Кай кивает. Голос у него ровный и течет спокойно, как горячий жир. Можно подумать, что они с Длинноруким сидят на званом обеде и никто ни в кого не целится из пистолета.
– Мой отец – его зовут Хуан Круз – работает на кацика в Бурке. От него я слышал разные истории о вас.
Понятия не имею, о чем говорит Кай, и никогда не слышала, чтобы Тах вспоминал о каком-то важном зяте в Бурке, но эти приятные слова, кажется, расслабляют Длиннорукого. Да нет, это Кай, похоже, умеет оказывать успокаивающее действие на Псов-Законников. Длиннорукий окидывает внука Таха долгим оценивающим взглядом. Тот стоит с самым бесхитростным видом. При галстучке. В сияющих туфлях. Само очарование. И представьте себе, Длиннорукий опускает пистолет. Я не оглядываюсь, но чувствую, что его напарник тоже расслабился.
Опустив руки, Кай продолжает говорить:
– Как я рад, что мы вас встретили! Обязательно расскажу всем своим родным.
Он протягивает руку с раскрытой ладонью.
Длиннорукий хрюкает от неожиданности. Я уже вижу, как вертятся шестеренки в его ограниченном мозгу, пока он пытается сообразить, какими связями обладает Кай с внешним миром и как это можно использовать. Стена обеспечивает нам безопасность внутри Динеты, но это не значит, что нельзя извлекать пользу из контактов на другой стороне. Хорошие связи – это сахар, кофе. Солнцезащитные очки.
Наконец Пес-Законник отрывисто кивает, убирает пистолет в кобуру и протягивает руку Каю.
Хитрожопый сукин сын.
– Убирайтесь ко всем чертям из моего города, Хоски, – бормочет он и отступает, чтобы пропустить Кая. – Оба. Увижу вас снова – и вы сто процентов окажетесь в тюрьме.
Меня это вполне устраивает.
Напарник Длиннорукого выпрыгивает из кузова.
– А что будем делать с головой?
Длиннорукий отмахивается от него, как от назойливой мухи, и что-то бормочет – для меня неразборчивое.
Кай беспрерывно благодарит, а я стараюсь не терять времени даром. Открываю водительскую дверь и забираюсь внутрь. Вставляю ключ в замок зажигания. Двигатель с ревом оживает, и Кай проскальзывает на пассажирское сиденье. Я включаю передачу, и мы трогаемся с места.
Улица забита пешеходами, но я освобождаю путь, щедро воя клаксоном, и постепенно продвигаюсь сквозь толпу. Машина переваливается с боку на бок на грязной изрытой дороге, и нас мотает по всей кабине. Кай держится рукой за крышу, пока я не выезжаю на шоссе. Но как только дорога становится ровнее, я тут же увеличиваю скорость. И не дышу, пока Тсэ-Бонито не исчезает из зеркал заднего вида.
Сузив глаза, Кай задумчиво наблюдает за мной.
– Что? – зло спрашиваю я.
Я все еще на нервах, взбудораженная охотой на монстра, противостоянием с Длинноруким и вот этим всем. Пальцы сильно сжимают руль, и я заставляю их чуть-чуть расслабиться. Я нервничаю и злюсь, но Кай-то ни в чем не виноват. Наоборот – это он вытащил мою задницу из-под огня, и теперь я перед ним в долгу. Причем он проделал это так, что никого не арестовали, не застрелили и не зарезали. Это далеко не мелочи, так что самое лучшее, что я могу сейчас сделать, – это обуздать свое неприятие и постараться вести себя мило.
– Это было нечто, – говорю я и бросаю на него взгляд.
Он продолжает смотреть. С выжидательным выражением. Похоже, легко не будет. Я делаю еще одну попытку:
– Думаю, это хорошо, что твой отец – кацик или типа того. Это нам неплохо помогло. С Длинноруким.
Вот. Считай это предложением мира.
Но он отворачивается от меня и начинает смотреть в окно. Наблюдает, как мимо проносится скудный пейзаж с редкими кустиками чамисы и белые скалы плато постепенно сменяются красными.
– Мой отец не общается с кациком Уриосте, – говорит он рассеянно. – Он профессор в колледже. В смысле, был им до Большой Воды.
Я хмурюсь, пытаясь вспомнить, что он еще говорил Длиннорукому.
– А мне показалось, ты сказал, что он работает на семейство Уриосте.
– Так и есть. Роет канавы или выполняет еще какую-нибудь поденную работу. Профессоры колледжей в наше время не очень высоко ценятся.
– Значит, нет никакого Хуана Круза – друга высокопоставленного человека?
– Почему? Хуан Круз существует, и он действительно работает на кацика, но он не мой отец. Моя фамилия Арвизо.
– Арвизо? Выходит… ты врал?
Повернувшись ко мне, он коротко улыбается.
– Разумеется. Этот Пес-Законник не хотел правды. Он хотел услышать хорошую историю, и я ее ему подарил. «Оплот законности и порядка в Динете…» Ты что, правда думаешь, что кто-то может ляпнуть такое всерьез? Я все это выдумал.
Ну я даже не знаю… Не знаю, то ли восхищаться крепостью его яиц, то ли разозлиться от того, что он подверг себя такому риску.
