– Нет, Миас, – возразил он. – Ничего подобного ни в их глазах, ни в моих.
Она подняла голову и посмотрела на него, и Джорону стало ясно, что более всего на свете она хотела, чтобы он понял, почему она считала необходимым принять именно такое жестокое решение.
– Я должна быть сильной, Джорон, – тихо сказала она.
– Тогда я прошу тебя, – сказал он, – используй свою силу для перемен, а не возвращения к тому, что ты знаешь. Ты ведь сказала, Миас, что мы должны измениться.
Она сделала глубокий вдох и заморгала.
– Да, – проговорила она. – Но закон Дарнов является спинным хребтом нашего флота. Я не могу вот так просто его сломать. – Потом она повернулась и снова села за свой стол. – Серьезный Муффаз! – Дверь распахнулась, и появился мать палубы, ожидавший приказа. – Приведи Фарис, – сказала Миас, и ее голос прозвучал спокойно, почти равнодушно.
Они ждали, и Джорон каждое проходившее мгновение проклинал себя. Он видел, как росла привязанность между Фарис и Гавитом. Видел, но переложил ответственность на плечи Серьезного Муффаза. Частично из-за того, что ему очень нравились Фарис и Гавит. Оба долго служили вместе с ним, и, возможно, он считал, что ему не следовало мешать им наслаждаться жизнью. Она ведь и без того была короткой и трудной, и они знали совсем мало радости. Он говорил себе, что во всем виноват и ему следовало это признать. Затем Серьезный Муффаз привел Фарис, она остановилась возле стола Миас, а Серьезный Муффаз молча вышел из каюты.
«Ты также страдаешь, Серьезный Муффаз, – подумал Джорон, – ведь ты любишь Фарис как дочь».
Боль Серьезного Муффаза также легла на плечи Джорона. Может быть, Миас права: если проявление доброты ведет к такому исходу, то на борту костяного корабля для нее нет места.
Фарис стояла перед ними, не пытаясь скрыть большой живот, и сердце Джорона дрогнуло.
«Это моя вина, – снова подумал он. – Результат моей ошибки».
Миас надела шляпу, которая скрыла седые волосы, и расправила плечи.
– Фарис, – начала она, имя прозвучало едва слышно в напряженном, сгустившемся воздухе.
– Супруга корабля. – Фарис встала по стойке «смирно».
Она смотрела прямо перед собой, ее глаза блестели, но она не поднимала их ни на Миас, ни на Джорона.
– Ты знаешь, почему ты здесь?
– Да, супруга корабля. – Прежде чем Миас успела сказать что-то еще, Фарис продолжала: – Мне известен закон Дарнов, и я его нарушила. А также знаю, какое мне грозит наказание. Но я понимаю, что оно будет наложено без малейшей злобы и жестокости. И я его принимаю. – Тут только она посмотрела на Джорона. – И не вините Серьезного Муффаза, хран-пал, он поговорил со мной, когда вы его попросили, очень серьезно и строго. Как и Меванс, благослови Старуха память о нем. – Она быстро коснулась своего большого живота, словно искала в нем поддержки. – Но к тому времени было слишком поздно, во мне уже зародилась жизнь. – Она выпрямилась и снова стала смотреть перед собой. – Я знаю, какой приговор должен быть произнесен, супруга корабля, – теперь Фарис говорила формально, – но я хочу кое о чем попросить.
– Попросить? – переспросила Миас, и Джорону показалось, что она удивлена.
– Да, всего одно. Ребенок скоро появится на свет, осталось самое большее несколько недель, – сказала Фарис. – Дети палубы говорили мне, что некоторые женщины, носившие ребенка на борту корабля, выбирали смерть от клинка после того, как ребенок родится. И тогда ребенка забирали, чтобы он жил, а не страдал из-за преступления матери. – Фарис продолжала смотреть перед собой, и казалось, будто речь шла о погоде. – Я прошу именно такого наказания.
– Миас, – сказал Джорон, чувствуя, как дрожит его голос. – Пожалуйста…
– Хранитель палубы, – прервала его Фарис, она обратилась к нему так, словно речь шла о незначительной проблеме, возникшей на палубе. – Я нарушила закон Дарнов и знала, какую цену придется заплатить. – Фарис вздохнула, но не теряла спокойствия, и Джорон не мог не восхититься силой ее воли. – «Дитя приливов» – корабль мертвых, приговор мне давно вынесен. Только день казни не определен. Я благодарна за то, что вы мне дали. Но все правильно. Это необходимо для корабля.
Наступило молчание.
Джорон знал, что Фарис не хотела, чтобы он ее защищал. Как и Миас, она выросла на законе Дарнов и правил моря, они стали ее частью.
– Необходимо для корабля, – повторила Миас и сделала паузу, а ее слова повисли в воздухе. – И все же, – она сделала глубокий вдох и откинулась на спинку стула, – так ли это? Действительно ли корабль выиграет от твоей смерти?
– Я не хочу становиться исключением, – сказала Фарис.
– Мы сражаемся с Дарнами, – проговорила Миас и открыла книгу законов. – Но Джорон считает, что мы бездумно укрепляем их правление, когда следуем установленным ими законам. – Миас подняла голову. – Они сделали это со мной. – Она указала на потрепанную повязку, закрывавшую глаз. – Неужели они заслуживают чести? – Потом она положила изуродованную руку на первую страницу книги законов Дарнов и вырвала ее. – Ты сознательно нарушила законы корабля, – продолжала Миас, – и заслуживаешь наказания, потому что дисциплина необходима. Корабль не может без нее существовать.
