– Номера не запомнили?
Тимми покачал головой:
– Смеетесь? Было же темно. То есть мне показалось, что номер штата Нью-Йорк, но больше я ничего не заметил. Послушайте, у вас еще много вопросов? А то я должен спешить на работу.
Я сообщил, что у меня все, и поблагодарил его.
Когда же я сел в машину и начал пристегиваться ремнем, ожил мой сотовый телефон.
– Алло!
– Эй, наконец-то! – с легким оттенком раздражения произнес мужской голос. – Это Билл Хупер.
– О, здравствуйте, мистер Хупер, – сказал я. – Спасибо, что позвонили.
– Чем могу служить? Хотя вынужден сразу предупредить: за новые заказы я пока временно не берусь. У меня и так список выше крыши, а рабочих рук не хватает. Конец сезона, сами понимаете. Предлагаю снова обратиться ко мне весной. Приедут сезонные работники, кто-то отменит заявку, и тогда мы сможем включить вас в число клиентов.
– Я позвонил вам совсем по другой причине, мистер Хупер. Мне нужно навести справки о Деннисе Маллавее.
– Ах, о нем?
– Да. Он ведь работал на вас, не так ли?
– Поверить не могу, что Деннис дал вам мой телефон, чтобы получить рекомендацию на новом месте! Редкая наглость. Этот парень бросил меня без всякого предупреждения. Я бы на вашем месте поостерегся его нанимать. То есть он хороший работник и добрый малый, но будьте готовы, что он и вас кинет, как поступил со мной.
– Нет ли у вас номера его телефона или адреса? Насколько я знаю, он не из Гриффона.
– Сейчас я не имею таких сведений под рукой, – сказал Хупер. – Могу попросить свою помощницу перезвонить вам. Кажется, Деннис откуда-то из района Рочестера. Приехал поработать у меня на лето и даже снял комнату в моем доме. Послушайте, он приличный парень. Мне он понравился. Работал добросовестно. Я до последнего считал его надежным человеком. А теперь, когда вся молодежь вернулась к учебе, я не в состоянии никого нанять до первых снегопадов. У меня остался всего один полноценный сотрудник. Кругом только и твердят о проблеме безработицы, но вот попробуйте-ка найти желающих косить траву на лужайках или водить пневматический сборщик опавших листьев! Я сильно отстал от графика. Есть клиенты, к которым я должен был заехать еще две недели назад, но не заехал.
– Трудно вам приходится.
Мне вспомнилась заросшая лужайка у дома Филлис Пирс. И я спросил:
– Миссис Пирс – одна из ваших заказчиц?
– Да, и она тоже. Я не могу приняться там за дело с тех пор, как Деннис уехал.
– Почему же все-таки Деннис бросил вашу фирму?
– Понятия не имею. Он лишь оставил короткую записку: «Спасибо за предоставленную работу. Простите, вынужден уехать». Вот и все. Между прочим, я остался должен ему жалованье. Хотя если кто-то меня так подводит, я не в настроении разыскивать его, чтобы вручить деньги. Но, кажется, даже моя помощница пока не смогла найти Денниса. Он просто забрал из комнаты свои вещи и пропал.
– Ваша помощница… Это та девушка, с которой я разговаривал, когда позвонил в первый раз?
– Да, ее зовут Барб. Она, как видите, передала вашу просьбу перезвонить.
– Я благодарен ей и ценю вашу помощь. Последний вопрос. У Денниса есть машина?
– Да, – ответил Купер, – только она могла подвести в любой момент. Она простояла здесь во дворе на приколе все лето. Я разрешил ему пользоваться одним из своих пикапов даже во внерабочее время. Но Деннис не забывал покупать бензин, надо отдать ему должное.
– Какая у него машина?
– «Вольво»-универсал.
– Спасибо, мистер Хупер. Я скоро сам позвоню Барб.
– Договорились, – сказал он и положил трубку.
Некоторое время я сидел, размышляя. Если Деннис Маллавей обустраивал территорию вокруг дома Филлис Пирс, почему же она понятия не имела, кто это такой? Но если разобраться, Филлис могла и не знать имени работника, постригавшего ей лужайку, или находиться в «Пэтчетсе», когда он приезжал…
Мои раздумья прервал еще один телефонный звонок.
– Алло!
– Мистер Уивер? Это Шейла Скиллинг. – У нее дрожал голос. – Они арестовали Шона и считают…
– Знаю, – перебил я. – Весьма сожалею.
– Вы должны нам помочь, – умоляюще произнесла Шейла. – Вы просто обязаны помочь!
Однако я совершенно не представлял, что мог сейчас сделать для Скиллингов. Моим приоритетом оставались поиски Клэр. Шону же требовался хороший адвокат. Но зато у меня самого накопились вопросы к Шейле и Адаму Скиллинг. Например, насколько они осведомлены о том, какую работу Шон и Анна выполняли для Романа Рэвелсона? И был еще один вопрос, который я хотел бы задать Адаму с глазу на глаз.
Как он оказался на записи камеры наблюдения «Иггиза» вскоре после подмены, осуществленной Клэр и Анной?
Глава 43
Женщина говорит ему:
– Я хочу кое о чем тебя спросить, и мне нужна с твоей стороны абсолютная честность.
