Часть шестая. Егерь
Глава первая
с. Славковичи за некоторое время до описанных событий.
Почти всю последнюю неделю младший сержант милиции Ломтев, которого после смерти капитана Пчелкина в срочном порядке назначили на освободившуюся должность, просидел за письменным столом у себя в участке. При жизни Пчелкин не особо заставлял своего помощника работать с бумагами, а все больше нагружал «живой работой». Именно поэтому Николай, не имеющий навыка в оформлении разного рода документов и оформления протоколов, за эту неделю почти все свое рабочее время штудировал справочную литературу и пытался составлять протоколы. Однако для Николая работа с документацией стала далеко не единственной проблемой, с которой ему пришлось столкнуться. Второй проблемой нового славковичевского участкового стала проблема транспортная.
Коля Ломтев, в отличие от большинства таких же, как и он, деревенских парней, с детства увлекавшихся разного рода машинами и двигателями, был скорее гуманитарием, нежели технарем. Обучаясь в школе, он обожал историю, любил литературу, при этом не особо увлекался математикой. Именно поэтому Николай, в отличие от всех своих сверстников, которые постоянно одолевали работавших в колхозе мужиков-шоферюг просьбами: «Дядь! Дай порулить!», никогда не садился за руль трактора или вечно фырчащей старой «полуторки», возившей в местное сельпо продукты. И уж тем более не пробовал оседлать мотоцикл.
Именно поэтому старенький М-72, который достался Николаю «по наследству» от убитого Пчелкина, всю последнюю неделю простоял без движения. Все это время мотоцикл, который к нему на двор пригнала жена Пчелкина Антонина, простоял в его дворе между домом и сараем и так и не был опробован новым владельцем. Николай же по старинке передвигался по служебным делам либо пешком, либо на своем прежнем транспортном средстве – пензенском велосипеде ЗИФ.
Сегодня же впервые транспортный вопрос встал для Коли Ломтева особо «острым углом». Николай как новый участковый села Славковичи и его окрестностей, теперь должен был являться в районное отделение милиции в Псков на ежемесячное совещание. Данные мероприятия проводил сам начальник райотдела, и проигнорировать свое первое совещание Коля никак не мог.
Поэтому, зная заранее о совещании, Николай сумел договориться с Митричем – шофером полуторки, возившей раз в три дня продукты в местный магазин, чтобы тот доставил Ломтева в Псков. Однако, понадеявшись на непутевого водилу, Коля сильно просчитался. Утром в понедельник, как это было заведено и оговорено, машина с продуктами для сельпо по неизвестным причинам в Славковичи не пришла.
Все явившиеся за продуктами мужики и бабы, и в особенности продавщица Люська Бочкова – дородная и титястая бабенка тридцати трех лет, долго по этому поводу возмущались.
Все ругали Митрича, предполагая, что тот наверняка загулял. Николай же, в отличие от прочих, не мог позволить себе возмущаться так же бурно, как это делала Люська и большинство славковичевских мужиков, так как был не приучен матерно выражаться и умел держать себя в руках.
Однако в душе у него полыхал пожар, а на душе скребли кошки. Прекрасно понимая, что после прошедшего накануне дождя дороги местами размыло и добраться на велосипеде в город, до которого было более семидесяти верст, к нужному сроку он никак не успеет, Николай был просто в отчаянии.
Покинув так и не открывшееся сельпо, где он почти час прождал Митрича и его колымагу, Коля вернулся к себе домой. Он отворил калитку и словно только сейчас увидел стоявший во дворе мотоцикл. Старый защитного цвета драндулет с погнутой вилкой, протертым до дыр сиденьем и треснутой фарой оставался его последней надеждой попасть на совещание.
Коля подошел к мотоциклу, бросил в люльку планшет, в котором лежали плоды его недельных трудов: месячный отчет и передаточные ведомости, которые он должен был отдать в райотдел. Коля, находился в полной прострации и зачем-то пнул по колесу своего обретенного «железного коня», оседлать которого он до сих пор не решался.
Он постоял минут пять, потом набрал воздуха в грудь и, ухватившись за руль, поставил ногу на педаль. Следующие несколько минут Коля многократно рвал рычаг «пуска», остервенено крутил ручку «газа».
Мотоцикл кряхтел, дергался и фыркал, но заводиться не желал. После очередной, возможно, десятой или двенадцатой попытки завести движок заурчал, несколько раз «чихнул» и, к великой радости Коли, наконец-то заработал.
Коля снял фуражку и вытер рукавом вспотевший лоб. Взобравшись в седло, Николай включил передачу, дважды газанул и отпустил сцепление. Мотоцикл рванулся с места и, прежде чем Коля успел опомниться и выправить руль, врезался в ограду и тут же заглох.
Коля стиснул зубы и с силой сжал подбородок, чтобы хоть как-то унять охватившее его отчаяние.
Он слез на землю и, вывернув руль, откатил мотоцикл на прежнее место. Теперь о том, чтобы попасть на совещание, можно было и не мечтать. Коля взял из коляски свой планшет с документами, поднялся на крыльцо, и тут его окликнули:
– Доброго денечка, Николай Александрович. Я слышала, что вы в город собрались?
