С моих губ срывается сдавленный всхлип.
– Ты ведь планируешь его убить, не так ли? – нетерпеливо спрашивает он. – А что еще остается? После того как он тебя так унизил, смерть – это самое малое, что он заслуживает.
– Тебе не следовало этого делать, Ма’йи, – отвечаю я медленно и тихо. Затем достаю пистолет из кобуры на бедре. – Тебе не следовало так поступать со мной. И с моей нали. – Мой голос срывается. – И с Тахом.
Теперь я точно знаю, что огонь, спаливший его хоган, был вызван ударом молнии Ма’йи. Не знаю, для чего он это сделал. То ли для того, чтобы настроить меня против Нейзгани еще сильнее, то ли для того, чтобы свести меня с Каем, или по какой-то другой извращенной причине. Но теперь это не имеет значения.
Ма’йи вздыхает.
– Не слишком ли ты мелодраматична?
– Ты не должен так обманывать людей. Не должен был обманывать меня!
Я поднимаю пистолет. Наставляю его на голову Ма’йи.
– Вижу, ты не ценишь мою гениальность, – бормочет он. Его глаза следят за мной и моим пистолетом, но он не двигается. – Но я уверен, что сегодня Нейзгани умрет от рук своей ученицы. Ты ведь хочешь этого. И Кай Арвизо тоже. Это холодная месть, о которой я жалеть не буду.
Я ничего не отвечаю. Просто держу пистолет ровно.
Раздается щелчок курка, когда его иллюзия начинает разрушаться.
– Ну в самом деле, Магдалена! Всегда ли насилие является отв…
Один выстрел прямо в лоб.
Он отшатывается назад и падает в грязь. Я подхожу к его телу. Пару секунд вглядываюсь в неподвижные глаза, в разинутый рот. Затем наклоняюсь и провожу лезвием ножа по горлу. На бледной коже распахивается красная полоса. Я работаю ножом, пока голова не отделяется от туловища целиком и не оказывается в моей руке. Я швыряю ее за край крыши. К’ааханаании внутри воет – дико и злобно.
Какое-то время я смотрю на кровь, стекающую ручейками в трещины рассохшейся крыши. Потом трещины заполняются, и кровь начинает скапливаться в лужицах вокруг его расчлененного тела и просачиваться сквозь рукава его прекрасного западного костюма.
Глава 36
Я мчусь через плато, быстро работая ногами. Никакие силы кланов не помогают мне, только ужас, горе и паника от того, что я могу опоздать. В голове продолжают прокручиваться жестокие признания Ма’йи, но у меня нет времени размышлять над тем, что он мне сказал. И что-то по этому поводу чувствовать. Какая-то часть меня осознает, что я, должно быть, в шоке, и я использую этот обрывок разума, чтобы запереть внутри вопящий ужас от того, что Ма’йи сделал со мной. Сейчас я должна помочь Каю.
– Придерживайся плана, – шепчу я сама себе. – Ничего не изменилось. Придерживайся плана.
Наайее атс’ос — это лучик надежды в том, что кажется дурным сном.
Я сломя голову вбегаю в кошмар.
Земля усеяна телами. Обгоревшие до черноты и покрытые пеплом трупы чудовищ до сих пор выглядят слишком по-человечески. А ведь есть еще и мертвые люди в синей униформе, выделяющиеся на фоне обугленных останков тварей. Жаждущие. Я бегу дальше, к краю каньона, возле которого стоит грузовик. Теперь я их вижу: горстка моих союзников еще держится на ногах. Сначала я испытываю облегчение оттого, что они живы. А потом ужас.
Клайв стоит на коленях перед Нейзгани, и острие молниеносного меча нацелено в его горло. Гудэйкр пьяно шатается, из огромной раны на его голове свободно вытекает кровь. Рисса отчаянно пытается оттащить своего брата от Нейзгани. Рядом с близнецами стоит Кай. Из радужки его глаз полностью вымылся карий цвет, и теперь они сверкают чистой ртутью. Он вытянул руки перед собой и растопырил пальцы, словно пытаясь удержать невидимую стену. Воздух вокруг него гудит тяжело и мощно, излучая опасность.
Одно неверное слово, одно неосторожное движение, и мы все умрем.
– Нейзгани!
Его глаза вспыхивают на меня подобно озерам чернейшей ночи. Жаждущие вокруг нас сжимают пистолеты и сдвигают пальцы ближе к спусковым крючкам.
Я поднимаю руки и иду ближе.
– Поговори со мной!
Я чувствую напряжение от того, что оказываюсь на линии огня, ощущаю нарастающую стихийную мощь Кая, но смотрю только на Нейзгани.
– Рыжий напал на меня, – отвечает он. – Я бы не причинил ему вреда. Я пришел сюда только потому, что учуял монстров.
– Тогда уходи. Все монстры мертвы. Оставь этих людей в покое.
Он улыбается, и даже сейчас его улыбка похожа на первые лучи солнца в морозное зимнее утро.
– Теперь не могу.
Кто-то из Жаждущих кашляет, и мы все подпрыгиваем от неожиданности, ожидая последующего града выстрелов, но они, к счастью, так и не раздаются.
Я выдыхаю, пытаясь взять под контроль К’ааханаании, которая кричит внутри, что я в опасности и что пора убивать. Кого-то. Или кого-нибудь. Или вообще всех.
Я изо всех сил стараюсь, чтобы голос звучал ровно.
– Ты знал, что всех чудовищ создавал Ма’йи? – спрашиваю я как можно громче, чтобы слышали все. – Теперь я поняла, что ты тут ни при чем.