Он сидит в кресле-каталке, избегая ее взгляда.
– Конечно, спрашивай, – произносит он.
– Ты писал в своей тетради что-нибудь, кроме обычных вещей?
– Мне… Я же объяснил, что не могу найти ее. Принеси чистую, и тогда я снова начну делать в ней записи.
– Я все знаю. Ты отдал тетрадь мальчишке. Сам признался позавчера вечером. Но я хочу знать, что именно там написано.
– Как ты и сказала, самые обычные вещи. Тебе не о чем тревожиться.
– Но ты всегда ставил даты.
Мужчина молчит.
Она кладет руки на бедра.
– И о чем ты только думал, черт побери! Зачем ты сделал это? Назови хотя бы причину?
– Я и сам не знаю. – Он говорит так тихо, что она почти не разбирает его слов.
– А если он отдаст ее кому-то? Тому, кто помнит твои прежние маленькие привычки… Не представляю, что на тебя нашло.
– Прости. Мне действительно жаль, что…
Но она уже не хочет его слушать. Она выходит из комнаты, запирает дверь и защелкивает замок. Ее сын стоит в другом подвальном помещении рядом со стиральной и сушильной машинами.
– Он точно сведет меня в могилу, – жалуется мать. – А ты что здесь делаешь?
– Мне кажется, детектив уже становится опасен. Слишком много ему удалось узнать.
Мать кивает:
– Да. У меня тоже возникло предчувствие, что он это дело так просто не бросит.
– Ну и хорошо, – говорит сын. – Я затаюсь на время, пока не выясню, к чему он придет.
– Нам требуется план на случай непредвиденной ситуации. – Она понижает голос почти до шепота. – Если девчонка или парень объявятся еще до того, как Уивер их найдет, мы должны быть наготове. Нам нужно все отрицать. Выставить мальчишку лжецом. Заявить, что мы понятия не имеем, о чем он толкует.
Сын опирается на стиральную машину, складывает руки на груди и качает головой.
– Ты задумала отправить отца в другое место?
Женщина задумывается.
– Наверное, это можно назвать и так.
– Куда же нам его перевезти? Где разместить отца так, чтобы мы по-прежнему могли его контролировать?
Мать не отвечает. Однако ее молчание красноречивее любых слов.
– Нет, мама. Мы не можем пойти на это.
– Но я не в силах продолжать, – говорит она. – Для меня все стало просто невыносимо.
– Послушай, давай сначала посмотрим, что получится с Уивером. И если нам придется от кого-то избавиться, то я бы предпочел убрать его и прочих, но только не отца.
– Разумеется, – кивает она. – Я с тобой согласна.
– Этот Уивер! Боже, он такая же головная боль, такая же заноза в заднице, каким был его сынок. Но уж с тем-то, по крайней мере, все кончено.
Глава 44
По пути к Скиллингам я представил, каково им сейчас, их муки и безумное волнение за сына, и вдруг вспомнил время, когда Скотту едва исполнилось шесть лет.
Ему тогда часто стали сниться кошмары, и он приходил посреди ночи к нам в спальню.
– Я видел страшный сон, – каждый раз говорил он.
Мы с Донной разрешали ему заползти в нашу постель, хотя и опасались создать нежелательный прецедент и проявить излишнюю мягкотелость. Мы воображали, что он к этому привыкнет и станет беспокоить нас по ночам до тех пор, пока не отправится учиться в колледж, однако все же отложили свои тревоги на потом. И сейчас я мог только радоваться, что мы позволяли Скотту улечься между нами, натянуть одеяло до подбородка и положить голову в пространство, где сходились две наши подушки.
А затем однажды ночью кошмар приснился мне самому. Впрочем, этот сон посещал меня постоянно, и порой я вижу его даже сейчас. Во сне я бью пьяного водителя головой о капот его машины. Мои пальцы крепко вцепились ему в волосы, я ударяю его о металл снова и снова, пока вдруг не понимаю, что голова уже отделилась от тела. До меня доходит, что я натворил, и я разворачиваю его оторванную голову так, чтобы посмотреть прямо в глаза.
– Я уже усвоил преподанный урок, – говорит она с усмешкой. – А ты усвоил свой?
После этого я неизменно просыпался в холодном поту. В ту ночь, однако, я ухитрился не разбудить Донну, дергаясь, ворочаясь, а иной раз и крича во сне. Опасаясь снова заснуть и увидеть ту голову, я выскользнул из постели и отправился на кухню. Налил себе немного воды из-под крана и сел за стол, размышляя о совершенных ошибках и о том, как мы в итоге оказались в Гриффоне.
Я просидел там, наверное, минут десять, когда вдруг понял, что за мной наблюдают. В проеме двери стоял Скотт, и у меня от его вида чуть не зашлось сердце. Но я постарался ничем не показать, как испугался при столь неожиданном появлении сына.
– Почему ты не спишь? – спросил я.
– Заметил внизу свет, – отозвался он.
– Тебе не стоит бродить ночами по дому.
– А ты что здесь делаешь?
– Просто сижу.
– Тебе приснился кошмар?
После небольшого замешательства я ответил:
– Да, представь, я тоже иногда вижу плохие сны.