Я ставлю мотоцикл рядом с его близнецом, припаркованным у крыльца трейлера. Замечаю пятна крови на приборной панели. Если бы я не знала уже, что с Риссой все в порядке, то сочла бы это печальным предзнаменованием.
Кай обхватывает мою руку своей и слегка ее пожимает. Я так удивлена, что позволяю ему за себя подержаться, ощущая кожей его сухую прохладную ладонь. Он подмигивает мне, прежде чем отпустить, затем открывает дверь и ждет, чтобы я вошла первой. Я немного медлю, подготавливая себя к разносу, который, как я уверена, устроит для меня Грейс, и нельзя сказать, чтобы я этого не заслуживала. Ее близнецы доверились мне. На время я стала их предводителем, что накладывало определенную ответственность за их здоровье, и в результате потерпела неудачу.
Мне приходит в голову, что Грейс может сделать нечто бо́льшее, чем просто наорать. Она может вышвырнуть меня вон. При всем том, что Рок-Спрингс выглядел совсем другим миром, мы отъехали от «Всеамериканского бара» всего на несколько часов. Мы по-прежнему нуждаемся в безопасном убежище на ночь, но, похоже, я его только что лишилась.
Я захожу внутрь и вижу Клайва и Грейс, сидящих на лавандовом диване с цветочным рисунком. Он держит маленькую мамину руку в своей огромной. И пока они сидят так близко, эти двое выглядят настолько похожими друг на друга, что я останавливаюсь. Возможно, рыжие волосы он унаследовал от отца, но эти румяные щеки и рот – безусловно, от Грейс. Очевидно, она плакала, поскольку вытирает лицо салфеткой, которая заменила в ее руке барную тряпку. Она поднимает голову, когда я вхожу, и, глядя на меня с непонятным выражением, поднимается с дивана. Я гляжу на Клайва, пытаясь понять, чего от них ожидать, но его взгляд абсолютно чист.
Грейс подходит ко мне, огибая кофейный столик, и я напрягаюсь. Подняв руки, она широко разводит их, и я готовлюсь к удару. Но вместо этого она делает самую ужасную вещь на свете. Она обхватывает меня и крепко обнимает.
Я замираю с глупым видом – как олень, застигнутый светом фар. Не хочу показаться жалкой, но я не помню, чтобы меня когда-нибудь кто-нибудь обнимал. Разве что нали однажды, года четыре назад. Или Нейзгани? От одной мысли об этом мне хочется рассмеяться. И теперь эта Грейс – такая маленькая и острая на язык – держится за меня так, будто я что-то для нее значу.
Я стою смирно, позволяя ей обнимать себя то ли из вежливости, то ли от огромного шока. Наконец она размыкает объятия, отодвигается на расстояние вытянутой руки и смотрит на меня большими, блестящими от слез глазами. Затем Грейс поворачивается к подошедшему ко мне Каю и проделывает то же самое с ним. Поскольку Кай не такой эмоциональный инвалид, как я, он расслабляется и обнимает ее в ответ. Она держит его с минуту, потом отпускает и выпрямляется, чтобы посмотреть на нас обоих.
Я ожидала самого худшего, но теперь понятия не имею, что последует дальше. Поэтому слова, которые она произносит, ошеломляют меня до глубины души:
– Твой долг выплачен, Мэгги Хоски, – говорит она. – Выплачен навсегда. Отныне ты и Кай желанные гости в моем доме и можете проводить здесь столько времени, сколько захотите.
Мои брови взлетают вверх, челюсть отвисает. Кай бормочет слова благодарности от имени нас обоих. Грейс шмыгает носом и вытирает глаза. Затем обходит меня, слегка касаясь плечом, и идет к входной двери. Я слышу, как дверь плотно закрывается за ней, как скрипят ступеньки крыльца. Грейс возвращается в бар, чтобы закончить свои ночные дела.
Кай шаркает ножкой, и я поворачиваюсь к нему. На лице его написано смущение.
– Интересно, значит ли это, что теперь мы можем пить бесплатно?
Клайв взрывается оглушительным хохотом. Кай краснеет и улыбается вслед за ним, и вскоре они начинают смеяться оба, а я по-прежнему не могу взять в толк, что это такое сейчас произошло.
– Значит, она не сердится? – выдавливаю я из себя мучающий меня вопрос.
– Ну что ты, нет, конечно, – отвечает Клайв. – Она считает, что ты спасла жизни нам обоим. Если бы ты не оказалась здесь вовремя со своими знаниями о монстрах, то мы бы отправились вдвоем. И принялись бы стрелять в этих тварей со вполне предсказуемым результатом. Скорее всего, без вас мы бы уже оба были мертвы.
– Но Рисса…
– Она раненая, но живая. Мама зашила ей живот и сказала, что полевая повязка Кая значительно ускорила процесс заживления. Скоро она будет на ногах.
Лицо Кая беспокойно морщится.
– Я все еще считаю, что ей нужна молитва.
Клайв качает головой:
– Пусть сначала отдохнет. Тело нуждается во сне, прежде чем ты начнешь жечь над ним табак. – Он вскакивает с места и с глупой ухмылкой огибает столик, готовясь заключить нас в объятия. Я отскакиваю в сторону, прежде чем он успевает прикоснуться ко мне, но Кай безропотно позволяет мясистому бицепсу Клайва обвить его плечи. – Но я бы не стал слишком рассчитывать на бесплатную выпивку, Кролик. Конечно, мама благодарна, что ты спас жизнь моей сестре и все такое, но в ее баре никто не пьет бесплатно. Это закон. Но я так тебе скажу: первый раунд будет за мой счет.
