Вскоре Солист убедился, что старается не зря. Однажды Буров остановил его и взволнованно сообщил: говорят, будто предстоит досрочное освобождение большой группы заключенных. Правда ли это?
Бригадир, сам распустивший этот слух, похлопал себя по карману, из которого торчала бумага, и сказал, что уже составляют списки наиболее достойных.
Буров слушал, глядя на собеседника умоляющими глазами. Но тот не проронил больше ни слова.
На следующий день, когда они снова встретились, бригадир как бы между прочим заметил, что получил приказ присмотреть себе замену. Тут уж заключенному стало ясно, что его покровитель и друг вот-вот досрочно выйдет на волю. И он не выдержал, схватил Солиста за рукав, зашептал: бригадир не пожалеет, если и ему, Бурову, выхлопочет досрочное освобождение.
— Условия ставишь, — усмехнулся Солист. — А что я буду иметь с того?
— Что пожелаешь, — твердо сказал бывший торговый работник.
— Ого! — Бригадир рассмеялся. — Гляди, какой щедрый. Я, видишь, завязать решил. Домик мечтаю купить у теплого моря. Домик с садом. И чтобы машина была… Чуешь, сколько мне требуется?
— Я такой, что добро помню… Выйдем вместе, будет домик с машиной.
— Это все разговорчики. Верить тебе верю. Однако, покуда определишься на место да развернешься, сто лет пройдет. А мне ждать не с руки.
— У меня все готово. Ждать не будешь. Это денежки тебя ждут, бригадир, а не ты их.
Солист решил сделать последнюю проверку. Он заметил: поговаривают, будто закон готовится, снова будут менять деньги…
Буров тонко усмехнулся.
— Моим денежкам не страшны реформы…
Сказано было ясней ясного. Солист узнал все, что хотел.
Торгового жулика освободили через год с небольшим. Солист добился почти невозможного — вышел на волю в один и тот же день со своим подопечным.
Оба сияли от счастья. На радостях крепко выпили в поезде.
Утром, когда бывший бригадир заключенных проснулся, приятеля не оказалось в купе. Владислав Буров, что называется, отбыл не попрощавшись…
Солист долго колесил по стране, разыскивая обманувшего его валютчика. Следы Бурова привели его в этот город. Продолжая поиски, он на время изменил своему правилу — работать в одиночку, вошел в компанию браконьеров и стал поставщиком икры на черный рынок. Это было хоть и опасным, зато весьма прибыльным занятием. До сих пор браконьерам удавалось обманывать инспекцию рыбонадзора и благополучно обходить расставленные милицией ловушки. Вот только сегодня Солист едва не попался: за полчаса до того, как его остановил и допросил капитан Белов, он сдал спекулянтам около пятидесяти килограммов свежей осетровой икры…
Погруженный в раздумье, Солист медленно брел по улице. Он бодрился, внушал себе, что не произошло ничего особенного. Но на сердце было тревожно, росло ощущение надвигающейся опасности. И он вновь вспомнил о валютчике. Только бы добраться до него, хоть одним пальчиком дотянуться до ловкача!.. А потом с большими деньгами рвануть подальше отсюда, как можно подальше!
Время близилось к обеду, но жара не спадала. Он медленно брел по раскаленному асфальту. Неподалеку от набережной зашел в крытый брезентом павильон. Здесь всегда имелось вкусное ледяное пиво.
Вскоре официант поставил перед ним две запотевшие бутылки. Пиво было налито в стакан. Солист уже поднес его к губам, как вдруг рука его задрожала, пиво расплескалось.
Сердце билось так, что удары отдавались в висках. Он с трудом подавил яростное стремление подбежать к столику в противоположном углу зала, заглянуть в глаза сидевшему там высокому худому человеку.
Человек этот был Владислав Буров.
Несколько минут ушло на то, чтобы прийти в себя, отдышаться. Наконец Солист успокоился. Он улыбнулся, вспомнив пословицу: «Не было бы счастья…» Слава богу, встретились!.. Уж теперь-то не ускользнет валютчик, раскроет мошну. Домик и автомобиль? Ну нет, шалишь! Бурова он выпотрошит так, как потрошат икряного осетра!
Он залпом проглотил стакан пива, налил еще, с наслаждением выпил и вторую порцию.
ГЛАВА ШЕСТАЯПРЕСТУПНИК ИДЕТ ПО СЛЕДУ ПРЕСТУПНИКА
Буров долго сидел в павильоне. Осушив один чайник, потребовал новый, наполнил стакан и стал ждать, пока чай остынет. Наконец, покончив с чаем, раскрасневшийся, вытирая потное лицо большим клетчатым платком, направился к выходу.
Солист двинулся следом.
Они пересекли почти всю центральную часть города и оказались… в Крепости!
У Солиста тревожно заныло сердце. Что, если Буров держит путь к той самой улице, где осталось голубое такси? Быть может, там уже работают люди из милиции. Появиться на этой улице, рискуя столкнуться со «знакомым» капитаном, Солист не мог.
Но опасения оказались напрасными. Буров шел в другой район Крепости. Вот он остановился у какого-то дома, взялся за витую медную ручку на входной двери, исчез в парадном.
