– Я мог бы сломать тебе шею одним движением руки, – совершенно спокойно говорит он. – Ты этого хочешь?
Его лицо темнеет, рука сильнее сжимает мне горло. Я не могу говорить, не могу ответить ему, даже если бы захотела. Я захлебываюсь собственной кровью и слезами.
Наконец глаза Нейзгани смягчаются при виде того, как я борюсь.
– Ах, Чинибаа, – выдыхает он с удивлением в голосе, – какая же ты свирепая, какая красивая! Но ты не знаешь, когда следует останавливаться. И никогда не знала.
А потом его окровавленные губы прижимаются к моим. Он целует меня, проникая в мой рот языком. Он делает это грубо и жестоко, как будто я его собственность. Я чувствую вкус железа и соли. Держа меня за горло одной рукой, не отрывая губ от моего рта, он опускает вторую руку, обхватывает пальцами рукоять своего оружия и вонзает молниеносный клинок мне под ребра.
До самого сердца.
Глава 32
Я вся в огне. Пылающее инферно. Кожа слезает с костей, кровь кипит в венах и испаряется. Я вспыхиваю и кричу.
А потом вода. Стремительные, мощные и прохладные потоки, как весенние реки, растекаются по мне и смывают обжигающую огненную бурю.
Вслед за тем обрушивается звуковое цунами. Звуков много, они громкие до боли. Какофония. Ужасающий визг. Двести человек орут одновременно.
И боль. Очень много боли. Агония кричащих нервов, растянутых мышц и раздробленных костей. Господи, как мне больно! Я пытаюсь свернуться калачиком внутри себя.
Эхо звука, чей-то настойчивый крик тянет меня назад.
«Что бы ты ни делал, поторопись! Он возвращается!»
Но это далеко. Слишком далеко.
«Нет, Мэгз, не уходи! Я могу тебя спасти, но ты должна бороться! Мне нужно, чтобы ты боролась!»
Это тот же голос. Я его знаю. Он добрый. И когда он говорит, я хочу бороться. Действительно хочу.
Но я не могу делать так, как он велит. Я была такой упрямой. Я уже боролась. И проиграла.
И теперь мое сердце не будет работать.
Потому что оно сломалось.
Глава 33
Я просыпаюсь в темноте. И боли. Но боли уже меньше, чем раньше. Это ноющая боль от травмы, но не жгучая от открытой раны, не агония сломанных костей. Я осторожно поворачиваю запястье, которое он так небрежно сломал. Дотянувшись до места под ребрами, через которое он вонзил свой нож в мое сердце, я нащупываю простыни и одеяла. Я лежу не в своей постели. В комнате, которую я не узнаю.
Я начинаю паниковать, но затем чую запах табака и кедра на своей коже и в волосах. Вспоминаю эхо молитвенных песен, донесшихся до моих ушей. Кай? Я всматриваюсь в темноту, но ничего не вижу.
Измученная и растерянная, я вновь проваливаюсь в сон.
В следующий раз я просыпаюсь от его мягких, но настойчивых прикосновений. Он принес еду и уговаривает меня поесть. Я сажусь, накинув одеяло на плечи, и ем. Но потом вспоминаю, что мое сердце было разорвано молнией, и плачу. Он откладывает еду в сторону, забирается ко мне в постель, обнимает и держит, пока я не засыпаю снова.
Солнце стоит высоко в небе, когда я просыпаюсь в третий раз. Шторы в комнате плотно задернуты, но я вижу сквозь них ярко-желтый круг в углу окна. Я испытываю искушение остаться в постели, пока руки Кая крепко обнимают меня, но я знаю, что должна вставать. Я должна выяснить, что случилось и почему я до сих пор жива. Есть и другие вопросы, которые требуют ответа.
Я выскальзываю из теплой постели, стараясь его не разбудить. Случайно спотыкаюсь о какой-то мягкий пушистый сверток, который немедленно издает раздраженный вопль и выскакивает из комнаты сквозь щелку не до конца прикрытой двери. Это же кошка Грейс. Я в ее доме. Просто в незнакомой комнате. Я оглядываюсь и начинаю понимать, где я. Это то же помещение, в котором лежала Рисса, когда чудовище порвало ее на части. Должно быть, больничная палата. Когда глаза привыкают к полумраку, я убеждаюсь, что это так. Здесь имеется стол, а на нем разложены мисочки с бинтами, веер из перьев, катушка зубной нити, различные микстуры и мази.
Я ищу в тусклом свете свою одежду, но потом понимаю, что она, скорее всего, была слишком испорчена или окровавлена, чтобы ее оставлять. Я не переживаю за потерю нелепого топа Клайва, но надеюсь, что удалось сохранить хотя бы мокасины. И мое оружие. Оно мне нужно. Если бы я знала, где оно сейчас, то немедленно надела бы на себя все ножи и стволы, которые у меня есть. И никогда бы их больше не снимала – даже во сне.
Наконец я нахожу халат в ногах кровати. Он густой, пушистый, отвратительного лавандового цвета, но это лучше, чем ничего. Я надеваю его на себя и осторожно перевязываю поясом, стараясь не беспокоить рану на боку. Затем открываю дверь и слышу из коридора приглушенный гул голосов. Прежде чем выйти из спальни, я оглядываюсь и смотрю на Кая.
