– С такими ребятами, как Длиннорукий, это не работает. Все Псы одинаковые.
– Да, когда нет возможности их вразумить. Но у меня не было даже шанса. Вот если бы…
– Кай!
Он поднимает руку в знак капитуляции:
– Ты права. Ты права. Я облажался. Рад, что ты оказалась там и сыграла роль героя.
Мне хочется рассмеяться, но смех застревает в горле.
– Вообще-то герои не стреляют в полицейских. Подбери другое слово.
– Я уже подобрал, – отвечает он тихо и настойчиво.
Я краснею под тяжестью его взгляда и сумрачных вспышек в глазах. Он берет меня за руку, и я впервые ее не отдергиваю. Мы молча сидим и смотрим на чистое небо и тонкую линию облаков над горизонтом, окрашенных в оранжевые, пурпурные и темно-синие оттенки. Из «Всеамериканского бара» доносится музыка в стиле кантри. Вечеринка набирает обороты.
– Хочешь поговорить о дедушке?
– Нет.
– Мэгги…
Я убираю руку.
– Скажешь еще хоть слово, и я уйду.
Кай откидывается назад и проводит рукой по глазам. Ладонь становится влажной. Я знаю, что должна попытаться утешить его. Но не могу. От одной этой мысли в душе поднимается нечто вроде ужаса. Он снова вытирает лицо, на этот раз краем футболки. Проходит несколько минут, прежде чем он начинает говорить:
– Я слышал, ты сказала дочери Грейс, что уезжаешь…
Его голос хриплый, но в хрипоте этой слышится и другая эмоция помимо печали. Какое-то напряжение. Волнение. Что-то такое, наверное, что имеет смысл.
– Ага. Говорила. Так и есть.
– Тогда почему же ты не уехала?
– Не знаю.
И это честный ответ. Честный настолько, насколько я могу себе позволить. В остальном я не могу признаться ни ему, ни себе. Я даже не уверена точно, есть ли это «остальное».
Я жду, что он начнет подталкивать меня к этому – поумничает или скажет по обычаю какую-нибудь дурацкую шутку, чтобы попытаться развеять темноту, сгустившуюся между нами. Но он молчит.
– Кай… – заговариваю я первой.
– Ненавижу всю эту депрессивную херню, – прерывает он меня со смехом и проводит рукой по волосам, заставляя их встать дыбом. – Люди умирают, верно? Черт возьми, да они все время мрут!
– Мы не можем точно знать…
Он выпрямляется в кресле и склоняется ко мне:.
– Живи, пока есть возможность, да? Так обычно говорят?
– Кто говорит? – осторожно спрашиваю я, опасаясь внезапной перемены его настроения.
– Не знаю. Люди. – Он смотрит на меня, пока в нем что-то не ломается и он не падает обратно в кресло. Затем, издав короткий горький смешок, он поворачивается ко мне с улыбкой: – Как думаешь, у меня получится уговорить тебя выпить по паре кружек пива и потанцевать под кантри?
Но я думаю совсем о другом, поэтому говорю ему:
– Ты должен уйти, Кай. Так будет безопаснее.
– Уйти?
– Сейчас самое время. Ты не понимаешь, во что влип. И дальше будет только хуже. Думаю, тебе пора уходить. – Мой голос силен. Убедителен. Так хорошо я никогда в жизни не лгала. – Уверена, что кто-нибудь из близнецов Грейс сможет отвезти тебя как можно дальше от Стены. Отсюда до открытой пустыни не больше двадцати миль. Кругом Зона Шахматной Доски, никаких полицейских.
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – Он делает паузу. – А что будешь делать ты?
– Мне все еще нужно найти колдуна, помнишь?
Он молчит с минуту.
– Я не могу уйти.
– Нет, – возражаю я, – будет неправильно, если ты останешься. Ты потерял… В любом случае сейчас самое время. Я знаю, ты не можешь вернуться в Бурке, но есть и другие места. Озеро Пауэлл, например. Или Нью-Денвер. А еще лучше…
– Я сказал, не могу!
– Но…
– Мэгги, стоп! Я никуда не пойду.
Его глаза впиваются в мои, и в них кипит пламя угасающего заката.
На секунду я сбиваюсь с мыслей. Вместо этого почему-то начинаю вспоминать о том, как его рука была в моей, и о том, как его смех вытаскивал меня из мрачных закоулков подсознания.
– Скажи «да», Мэгз, – говорит он тихим настойчивым голосом. – Попроси меня остаться.
Я закрываю глаза и вдыхаю ночной воздух.
– Остаться?
– Конечно. Мы же напарники.
Спустя некоторое время я встаю и засовываю дробовик в кобуру за спиной. Руки по привычке проверяют оружие: ножи, ружье, патроны в патронташе вокруг бедер, полупустой «глок», засунутый за пояс. Затем я одариваю Кая улыбкой.
– Тогда пошли.
– Что бы вы ни собрались делать, но придется подождать, – останавливает меня чей-то голос.
Я оборачиваюсь и вижу Риссу. Она пересекает двор и поднимается по лестнице, прыгая через две ступеньки. По пятам за ней следует ее брат-близнец. На плечевом ремне, перекинутом через спину, у нее висит винтовка «AR-15», а из кобуры на бедре торчит рукоятка револьвера под патрон «магнум» сорок четвертого калибра[66]. На ногах коричневые камуфляжные штаны и черные армейские ботинки на шнуровке. На лице – полосы из настоящей краски черного и песочного цветов. Длинные рыжие волосы она заплела в две тугих косы.