Николай съежился и обернулся. Возле забора за оградой он увидел свою новоиспеченную соседку Варвару Савельеву. Коля растерялся и немного удивился.
До недавней поры большинство местных звали его просто Колькой, в лучшем случае Николаем и только в самом лучшем случае сержантом. А тут… Николай Александрович! Ну и ну…
Варвара Савельева с шестидесятилетней матерью приехала в Славковичи совсем недавно: может быть, месяц тому назад, возможно, чуть больше. Поселились они в старом заброшенном доме с прохудившейся крышей, в паре сотен шагов от жилища Николая.
Дом этот, по словам местных баб, пустовал аж целых десять лет. До войны в нем жили Ратке́вичи – многодетная еврейская семья, которую в сорок первом расстреляли эстонские каратели из «Омакайтсе»[11], поэтому славковичевский председатель сельсовета без раздумья поселил в заброшенном доме прибывших в село пожилую женщину и ее дочь.
О Варваре и ее матери много болтали. Говорили, что Варвара вроде как вдова, однако Николай не особо прислушивался к бабским пересудам и сплетням. С новой соседкой до этого дня они еще ни разу не общались, как-то не было повода, поэтому Николай немного удивился, что сегодня эта молодая, и в общем, довольно привлекательная женщина вдруг пришла к нему на двор, да еще и обратилась к нему по отчеству и на «вы». Николай подавил волнение и расправил плечи.
Цветастый сарафан, яркие стеклянные бусы рубинового цвета, увивающие тонкую шею, – женщина смотрела на Николая пристально, покусывая нижнюю губу. Рыжие волосы, заплетенные в тугую косу, пытливые зеленые глазки с прищуром, полные губы, яркие, словно розовый бутон. Коля прокашлялся и деловито хмыкнул:
– Точно. Собрался!
Женщина склонила голову набок, сдвинула брови.
– А мне вот тоже в город нужно, по делам. Мне дядька Прохор сказал, что вы вроде как с Митричем разговаривали. Ну, что бы он вас до города подбросил.
– Не приехал Митрич. Думаю, за́пил, поэтому как теперь до города добираться? Ума не приложу!
– А чего же так? А как же мотоцикл? Я как услышала, что вы в Псков собрались, так и решила, что могла бы с вами доехать.
Николай фыркнул:
– Ехать в Псков на этой рухляди? Сломался мотоцикл, так что ничего не выйдет.
Сказав такое, Коля явно слукавил, но сказать правду этой женщине он был не в состоянии. Соседка вздохнула и покачала головой.
– Странно. Я когда сюда шла, вроде как слышала, что у вас во дворе мотор урчал.
Николай насупил брови:
– Поурчал, да перестал! – Он снова подошел к мотоциклу, ухватился за ручку «газа», крутанул ее и несколько раз сорвал рычаг «пуска». Мотоцикл только «крякнул», но так и не завелся.
Варвара подалась вперед, ее брови сдвинулись.
– По-моему, у вас проблема с зажиганием. Хотите я посмотрю?
– Что? – удивился Николай.
Варвара по-прежнему со знанием дела потребовала:
– А ну еще раз попробуйте завести!
Николай не особо решительно крутанул ручку и надавил на педаль.
– Ну, что я говорила? Раннее зажигание! Сейчас подрегулируем, и можно будет ехать.
Коля опешил и на время лишился дара речи.
Не дождавшись ответа, Варвара перегнулась через ограду, отодвинула щеколду и вошла во двор.
Подойдя к мотоциклу, женщина приблизилась к люльке, нырнула туда и тут же отыскала ящик с инструментом. Сняв какую-то крышку и что-то там открутив, Варвара приступила к устранению поломки. Спустя четверть часа она вернула крышку на место, убрала инструменты и с улыбкой посмотрела на ошарашенного парня.
– Все готово, можем ехать!
Николай почувствовал, что по его спине побежали мурашки. Когда Варвара стала заводить мотоцикл, Коля страстно желал, чтобы эта чертова тарахтелка все-таки не завелась. Признаваться в том, что он не умеет не только чинить технику, но и ездить, Коле совсем не хотелось. Мотор загудел и на этот раз не тарахтел, а мягко и ровно урчал.
– Ну что? Едем? – спросила Варвара.
Николай пожал плечами.
– А бензина хватит?
– Да тут у вас почти полный бак, а еще полканистры в люльке под брезентом. Вы что же, туда не заглядывали?
Николай выдохнул и наконец-то решил сказать правду.
– Я, если честно, во всех этих мотоциклах ничего не понимаю. Более того, я и ездить на них не умею!
Собеседница одарила парня милой улыбкой.
– Зато я умею!
Не дожидаясь возражений, Варвара запрыгнула в седло, при этом сарафан ее задрался. Когда Коля увидел оголившееся молочно-белое бедро, он тут же отвернулся. Щеки парня стали наливаться румянцем.
Варвара, поняв, в чем дело, тут же одернула подол.
– Поехали уже! Путь-то не близкий. Нам же нужно будет еще обратно ехать. Поехали, а то дотемна не успеем.
Николай открыл ворота, потом посмотрел на коляску и, задумавшись на мгновение, запрыгнул на заднее сиденье позади Варвары и обеими руками обнял ее за талию.