он повернулся к столу, где сидел киммериец в окружении свежеиспеченных наемников.
— Во имя Митры, — произнес он взволнованно. — Тебя послали мне боги, северянин!
Конан молча кивнул головой и отпил вина, раздумывая над тем, как и почему с его помощью судьба убедила этих неотесанных парней принять участие в войне на стороне барона Орина.
К утру буря утихла. Наемники один за другим расплачивались с Ассаром и служанками и направлялись в конюшни, чтобы привести в порядок своих лошадей. В воздухе все еще висела туманная дымка, а поля за размокшей дорогой блестели от луж. Но солнечные лучи уже начали пробиваться сквозь туман; деревья и травы были покрыты капельками росы, которые висели на невидимых нитях и сверкали как бриллианты. Из редколесья доносилось щебетание птиц, а на дворе таверны играли и шлепали по лужам собаки Ассара. Воины, зевая и потягиваясь, взбирались на лошадей и неровной линией выстраивались возле гостиницы.
Последними сели на лошадей Иллес и Конан. Они поблагодарили Ассара эа терпение и щедрость, но тому, казалось, больше всего хотелось наконец спровадить своих беспокойных гостей.
Иллес встал во главе своего отряда, а киммериец расположился рядом с ним; остальные воины шутили, смеялись и обменивались впечатлениями о служанках. Когда они тронулись в путь по грязной дороге, туман рассеялся окончательно и все оказалось залито солнечным светом.