Но наказание не должно быть настолько жестоким, я не Старуха и не собираюсь отнимать твою жизнь только за то, что ты участвовала в создании новой. – Она выдохнула. – Ты и отец будете лишены всех званий и списаны на берег, но ты останешься на борту до рождения ребенка. Таким будет ваше наказание. – Она повернулась к Джорону, и он едва заметно кивнул, пытаясь сдержать улыбку и скрыть наполнившую его радость. – А теперь, Фарис, назови имя отца ребенка, чтобы мы с этим покончили.
– Нет, – сказала Фарис.
– Фарис, ты должна, – вмешался Джорон.
– Я не стану его называть, – заявила Фарис.
– Фарис, пожалуйста, – проговорила Миас.
– Я понимаю, что вы пытаетесь сделать, – сказала она, и ее начало покидать спокойствие. – Вы думаете, что совершаете добрый поступок. Но команда его не примет, супруга корабля. – Фарис вытерла набежавшую слезу. – Я стану отверженной. Такое решение противоречит законам моря, меня будут ненавидеть и считать неудачницей, а я этого не перенесу.
– Мы все знаем, что отцом является Гавит, подтверди это, Фарис, и мы закончим.
– Нет, – повторила Фарис, расправляя плечи. – Я не стану.
– Если ты не выполнишь прямого приказа, – вмешался Джорон, – ты не оставишь супруге корабля выбора. Дисциплину нельзя нарушать.
– Я знаю, – ответила Фарис и опустила голову. – Я знаю. Она должна вынести мне приговор. Должна.
Никто не шевелился.
Все молчали.
Их опутала паутина, сплетенная поколениями надежд, традиций и суеверий. «Быть может, мы с Миас глупцы, – подумал Джорон. – Быть может, мы летали по морям, мечтая о лучшем мире, который никому не нужен?» Его размышления прервал шум, донесшийся с палубы. Послышались громкие крики и топот ног. Через мгновение в дверь громко постучали.
– Супруга корабля! – Голос Эйлерина. – Вы должны немедленно подняться на палубу, супруга корабля!
Все мысли Джорона о мире, в котором они жили, о мечтах и надеждах Миас, а также о том, возможно ли такое, – исчезли, и его тело наполнилось энергией, искавшей выхода.
Он поспешил за Миас из каюты, они поднялись на сланец «Дитя приливов» и стали свидетелями трагедии, а не действия. Шум и крики были вызваны не появлением кораблей на горизонте и не атакой, а из-за матери палубы, Серьезного Муффаза. Ему следовало находиться у каюты Миас, когда она выносила приговор Фарис.
Но его там не было.
Серьезный Муффаз стоял на корме «Дитя приливов».
– Слушайте все! Слушайте меня! – орал он во всю силу своих легких.
– Что происходит, Серьезный Муффаз? – вскричала Миас, шагая по палубе, и толпа детей палубы расступалась перед ней.
– Я здесь, супруга корабля, чтобы все узнали, что я сделал со смотрящей палубы Фарис! – громко ответил он.
– Ты? – переспросила Миас, и на ее лице появилось такое же недоумение, какое испытал Джорон. – Ты ее любовник?
Серьезный Муффаз покачал крупной головой.
– Нет, – сказал он. – Я никогда не был ее любовником, но она носит моего ребенка! – Джорон увидел стоявшего в толпе Гавита, который не сводил глаз с Серьезного Муффаза. – Все знают, почему я оказался на этом корабле? – Он переводил взгляд с одного дитя палубы на другого, и в его глазах горел дикий огонь. – Я убил жену. Совершил преступление против Старухи! Но я не успокоился и пошел на еще одно ужасное деяние. Я изнасиловал Фарис. – Джорон посмотрел на Фарис. Она стояла в дальней части толпы, и на ее губах формировалось слово «нет», а глаза наполнились слезами. – Здесь произошло только одно преступление, и вся вина лежит на мне, – заявил Серьезный Муффаз.
Мгновение Миас выглядела сбитой с толку.
– Есть ли тому свидетели? – спросила она, глядя в толпу. – Фарис, это правда?
Все на сланце знали, что Серьезный Муффаз солгал. Фарис открыла рот, чтобы ответить, но Серьезный Муффаз снова заговорил.
– Если хотя бы один человек назовет меня лжецом, я встречу его с клинком в руке, и Старуха решит, кто из нас говорит правду, – он сказал это спокойно и уверенно, но в его голосе затаилась смертельная угроза.
На миг Джорон лишился дара речи. Очевидно, Серьезный Муффаз слышал, о чем они говорили в каюте Миас. Он все понял и решил спасти женщину, которую взял под свое крыло.
Джорон выругался, но тут вперед шагнул Гавит, словно хотел бросить вызов матери палубы, но дети палубы моментально отреагировали и схватили его. Один сжал его плечи, другой стал что-то шептать на ухо.
Серьезный Муффаз смотрел на толпу детей палубы.
– Я совершил преступление, – снова закричал он. – И понесу за него наказание. Фарис должна жить, она не сделала ничего плохого.
Миас в сопровождении Джорона подошла к матери палубы и заговорила так тихо, что только Джорон услышал ее слова.