Минуту спустя Солист медленно проследовал мимо дома. Это было небольшое строение — четыре окна внизу, столько же на втором этаже. Здесь и живет валютчик? Можно было предположить, что так оно и есть: шел уверенно, дверь толкнул привычно, будто делал это неоднократно.
«Что ж, поглядим», — решил Солист.
Отойдя в конец улицы, он прислонился к стене, кинул в рот сигарету. Приготовился к длительному ожиданию. Однако минут через десять дверь отворилась вновь, и валютчик вышел на улицу.
Солист «повел» преследуемого. Они покинули Крепость. Но теперь путь их лежал не к морю, а к гористой северо-западной окраине города. Здесь было много одноэтажных домиков, каждый — с собственным двориком или садом, огражденным стеной из нетесаного ракушечника. У одного из таких домов, одиноко торчавшего в центре обширного пустыря, Буров замедлил шаги, сунул руку в карман.
— Ключи нашаривает, — пробормотал Солист. — Вот где его берлога!
Валютчик остановился возле крашенной охрой калитки, и в тот же миг за высокой стеной залилась собака.
— Абрек! — крикнул хозяин.
Лай оборвался. Собака заскреблась в калитку, заскулила. Буров вытянул из кармана связку ключей, отпер калитку и вошел. С той стороны ключ дважды повернулся в замке. Еще несколько секунд слышалось, как в глубине двора визжит собака. Потом все смолкло.
Солист недобро усмехнулся и пошел назад.
По пути он обдумывал план действий. Явиться к Бурову в одиночку, разговаривать с глазу на глаз? Пожалуй, рискованно. Он уже имел случай убедиться, что это за птица. Но помощники потребуют часть добычи…
«Ладно, — решил он, — там будет видно. Да и не известно, какая это добыча».
Погруженный в раздумья, он медленно брел по улице. Сейчас, когда Буров был, наконец, выслежен, вновь нахлынули сомнения. А вдруг все это пустая затея? Могло же быть так, что Буров и заключенный-наркоман сговорились да и наврали Солисту с три короба о золоте и деньгах. Поэтому и улизнул этот тип, когда пришло время расплачиваться: платить-то было нечем!..
Рассудив так, Солист решил предпринять еще одну проверку. К Бурову он все равно явится — пусть лишь для того, чтобы свести счеты за обман. Но прежде следовало окончательно выяснить, с кем имеешь дело. И тогда действовать наверняка.
Он в третий раз пересек центр города, снова оказался в Крепости, у двухэтажного дома с витой медной ручкой на двери, остановился возле подъезда. Судя по всему, в доме могло жить пять-шесть семей. Как же отыскать квартиру, в которой побывал Буров?
И тут взгляд его уперся в белую эмалированную табличку возле подъезда. То была вывеска зубного техника.
Он напряг память. Ну да, тот, что опознал в лагере Бурова, тоже был зубной техник!..
Несколько часов спустя, уже поздно вечером, Солист позвонил у двери квартиры, в которой жил зубной техник. Отпер хозяин — толстый торопливый человечек с широкими бровями вразлет, отчего темные маленькие глаза да и все его лицо казались озадаченными, удивленными.
— Зубы, — сказал Солист, когда его провели в кабинет и усадили в кресло. — Хочу, чтобы золотые зубы!
— Но зубы у вас в порядке. Ну-ка! — Техник засуетился, ловко выхватил вставную челюсть изо рта клиента. — Ведь недавно делали?
— А теперь хочу, чтобы были золотые, — прошамкал Солист. — По четыре сверху и снизу.
— Но зачем?
— Для шику. — Солист отобрал челюсть, вставил на место, подвигал губами. — Хочу, чтобы сверкало во рту, когда разговариваю. Бабам нравится!
— А золото?
Посетитель молча развел руками.
— И у меня нет, — сказал техник.
— Найдешь, если захочешь!
— А почему я должен… захотеть?
— Двойную цену возьмешь.
— За восемь зубов? — прошептал техник, пятясь от кресла.
— Дважды восемь — будет шестнадцать. — Солист небрежно откинулся в кресле. — Назови цену!
Техник молчал. Его не оставляла мысль, что странный посетитель подослан. Но постепенно тревога слабела. Слишком уж груб и нагл был сидевший перед ним человек. Похож на торгаша с шальными деньгами.
И техник решил прощупать клиента. Сделав в уме подсчет, он сказал цену.
Услышав, сколько будут стоить зубы, Солист широко ухмыльнулся.
— Ну, слава тебе господи, — воскликнул он. — Я не ведал, что в такой цене у вас золотишко!
С этими словами он извлек из внутреннего кармана пиджака тяжелый мешочек. Вскоре мешок был развязан, края отогнуты. Содержимое заискрилось в лучах подвешенной над креслом сильной лампочки.
Брови техника полезли вверх.
— Золото! — одними губами сказал он.
— Песочек, — строго поправил Солист. — А есть и самородочки. Все есть, милый. Возьмешь?
У техника язык прилип к гортани. Широко раскрытыми глазами глядел он на посетителя. До сих пор он только слышал о «золотых королях» Севера. Те связаны с приисками и старателями, получают оттуда левое золото, колесят по стране и реализуют его верным людям.
— Будешь брать? — повторил Солист.