И вообще в последнее время мэр начал ревностно относиться к своей репутации, стал таким примерным, таким паинькой, когда почувствовал, что мэрство его надолго, на полный срок и вполне его устраивает во всех отношениях. Именно поэтому его и стали пугать методы Нерона, от которых он почему-то раньше, когда боролся за место, не отказывался и не шарахался.
«Мэр сделал свое дело, мэр должен уйти, — часто звучало в голове Нерона. — Но мавры бывают разные. Отелло, например, прежде чем уйти, успел трахнуть дочку своего хозяина. Почему бы и мне не совершить нечто подобное?»
И Нерон стал «разрабатывать» сына и дочь своего работодателя, в которых тот души не чаял и ради которых и крутился в таком грязном деле, как политика. Тем более что дети, увы, ни умом, ни воспитанием не пошли в отца. Дочка мэра решила, что она — готовая кинозвезда, ее познакомили с якобы американским продюсером из Голливуда, мнимым, естественно, и тот уговорил ее сняться в новом фильме, который оказался самой грязной порнухой. Партнером новоявленной звезды был опять же якобы знаменитый актер, правда, перед съемками этой дочке влили приличное количество спиртного, после которого она была просто не в состоянии отличить звезду от бомжа. Пленка получилась еще та, Нерон с удовольствием представлял, что почувствует мэр, если просмотрит копию.
А сынок был просто посажен на иглу людьми Нерона и после этого стал активным участником грязного рынка, втягивая в него других деточек высокопоставленных в городе чиновников. Но папа ничего не знал об этом, его берегли до поры до времени. Все деяния его чад тщательно фиксировали на видео, чтобы материалов было как можно больше. Причем детки вели себя в присутствии папы и мамы вполне прилично, не давая им даже повода подумать о том, в каких птичек они успели превратиться, еще не успев до конца опериться.
— Источник еще не усох, — говорил своим людям, отвечающим за детей мэра, Нерон. — Надо его беречь. Если он узнает, что сынок «наработал» почти на вышку, а дочка стала алкоголичкой и перетрахалась со всеми «кинозвездами Голливуда», его хватит кондрашка. А он мне пока нужен живым. Берегите его и их.
И люди Нерона продолжали баловать детишек мэра, лелеять и холить, выполнять их прихоти, не забывая развивать в них те пороки, на которых и строилось будущее воздействие на психику их высокопоставленного папаши.
Чтобы проснуться в нужное время, ему не нужны были достижения технического прогресса в этой области в виде различных будильников, которые, усложняя сами себе жизнь, напридумывали люди: электронных, механических, музыкальных, стонущих, орущих, звенящих и прочих. Малыш проснулся именно в то время, в какое планировал еще с вечера. Его биологические часы (которые, впрочем, имеются в организме всех людей без исключения, только вот пользоваться ими умеет далеко не каждый) сработали как надо. Обычно перед тем, как уснуть, Малыш представлял себе циферблат часов и стрелки, которые фиксировались сознанием именно на тех цифрах, которые соответствовали времени подъема.
Рассвет еще только занимался бледно-розовой полосой над лесом. Легкий ветерок колыхал ветви деревьев, а птицы, самые точные провозвестницы наступающего дня, уже пробовали свои голоса.
Неширокое окно в его комнате было приотворено, но так, чтобы с улицы было незаметно. Окно Малыш приоткрыл специально еще с вечера. Ранним утром все звуки разносятся далеко, он опасался, что может внести в утреннюю гармонию птичьего гомона и шелеста листвы посторонний звук, и это сразу заставит насторожиться того, кто будет дежурить у избы.
А в том, что дежурный этот разбирается в звуках, Малыш не сомневался. Он отметил про себя, что те, кто дежурил, отличаются от тех, кто работает в лесу или на поле. В таких вещах Малыш не ошибался. Вероятно, так же отличаются в муравейнике муравьи-рабочие и муравьи-воины. Эти дежурные скорее всего и стреляют из охотничьего ружья неплохо. А может быть, у них имеются не только охотничьи ружья, которые они держат в руках, а что-нибудь посерьезнее? А Малыш не любил рисковать, рискуют только дураки. Даже в таких случаях, как этот, когда против него, профессионала высшей категории, были любители.
Некоторое время он лежал, вслушиваясь в звуки, доносившиеся снаружи. Потом тихо поднялся, открыл окно шире и бесшумно выскользнул наружу. Окно из его комнаты выходило не на улицу поселка, а в сторону леса. Через десяток метров начинался густой кустарник, постепенно переходивший в лес. Сейчас он был укутан тончайшей пеленой предутреннего тумана, который вот-вот должен был рассеяться. В нем и растворилась фигура Малыша. Он предполагал, в какую сторону уходят на рассвете из поселка те рабочие, которыми он интересовался. Обойдя поселок стороной, Малыш вышел как раз к нужному месту.
Он не чувствовал холода, хотя утренний ветерок был отнюдь не теплым, а одет он был довольно легко. Но его согревало чувство охотничьего азарта, которое впрыскивало в кровь порцию адреналина, заставляло организм сконцентрировать все возможности, держало мускулы в постоянной готовности к действию.