– У Хуана есть сын, – продолжает рассказывать Кай. – Хороший парень. Альваро Круз. Мы вместе тусовались, устраивали шикарные вечеринки с Уриосте в горах. Ели их икру и пили их шампанское. – Он ухмыляется, на мгновение отдавшись воспоминаниям. Потом хлопает меня по плечу – тому самому, которое жевал монстр. Я вздрагиваю, но он, кажется, этого не замечает.
– Нет ничего страшного в том, чтобы сказать «спасибо», – говорит он. – Мне было даже приятно помочь. Тот парень показался мне настоящим придурком, и я решил, что неплохо бы вмешаться, прежде чем ты не выдержишь и воткнешь в него нож.
Я хмыкаю, и он начинает смеяться. Это приятный смех – чистый и искренний, но я все еще не могу смириться с его ложью.
– Кстати, – говорит он, вытаскивая из кармана рубашки и надевая свои «авиаторы», – у тебя же есть виски в кузове, верно? Не возражаешь, если мы остановимся на минутку? Очень хочется выпить.
Глава 8
Проехав несколько миль после форта Дефайанс, я резко жму на тормоза.
Впереди, не далее десяти футов от нас, дорогу пересекает койот. Он останавливается и поворачивает голову в нашу сторону. Коричневая морда наклоняется над худыми и длинными серыми лапами. Пару секунд он смотрит на нас горящими желтыми глазами, потом трусит дальше в кусты и исчезает в арройо[37].
– Это нехорошо, – говорю я.
– Что нехорошо? – спрашивает Кай.
– Койот перебежал дорогу. Это дурная примета. Иногда предвещает что-нибудь очень плохое.
Кай рассеянно кивает, словно обдумывая мои слова. Он городской парень и вряд ли верит в приметы. Наверняка воспринимает это как суеверие – несмотря на свою медицинскую подготовку. Но потом он говорит:
– Может, нам развернуться? Отъехать назад и найти другой путь?
Я выглядываю в окно и смотрю на солнце. Пересечь путь койота – это не шутки. Но… я не вижу другого выбора.
– Не стоит. Потеряем слишком много времени, если станем сейчас возвращаться. Но… – Я съезжаю на обочину и глушу двигатель. – Сейчас самый подходящий момент, чтобы выпить виски.
Кай смотрит, как я вылезаю и иду к заднему борту. Откидываю его и забираюсь в кузов. Там я нахожу бутылку виски, бережно завернутую в старые одеяла, вытаскиваю ее и иду к переднему краю кузова. Затем отвинчиваю крышку и салютую бутылкой. После чего подношу виски к губам и делаю один большой глоток. Янтарная жидкость обжигает горло. Проглотив, я протягиваю бутылку Каю.
Он уже вылез из грузовика и стоит теперь возле борта, не сводя с меня глаз. Предполуденное солнце играет в мягких прядях его волос, отбрасывая полосы голубого пламени на лицо и заставляя вспыхивать серебряные полоски на галстуке. Он долго смотрит на меня, словно пытаясь понять, о чем я думаю, затем протягивает руку и берет бутылку. Поднимает и делает долгий медленный глоток. А потом еще один.
– Ты часто посещаешь вечеринки? – спрашиваю я.
Он опускает бутылку и склоняет голову набок, подняв руку, чтобы закрыть лицо от солнца.
– Ты ведь не собираешься читать мне лекции о вреде алкоголя для индейцев? Или рассказывать, что я следую устаревшим стереотипам?
– Просто подумала, что шампанское ближе к твоему стилю.
Моргнув, он издает легкий смешок.
– Ты вообще слушаешь, о чем я говорю?
– Конечно. Даже когда ты несешь полную хрень.
Он смеется, а я спрыгиваю с кузова грузовичка и закрываю задний борт. Затем подхожу и забираю у него бутылку.
– Никогда не пробовала ничего подобного. В резервации нет спроса на шампанское. Когда пришла Большая Вода, мне было пятнадцать. Думаю, к тому времени я уже успела сделать глоток «Курз»[38]. Насколько я знаю, «Курз» среди пива – как шампанское среди вин, верно? Поэтому наверняка это что-то да значило!
Я усмехаюсь собственной шутке, затем откидываю крышку бензобака, вставляю сито и лью туда виски. Мы оба смотрим, как медленно пустеет бутылка.
Кай драматически вздыхает.
– Ничего, переживешь.
– С трудом. – Он трет губы, словно пытаясь запомнить вкус. – Значит, твой грузовик ездит на самогоне…
– На любом топливе, какое получается достать.
– Я думал, в Динете полно ископаемого топлива.
– Так говорят. Но Совет Племени полностью контролирует производство бензина и предпочитает продавать его в Нью-Денвер или ПМЦ. То есть в регионы, наиболее пострадавшие от Энергетических Войн. Там бензин стоит дороже. Поэтому они отправляют его тем, кто готов платить.
– Что такое ПМЦ?
– Прославленное Мормонское Царство. Никогда не слышал? Почти вся территория к западу от Нью-Денвера и большая часть того, что осталось от Аризоны, за исключением Динеты. Говорят, там есть на что посмотреть.
– В ПМЦ?
– Ну хм… я имею в виду озеро Пауэлл, где находятся нефтеперерабатывающие заводы. Всего в двухстах милях западнее Западного края Стены. Говорят, заводы работают день и ночь, и официальные представители племен живут в тех местах как короли. Хотелось надеяться, что после Энергетических Войн ресурсами начнут распоряжаться как-то иначе. В смысле, распределять среди людей по справедливости или хотя бы помогать строить чертовы солнечные панели. Да хрена с два.