Кай усмехается.
– Ты идешь, Мэгз? Героические поступки возбуждают сильную жажду.
Я беспомощно моргаю. Слышу, как они разговаривают, смеются и шутят, но звуки доносятся словно из-под воды или откуда-то издалека.
– Нет. Вы идите. Мне надо поспать.
– Ну же, Мэгги, – умоляет Клайв. – Всего по одной. Расскажешь, как ты так ловко управляешься со своими крутыми ножами.
Я морщусь, и Кай, не сводя с меня глаз, тащит Клайва к двери.
– Дай ей немного времени, чтобы прийти в себя, Клайв, – говорит он. – Она не привыкла быть героем.
Клайв ворчит, но позволяет себя увести.
– Тогда отдельный тост за тебя, – говорит он через плечо, и они оба скрываются за дверью.
Я жду, пока они пересекут двор, и слышу короткий взрыв шума, музыки и смеха, когда они заходят через заднюю дверь во «Всеамериканский бар». Затем наступает тишина. Убедившись, что я осталась одна, я тащусь по коридору к одной из незанятых комнат. По дороге вижу «больничную палату» Риссы и заглядываю внутрь. Девушка мирно спит. Глядя на нее, совершенно невозможно подумать, что всего час назад она пыталась удержать свои выпадающие внутренности. Уже не в первый раз за сегодня я поражаюсь мастерству Кая.
Кровать в гостевой комнате узкая и простая, но простыни чистые и пахнут летом, а подушка похожа на мягкое облако. Я не потрудилась даже снять свое забрызганное кровью снаряжение. Просто сбрасываю со спины кобуру с дробовиком, прячу «глок» под подушку и падаю в постель. Затем раздается легкий скрип двери, я приоткрываю один глаз и вижу полосатую кошку Грейс, крадущуюся в мою комнату. Прежде чем дверь захлопывается, она запрыгивает ко мне на кровать. У меня даже нет сил предупредить ее о том, что я «собачница». Кошка сворачивается калачиком у моих ног и принимается удовлетворенно мурлыкать.
В этот раз у меня не возникает никаких проблем с засыпанием.
Глава 26
Просыпаюсь я на следующий день как раз к ужину.
– Уже ужин? – недоверчиво переспрашиваю я Грейс, просунувшую голову в дверь и позвавшую меня к столу.
Она хихикает.
– Ты не одна такая. Клайв проснулся всего полминуты назад. Но он и твой парень гудели в баре до рассвета. Правда, Каю это не помешало потом прочитать утреннюю молитву над моим ребенком. – У нее снова в руках тряпка, и она хлопает ею себя по руке, трясясь плечами от смеха. – Твой мальчик просто нечто. Настоящий очаровашка.
Я сажусь и протираю заспанные глаза.
– Ага. Ты не первая, кто мне об этом говорит.
– Он еще и танцор!
Грейс поднимает руки, словно обхватывая невидимого партнера, и делает круг по моей комнате. Никогда ее такой не видела. Видимо, мне надо пересмотреть все, что я знаю об этой женщине.
– Он что, танцевал с тобой?
– Не только со мной, но и со всеми остальными, кто был в баре ночью, – подтверждает она. – Настоящий очаровашка.
– Да, ты уже говорила.
Она видит, что мне не так весело, как ей, и опускает руки на бедра.
– Ну ладно, пойдем ужинать. Накормить тебя – это самое меньшее, что я могу сделать после того, как ты спасла моих близнецов.
Кай, Клайв и Рисса уже сидят за обеденным столом, громко разговаривая, смеясь и раскладывая еду по тарелкам. Я улавливаю запах карне адовада[70], и мой желудок тут же начинает урчать от голода. Я задумываюсь над тем, где Грейс могла раздобыть мясо. Но, в конце концов, она одна из богатейших людей в Восточной Динете – с таким-то оружием и алкогольным бизнесом.
– Убийца Чудовищ! – добродушно приветствует меня Клайв. – Присоединяйся к нам. Прошлой ночью получилась совершенно адская вечеринка. Жаль, что ты все пропустила.
– Уже наслышана, – отвечаю я и присаживаюсь на свободный стул рядом с Риссой.
Я замечаю, что перед ней стоит миска с прозрачным бульоном, а не красная свинина в чили, которая так восхитительно пахнет. Я киваю ей, и она кивает мне в ответ.
– Твой парень – настоящий зверь! – кричит Клайв, жизнерадостный, как щенок.
– М-да?
Я тянусь к поварешке, чтобы положить себе еды. Кроме мяса, на столе имеется дрожжевой хлеб. Я беру ломоть и макаю его в соус чили.
– О да, ты бы видела, как он…
Но от знания о том, что я могла там увидеть, меня избавляет входная дверь, которая распахивается и с грохотом бьет о стену. Клайв тут же вскакивает с места и тянется за пистолетом, пристегнутым к бедру, но в проеме двери показывается голова «мистера Веснушки».
– До сих пор жуете, ребята?
– Заходи, поешь, – велит Грейс младшему сыну. – Я приготовила нечто особенное для наших гостей.
«Мистер Веснушка» склоняет голову набок.
– Тут кое-кто хочет видеть Мэгги.
Я замираю с ложкой, недонесенной ко рту, и бросаю нервный взгляд на Кая. Кто мог знать о том, что я нахожусь здесь?
– В смысле, «кое-кто»? – спрашивает Грейс.