Выбрав себе удобное место для ожидания недалеко от протоптанной тропы, Малыш замер, и теперь его невозможно было заметить, даже если пройти совсем рядом.
Вскоре он услышал шаги приближающихся людей. Сквозь деревья он различил группу мужчин из поселка, их было человек двадцать, гораздо меньше, чем обычно. Малышу не было известно о том, что в последние дни на прииск ходили лишь самые проверенные. А остальных оставляли в поселке и держали под постоянным наблюдением. По мнению людей отца Александра, отвечающих за охрану, никто из поселка не смог бы выбраться незаметно. Для этого надо было быть таким профи, как Малыш.
Несколько мужиков были вооружены охотничьими ружьями. Больше ничего у них в руках не было. Разве что рюкзаки за плечами. Ни инструментов, ничего.
Малыш двинулся вслед за мужиками, слегка озадаченный тем, что они не напоминают людей, направляющихся на тяжелую работу. Ответ он получил через час, когда, пройдя по лесу примерно километров пять, мужики вышли на широкую поляну, где стоял вместительный навес, под которым нашла себе место грузовая машина. Тут же были сложены и какие-то рабочие инструменты.
Малыш понял, что в этот раз ему не удастся узнать все до конца. Он стоял, укрывшись за толстым стволом старого, пострадавшего от удара молнии дуба, наблюдая за дальнейшими действиями мужиков. Они покидали инструменты в крытый кузов, потом сели туда сами, один из них занял место за рулем, и грузовик тихонько двинулся с поляны дальше, в глубь леса.
Подождав, пока не затихнет звук мотора, Малыш осторожно вышел из своего укрытия и прошел до того места, где скрылся грузовик. Как он и предполагал, там он увидел довольно накатанные колеи от колес, которые петляли между деревьев. Видимо, грузовичок уже давно мотался по этой дорожке.
Вся полученная в результате утренней прогулки информация, улеглась в голове Малыша, но нужны были дополнительные сведения, чтобы сделать окончательные выводы. Малышу очень хотелось узнать, куда уехал грузовик. Но для этого ему как минимум надо было иметь что-то движущееся на колесах, потому что на своих двоих ему никак за грузовиком не угнаться.
Ему сразу вспомнилась «Нива», припаркованная рядом с избой, но ею он, к сожалению, не мог воспользоваться. Существует же уговор с отцом Александром: на машине он может лишь уехать насовсем. А чем больше возникало у него вопросов, на которые необходимо было найти ответ, тем меньше хотелось Малышу уезжать отсюда.
«Жаль, «Нива» моя отпадает, — думал он, возвращаясь обратно в поселок. Шел он быстро, но все равно практически бесшумно, и размышления не мешали ему быть начеку. Взгляд Малыша молниеносно успевал фиксировать все, что происходило вокруг. Вряд ли в поселке могли заметить его отсутствие. За то время, что они тут жили с Кочетковым, местные наблюдатели привыкли к тому, что гости встают поздно по сравнению с остальными жителями поселка, да и отсутствовал он всего ничего, не больше двух с половиной часов. Не понадобилось даже и то прикрытие, о котором они условились с Кочетковым. «Небось, спит еще без задних ног, — усмехнулся про себя Малыш. — Где же мне найти машину? — продолжал думать он. — Без машины мне не продвинуться дальше».
Он вернулся в избу тем же путем, каким выбирался из нее. Наблюдатель, как он успел заметить, уже сменился. А Кочетков еще только собирался вставать. Каково же было его удивление, когда мимо его комнаты прошел Малыш, направляясь на свежий воздух для своей традиционной прогулки и разминки, к которым он уже приучил тех, кто за ними наблюдал.
— Что, не получилось с разведкой? Проспал или они что заподозрили? — спросил он у Малыша.
— Почему не получилось? Все прошло как нельзя лучше. Я уже вернулся.
— Ничего себе! Так быстро? И что, есть что-нибудь интересное? — сон с Кочеткова сразу слетел, глаза заинтересованно заблестели.
— Кое-что имеется, но все подробности потом, у меня распорядок, — ответил Малыш. — Люди ждут, — он имел в виду наблюдателя, который уже привык сопровождать гостя по утрам. — Если не появлюсь на улице, подумают — что-то случилось. Вернусь, тогда и поговорим.
Он вышел на крыльцо, краем глаза отметив, что наблюдатель юркнул за угол соседней избы, глубоко вздохнул и, уже не стараясь оставаться незамеченным, пробежал вдоль леса.
С самого первого утра, когда он вышел на крыльцо, Малыш регулярно делал пробежки и занимался в лесу тренингом. Для него это был тренинг, а для мужиков, которые за ним следили, городская блажь. Им и в голову не могло прийти, что такая зарядка дает возможность одним ударом отправить на тот свет человека и уйти самому от смертельного удара. Вот если бы в руке у Малыша было что-нибудь тяжелое — палка, оглобля, вот этим да, можно двинуть! А так, голой ладошкой? Ни-ни! Тем более, что Малыш по комплекции больше напоминал подростка, чем супермена.
После каждого такого утра Малыш чувствовал, как его те