Его хмурый взгляд подобен облаку, затмевающему солнце.
– Конечно, я тут ни при чем.
– Я не знала. Ма’йи запутывал нас. Он оставлял следы молний. Сделал так, чтобы все было похоже на дело твоих рук.
Он еще сильнее морщит лоб.
– Пройдоха причинил много страданий своими глупостями, – соглашается он. – Я с ним разберусь.
– Я уже разобралась.
Он смотрит с удивлением, затем расплывается в улыбке.
– Чинибаа…
– Теперь ты знаешь, что эти люди не враги тебе, Нейзгани. Отпусти их.
Нейзгани делает паузу, словно размышляя.
– Только не его.
И он направляет свой меч на Кая. Земля уходит из-под моих ног, грозя опрокинуть. Я должна была знать, должна была предвидеть, что Нейзгани сочтет Кая угрозой. Соперником. Но я ни за что не отдам его на милость Убийцы Чудовищ.
– Ты его не получишь, – говорю я.
Нейзгани смеется, и его смех мелодичен, как весенний гром.
– А кто мне сможет помешать?
– Я.
Его взгляд проходится вверх и вниз по моему телу, останавливается на левом боку.
– Как тебе мой подарок?
Я непроизвольно поднимаю руку под ребра, к оставленному им клейму в виде молнии, но тут же одергиваю себя, заметив его понимающую улыбку.
– Это чтобы ты про меня не забывала, – говорит он. – И чтобы я всегда мог тебя найти.
Он делает два шага вперед и оказывается прямо передо мной. Поборов желание отступить, я остаюсь на месте. Он так близко, что если я выдохну, наши тела соприкоснутся. Поэтому я задерживаю дыхание. Он заговорщицки наклоняется ко мне, и вместе с ним качаются вперед и касаются моей кожи его волосы.
– Вижу, он уже развратил тебя.
Я отшатываюсь назад. Его слова словно удар плетью. Неужели он знает о тех ночах, которые мы провели вместе в постели Грейс? И о том первом поцелуе, который случился только вчера?
Он поджимает губы, наблюдая за моим лицом, но я не понимаю, о чем он думает.
– Он очень умен, Чинибаа, и я не стану упрекать тебя за твою доверчивость. Но ты должна знать, что он…
Я трясу головой. Отступаю еще дальше. Я не смогу принять еще одно откровение, еще одно предательство. Оно окончательно меня сломает.
– Не надо…
Он замолкает, наблюдая за мной.
– Тогда спроси его. Спроси сама. Спроси, зачем он здесь. Почему настаивал на том, чтобы стать твоим напарником.
Последнее слово Нейзгани выплевывает с презрением.
– Я не…
– Спроси его!
Я поворачиваюсь к Каю. Он уже высвободил всю энергию, которую удерживал, но воздух вокруг него по-прежнему тяжелый и заряженный, а радужки глаз все еще с серебристыми краями. Он бледен и вспотел. Идеальные волосы убраны назад с идеального лица.
– Все не так, Мэгги.
Я сглатываю, внезапно испугавшись. Эта дрожь в его голосе, панический взгляд…
Нейзгани говорит правду.
– Что не так, Кай? – Я едва узнаю свой голос, настолько он слаб и напуган.
Нейзгани смеется:
– Расскажи ей. Кошка узнала тебя сразу, как только увидела и услышала, как ты произносишь слова. Расскажи ей о силе своего клана.
– О чем он говорит, Кай? О клане Великих Целителей?
Но затем я осознаю, что он никогда не рассказывал мне о силе своего второго клана. Я сама решила, что это как-то связано с погодой. Но теперь не знаю, что и думать. Просто не знаю.
– С самого начала мои намерения, возможно, и были эгоистичными, – осторожно говорит Кай – точно так же, как говорил, когда я столкнулась лицом к лицу с Длинноруким у дома Таха. Говорит так, будто я опасна. – Но то время, которое мы провели вместе, – это было по-настоящему, Мэгз. Мы же друзья. Настоящие друзья. Ради тебя я готов на все. Я не намеревался….
– Не намеревался? Не намеревался сделать что?
Он медлит.
– Скажи мне, – приказываю я, повышая голос. – Скажи мне!
– Мэгз…
– Не называй меня так!
Я дрожу, чувствуя, как проникает в кости холодный страх, угрожающий разорвать меня изнутри. Кажется, теперь я поняла. Это лицо… Это обаяние… И такая неестественность под светом Шалимара, со снадобьем на глазах. Ответ все время был передо мной, а я не смогла его разглядеть. Но теперь мне нужно услышать это от него. Мне нужно, чтобы он признался.
– Какая у тебя другая сила клана, Кай? Это не Великие Целители. И не люди Погодного Пути. Для кого ты был рожден?
Он не пытается лгать.
– Бит’аа’нии. Беседующие в Одеялах.
– И что это значит?
– Я умею уговаривать людей не причинять мне зла. Как с ребятами Уриосте, помнишь?
Он говорит об избиении в Бурке за то, что переспал с владетельной испанской принцессой.
– Помню.
Он выдыхает. И на мгновение закрывает глаза, будто пытается устоять перед бурей.
– А еще я могу уговорить людей… помогать мне.
Я борюсь с внезапным приступом тошноты, от которой вдруг резко захотелось согнуться. Теперь все становится понятным. И то, как ему удалось уговорить Длиннорукого отпустить нас в первый день. И то, как он проделал то же самое с Хастиином. И с Грейс.