Брат одет почти точно так же плюс кожаная перчатка на одной руке, к ладони которой привязано нечто, напоминающее старые наручные часы. Липучкой к запястью прикреплена пластиковая зажигалка и пластиковая трубочка, соединяющая зажигалку с циферблатом «часов».
– Что это такое? – спрашиваю я, глядя на странное устройство. – Что вообще происходит?
– Нам сообщили по радио, – говорит Рисса, – что в Рок-Спрингс происходит что-то ужасное.
Я перевожу взгляд на Кая:
– Кажется, на днях ты говорил что-то про Рок-Спрингс?
Он кивает:
– Город беженцев по эту сторону восточной Стены. Я провел в нем день по пути в Тсэ-Бонито, пока оформляли мои документы. Ну и что за напасть там случилась?
Близнец с зажигалочно-часовым приспособлением – Грейс, кажется, зовет его Клайвом – смотрит на меня очень мрачно:
– Нелюди.
Глава 23
– Какого вида? – спрашиваю я.
Рисса пожимает плечами.
– Парень, с которым я разговаривала, выл как истеричка. Твердил что-то о зомби, но даже для Динеты это немного перебор.
Что-то щекочет меня за шею сзади – беспокойство, которое только сформировалось, но неуклонно возрастает.
– Почему он решил, что это зомби? Что он еще говорил?
– Он сказал, что они жрут мозги.
Клайв издает смешок, но я не могу понять, посчитал ли он идею о зомби смешной или это просто реакция от испуга.
– Они не зомби, – говорю я близнецам, когда мысль моя полностью созревает, – но мне кажется, я знаю, кто они такие. Несколько дней назад я столкнулась с одним из них возле Лукачикая. А также видела, что они сделали с Краун-Пойнтом.
Рисса прекращает теребить свое оружие и осматривает меня с ног до головы:
– Точно. Ты же Убийца Чудовищ.
Я открываю рот, чтобы возразить, сказать ей, что Убийца Чудовищ – это Нейзгани, а не я, но ее брат не дает мне вставить слова:
– Как нам с ними справиться? Мы можем нанести упреждающий удар? У нас найдется огневая мощь.
Он ободряюще похлопывает рукой по своей винтовке.
– Там живут люди, – возражает Кай. – Семьи с детьми. Нельзя просто так ворваться и начать палить во все подряд. – Он поворачивается ко мне: – Как думаешь, Мэгги?
Гудэйкры тоже поворачиваются, и теперь все смотрят на меня. Я понимаю, что они хотят, чтобы я повела их в бой. Но я не командир. Я всегда следовала за Нейзгани или работала в одиночку. И теперь вовсе не уверена, что смогу дать им то, что они хотят.
– Ты эксперт по монстрам, – говорит Кай тихим ободряющим голосом, – мы все тебе доверяем.
Я молчу еще с минуту. Вглядываюсь в спокойные глаза Кая. А потом в две пары одинаковых карих глаз – не столь доверчивых, но приготовившихся слушать. Они уже готовы поверить, что мои слова могут помочь им сохранить жизни. Но я не уверена, что получится. Что у меня получится. Точно так же, как я не смогла спасти Таха в Тсэ-Бонито или Кая от избиения, Рок-Спрингс может стать еще одной точкой на карте моих личных неудач. На карте, которая со временем станет слишком большой и подробной. Но сейчас эти рассуждения ничего не стоят. Кому-то придется что-то делать, и похоже, что придется именно мне.
Черт побери, остается только надеяться, что я все сделаю правильно.
– Ладно, слушайте, – начинаю я, и они тут же окружают меня плотнее. – Если это действительно те существа, о которых я думаю, то убить их будет непросто. Стрелять в них бесполезно. Нужно отрезать головы.
– Или сжигать? – спрашивает Клайв, сгибая свое зажигалочно-часовое приспособление. Я начинаю понимать, что это какой-то хитроумный огнемет.
– Рок-Спрингс – палаточный городок, – говорит Кай.
– Ясно. Значит, огонь отменяется. Пожар быстро выйдет из-под контроля, и в итоге мы причиним больше вреда, чем пользы. Эти существа довольно тупые, но сильные и удивительно быстрые. При них может оказаться какое-нибудь грубое оружие, но для огнестрела у них недостает ловкости. Ах да, еще они кусаются.
Клайв вздрагивает. Понятно. Значит, его смех был от страха. Полезно знать о таких вещах заранее.
– Но их зубы, – продолжаю я, – не очень острые. Защитную одежду они прокусить не смогут.
Я смотрю на одолженную футболку Кая.
– Я подберу для него что-нибудь покрепче, – говорит Клайв, – но только при условии, если он поедет с нами.
С тех пор как Кая избили, прошло меньше восьми часов, и, честно говоря, я не вполне уверена, что он готов к еще одному бою.
Похоже, об этом думаю не только я, поскольку Рисса вставляет:
– Без обид, но ты уверен, что в состоянии помогать? Тебя привезли сюда с разбитым лицом и вмятиной в форме ботинка, оставленной на почках. Ты серьезно решил пойти сражаться с монстрами?
Ее слова циничны, но она смотрит на гладкое лицо Кая с таким же недоверием, как и все мы.
– Серьезно. – Он колеблется, бросая быстрый взгляд на меня. – Я смогу помочь.
– Тогда ты в деле.
Мое слово окончательно. Я не стану ронять его авторитет перед Гудэйкрами попытками переубедить. Он этого не заслужил.