лжить? Да не бойтесь вы: не стану я на вас… воздействовать. Пока.
Гость поежился, как будто ему вдруг стало холодно:
— Да ничего такого, Владимир Николаевич! Просто… гм… В общем, эксперты полагают, что это ваше «дистанционное воздействие» может быть… скажем так: очень сильным.
— Вплоть до летального?
— Гм… Насколько я понимаю, поводов для таких предположений не имеется.
— Замечательно! — Варов рассмеялся и похлопал в ладоши. — Просто блеск! Вы ничего не забыли? Точно — ничего? Тогда, может быть, перейдем к третьему и последнему члену нашей, как вы выразились, группы?
— Извольте! — гость коротко глянул на Женю. — Васильев Евгений Иванович: физиологический возраст — 17—19 лет. Все остальное — сами понимаете…
— Понимаем-понимаем! — Николай сунул окурок в переполненную пепельницу. — А почему вы его так испугались? Он что, по вашим данным, страшнее АО-Родьки?
— Нет, пожалуй. Это что-то рефлекторное. Я, знаете ли, больше привык иметь дело с людьми… м-м-м… другого плана. А тут — драки, приводы в милицию…
— Это все из-за Коли, — поделился застарелой обидой Женька. — Он ментам сопротивляться не разрешает.
— Молчи уж! — рыкнул на него Турин. — Если бы не Вар, давно сидел бы на зоне за… регулярное превышение пределов самообороны.
— Так что, — вновь обратился Николай к гостю, — мальчик у нас тоже «паранормал»?
— Я, Николай Васильевич, не люблю этот термин. А в данном случае он, пожалуй, и неуместен. Просто Евгений Иванович увлекается спортом и уже добился немалых успехов.
— Он у нас талант!
— Конечно… гм… талант. Нужно быть очень способным юношей, чтобы после нескольких месяцев занятий выполнять нормативы мастера спорта или перворазрядника по пулевой стрельбе и боксу, каратэ-до и биатлону, по дзюдо и стрельбе из лука, а еще фехтование, вольная борьба, бег на короткие и длинные дистанции… Я ничего не забыл?
— Ну если только по мелочам. А что в этом такого? Мальчик постоянно проходит всякие медкомиссии, обследования, и никто его ни роботом, ни инопланетянином не считает — все показатели в пределах человеческой нормы.
— Видите ли, я имею некоторое отношение к медицине и могу вас заверить, что это действительно так: КАЖДЫЙ из показателей в пределах нормы, точнее близок к тому, что называют «верхним пределом нормы». А вот все вместе — извините, но так не бывает!
— Что-то это как-то…
— Все очень просто: рожденный ползать летать не может. Понимаете, из хороших боксеров не получаются прекрасные стрелки-снайперы, бегуну-марафонцу жизни не хватит переквалифицироваться в спринтера, и так далее. Это связано с работой мышц, особенностями психики, балансом адреналина… А сейчас, тем более, в моде всякие тесты…
— Женька! — возмутился Турин. — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты избегал этой дряни?!
Парень пожал плечами:
— Я же не добровольно, Коля! Иначе к соревнованиям не допускают.
— Вы, конечно, понимаете, что большой спорт давно стал крутым бизнесом. Неужели вас не удивляет, что никто из воротил этого бизнеса до сих пор не заинтересовался всерьез таким перспективным юношей? Ведь не заинтересовался, правда?
— Пожалуй… И вы знаете, почему?
— Конечно! Несмотря на феноменальные физический данные, по психическому складу, жизненной мотивации, уровню интеллекта наш Евгений Иванович… не спортсмен. В этом смысле он безнадежен!
— Вот даже как! И кто же он, так сказать, по жизни? Ему поставили диагноз? Потенциальный ученый, бомж, дворовый хулиган, киллер, телохранитель, идеальный солдат?
— Почти угадали, Николай Васильевич. Только ни в коем случае не солдат! Это — совсем другое.
— Та-ак! — Николай азартно потер руки. — Становился все интересней! Значит, ваши работодатели «дешифрировали» меня как личность вполне заурядную, Варова — как настоящего и опасного колдуна, а Женька у нас кто?
— Могу объяснить подробно, но если одним словом, то Евгений Иванович… ВОИН.
— Ну разумеется, — разочарованно вздохнул Николай. — То-то девки к нему так и липнут: чуют своим женским нутром. Не отметить ли нам это дело чашечкой кофе, а? Вы как, Александр Иванович?
— Мне без сахара, если можно.
Гость отставил опустевшую чашку:
— Будем продолжать? Или перейдем сразу к выводам?
— Давайте выводы! — улыбнулся Варов.
— Извольте: наиболее вероятным представляется, что господа Варов В. Н. и Васильев Е. И. — пришельцы. Да, да, пришельцы или гости из другой Реальности!
— Это МОИ гости! — стукнул себя в грудь Николай. — Кому какое дело?!
— Да ради бога, Николай Васильевич! Никто вам претензий не предъявляет. Наоборот: вас просят проникнуться важностью задачи! Согласитесь вы участвовать или нет, проблему все равно будут решать. И платить за это своими жизнями.
— А вы, значит, хотите заплатить нашими?
— Видите ли, в чем дело: тут, похоже, не обойтись без посещения других реальностей. Проникать в них и возвращаться без… гм… ущерба для себя могут очень немногие. Почти никто. Проверить это можно только на опыте. Для большинства людей это фактически самоубийство. А вы МОЖЕТЕ. Вы не будете этого отрицать?