Его лицо побледнело и осунулось, на глаза легли глубокие тени. Волосы слиплись и торчат во все стороны мокрыми прядями, кожа приобрела тусклый потный блеск, словно у него началась лихорадка. Тело будто втянулось само в себя, как бывает, когда быстро теряешь вес и нет времени его возместить. Я понимаю, что он не только использовал молитвы, которым научил его Тах, но и черпал силу клана для моего спасения и теперь расплачивается за это своим организмом.
– Великий Целитель, – шепчу я.
И осторожно закрываю за собой дверь.
Первым меня замечает Клайв. Он встает с широкой улыбкой:
– Убийца Чудовищ!
Я вздрагиваю.
– Не называй меня так. Хотя бы сегодня.
Он мгновенно приходит в себя.
– Хорошо, Мэгги.
Я оглядываю комнату и вижу незнакомые лица. Делаю шаг назад и натыкаюсь на стену.
– Что происходит? – спрашиваю я напряженным голосом.
– Это я их вызвала, – говорит Грейс. – Они в долгу передо мной. А значит, теперь в долгу и перед тобой.
Она сидит на диване рядом с Клайвом. Рисса заняла место на стуле. На кухне что-то ворчит и гремит кастрюлями «мистер Веснушка». Но больше всего я хочу знать о других людях в этой комнате.
– Хоски, – растягивая звуки, произносит Хастиин.
Я киваю главарю Жаждущих. За эти несколько дней он нисколько не изменился. Те же коротко остриженные волосы, такая же неаккуратная бородка. Синяя военная форма и бандана с черепом. Он стоит у дальней стены, прислонившись к косяку двери. Еще трое Жаждущих в униформе и коже глядят на меня с напольных лавандовых подушек. Если бы я не была так потрясена тем, что они здесь, то рассмеялась бы от их нелепого вида.
На кухне что-то с грохотом валится на пол, и мы все подпрыгиваем от неожиданности, как кошки, находящиеся в одной комнате с напряженными убийцами.
Грейс вздыхает и поднимается с дивана.
– Пойду помогу. А то он сейчас весь кофе испоганит.
– У тебя есть кофе?
Грейс одаривает меня улыбкой.
– Мне черный, пожалуйста, – говорю я, и она спешит на кухню помочь младшему управиться с домашним хозяйством.
– Что ты здесь делаешь, Хастиин? – спрашиваю я.
Он пожимает плечами:
– Ты слышала, что сказала леди. Жаждущие перед ней в долгу. И она передала этот долг тебе. К тому же я не хочу, чтобы ты сбежала, убила всех монстров в одиночку и присвоила себе всю славу.
Мои брови приподнимаются.
– Так ты здесь, чтобы помогать мне?
– Похоже на то.
– Но ты же меня ненавидишь.
Его челюсть дергается от нервного тика.
– Ты должна мне деньги. Это не то же самое.
Я бы поспорила, но какой в этом смысл? Он здесь, и это главное. Честно говоря, я так рада, что у меня появилась поддержка, что готова даже обнять ублюдка, если бы не знала, что его это напугает.
– Спасибо, – говорю я.
Он смотрит на меня с минуту, затем хмыкает.
– Только не думай, что ты больше не должна мне денег, – ворчит он.
– Ты как себя чувствуешь? – спрашивает Клайв.
– Отвратительно, – признаюсь я. Затем закрываю глаза и прислоняюсь к стене. – Что там произошло?
– А ты не помнишь?
Кое-что помню: арену, брутальный поцелуй, нож в своем сердце…
– В конце начался хаос, – мягко рассказывает Клайв. – В стеклянный домик Мосы ударила молния. Загорелись трибуны. Толпа запаниковала, и все тут же бросились на выход. Кай делал все что мог прямо на месте, но надо было выбираться, чтобы тебя спасти. Мне удалось кое-что для тебя прихватить.
Он протягивает руку к другому концу дивана и достает оттуда металлический ящик – помятый и слегка обгоревший, но в остальном неповрежденный.
У меня перехватывает дыхание.
– Это то, о чем я думаю?
– Я решил, что ты захочешь его вернуть.
– Спасибо! – выдыхаю я.
Каким-то невероятным образом он спас мое оружие.
– Но я не смог найти твой Böker. Только ящик.
– Все в порядке, – успокаиваю я его. – Этого более чем достаточно.
Грейс возвращается с кофе и чаем, пахнущим мятой, и мы все получаем по чашке своего любимого яда. По кругу пускается мед, и один из Жаждущих мальчиков даже бормочет что-то от восторга, опуская полную ложечку в чай.
– Ну и что теперь? – спрашивает Рисса.
В комнате воцаряется тишина, и все поворачиваются ко мне.
Я держу чашку в руках, ее тепло понемногу успокаивает.
– Как сказал Хастиин, чудовища до сих пор обнаруживаются в разных местах. А значит, до сих пор действует колдун, которого необходимо убить. Я понимаю, что чуть не умерла, но я жива. Со мной все в порядке.
– Думаю, мы все знаем, что надо делать, – раздается усталый голос из коридора.
Все оборачиваются и смотрят на Кая, входящего в комнату. Он проскальзывает на место рядом со мной и уверенно берет мою руку в свою. Я краснею, смущенная его проявлением нежности, и первый мой инстинктивный порыв – отстраниться. Но мне нравится чувствовать его кожу и ощущать комфорт от того, что он так близко. Видимо, я привыкла к его объятиям за то время, пока мы спали в «больничной палате». Поэтому я оставляю руку там, где она сейчас.
– Кай прав. – Я делаю глубокий вдох. – Мы должны идти за Нейзгани.