— Нет, не будем, — вздохнул Николай.
— Можно мне задать один вопрос?
— Валяйте!
— В скольких… мм… реальностях вы уже побывали, помимо нашей, конечно? И вы, Владимир Николаевич?
— Ну сейчас посчитаем…
— Не стоит. Вы уже ответили.
Варов опять заскрипел своим пенопластовым сиденьем:
— Что ж, наверное, пора представиться: Вар-ка — колдун-недоучка из племени Речных Людей — к вашим услугам! А это — не Женька, это — Зик-ка! Он тоже из Речного племени, только из дальней деревни.
Николай всполошился:
— Ты чего, Вар? Зачем?!
— А что такого? Думаешь, в милицию загребут? Александр Иванович, а в чем, собственно, суть проблемы?
Гость кивнул и извлек из кармана бумажный конверт, вытряхнул на ладонь запаянный полиэтиленовый пакетик и протянул его Николаю:
— Взгляните!
Тот покрутил пакетик перед глазами: в нем лежал плоский черный камешек размером с ноготь большого пальца руки. Передал пакет Варову.
— Похож на наши агаты — такие же тонкие яркие полоски.
Гость забрал пакетик, аккуратно положил его в конверт и спрятал в карман:
— Извините, меня очень просили его вернуть. Так вот: самое удивительное, что это действительно ВАШ агат! Результаты экспертизы показали, что он по всем параметрам соответствует камням из месторождения на реке Намрань. Только он не оттуда, точнее — не совсем оттуда. Данный конкретный экземпляр приобретен за… Впрочем, не важно. О нем известно, что он путешествовал по странам Европы около восьмисот лет — черные и белые маги, колдуны, алхимики, потом коллекционеры, собиратели древних реликвий. В глубине веков его след теряется. Известны еще четыре сходных экземпляра с похожей судьбой. На современном этапе исследований наиболее вероятной считается гипотеза о том, что первоначально они были обнаружены среди остатков поселений человека каменного века. В древности такие остатки иногда случайно вскрывали при рытье каналов или строительных работах.
— Это — наиболее вероятная гипотеза. А какая считается менее вероятной?
— Их несколько. Например, некоторые полагают, что камень не попадал в захоронения, а был… гм… на руках, в ходу всегда, то есть с момента изготовления.
Николай вспомнил, что он все-таки геолог, хоть а бывший:
— Ну хорошо: я понимаю, что это лишь кусочек кварца с примесями, из которого много не вытянешь, особенно если объект нельзя разрушать. Но ведь он был когда-то пришлифован, там по краям следы то ли дырок, то ли ушек. С этого, наверное, тоже можно снять какую-то информацию?
— Смилуйтесь, Николай Васильевич! Я не специалист в этих вопросах! Мне рассказывали, но — увы… Это не моя область. Конечно, все изучалось с максимально возможной тщательностью. Но результаты, как я понял, противоречивы и даже парадоксальны.
— Александр Иванович, будьте добры, напрягитесь и припомните нам какой-нибудь парадокс! Интересно же!
— Ну… я боюсь ошибиться…
— Мы простим вас, простим!
— Хорошо. Кажется, это звучало примерно так: длительность… э-э-э… продолжительность износа с момента изготовления… э-э… несколько превышает возраст… нет, продолжительность существования человека разумного как биологического вида. Да, примерно так!
— Однако!
— Вот-вот. Всего в мире… или скажем так: в нашей реальности известно пять таких камней и еще один из Австралии, подлинность которого оспаривается. Практически с каждым из них связан свой миф, легенда.
— И эти легенды, конечно, были тщательно собраны и проанализированы?
— Безусловно! Если отбросить местный… м-м… колорит, особенности культуры, религии, то суть одна и та же: при правильном обращении или каком-то магическом воздействии камень приобретает свойства… начинает воздействовать… на человека-носителя и его окружение.
— Дает власть над миром? Бессмертие?
— Ну не то чтобы бессмертие, а некую способность… гм… не умирать очень долго. Но, конечно, требует за это немалую плату, как это обычно бывает в мифах.
— Да? А зачем камню плата?
— Это не совсем плата. Человек как бы начинает чувствовать чужую боль сильнее своей собственной.
— М-да-а, — вздохнул Варов. — Кажется, я знаю продолжение: мы приволокли с горы мешок похожих камней и начали раздавать их друзьям-приятелям. Они попались на глаза соответствующим специалистам, и те наконец выяснили природный источник материала для древних амулетов. Правильно?
— Не совсем. Через эти камни мои работодатели вышли, так сказать, на вас, а источник был установлен лот тридцать назад. Тогда же стали известны и странные… м-м… свойства этого места. И разумеется, дело взяли в свои руки советские спецслужбы.
— Ага! Значит, горные работы на месторождении, эта разведка по категории «С» — только прикрытие? С виду все как обычно: на вершине расчищена площадка, кругом шурфы, канавы, бочки из-под солярки валяются. Даже жилой вагончик остался — его, наверное, туда на МИ-6 затащили. И отчет в геологических фондах хранится — совершенно обычный, даже не очень секретный. Я его смотрел: данный объект признан не представляющим промышленного интереса, А что там гэбэшники накопали?