Машина неторопливо скрылась в том же проеме между деревьями, как и в прошлый раз. Малыш, уже зная, что на поляне больше никого нет, смело вышел из своего укрытия и быстрым шагом пустился вслед за ней.
Тех десяти минут, в течение которых он неподвижно стоял, ожидая, когда грузовик пустится в свой таинственный путь, вполне хватило ему, чтобы полностью восстановить после продолжительного бега дыхание, и он опять готов был продолжать этот поединок с лесом и машиной.
Как и предполагал Малыш, машина двигалась по лесной дороге с такой скоростью, что ему не представляло большого труда держать ее в поле зрения. Оставалась одна проблема: сколько километров ему надо будет преодолеть. Ведь и для его выносливости существовали пределы. Он действовал по наитию, импровизировал, отправился за машиной без предварительной подготовки, не взял с собой ни пищи, ни воды.
Каждый километр теперь казался ему все длиннее и длиннее. «Так я все рекорды по дальности бега перекрою, — шутил он про себя, стараясь не сбить дыхания. — И никто, к сожалению, эти мои рекорды не зафиксирует в книге рекордов Гиннесса».
По его расчетам, он пробежал уже никак не меньше двадцати километров, когда вдруг впереди лес поредел и расступился. Малыш понял, что это и есть долгожданный конец пути.
«Да, давненько я так не бегал», — стараясь все время находиться под защитой деревьев, он приблизился к тому месту, где лес кончался, и машина внезапно исчезла.
«Ого!» — невольно воскликнул он, увидев перед собой впечатляющую картину.
Лес в этом месте разрезался глубоким оврагом. Далеко внизу струился среди камней и гальки ручей. Машина все еще осторожно спускалась вниз по некрутому, но длинному спуску.
Деревья на склонах оврага почти не росли, резко переходили в кустарник. «Видимо, — подумал Малыш, опираясь на свои неглубокие познания в геологии, — выход каких-то скальных пород. Почва неглубокая, вот и растет один кустарник».
Его догадки подтверждались торчащими из земли каменными и совершенно лысыми глыбами. На них вообще ничего не росло. По другую сторону этого гигантского оврага за ручьем сначала возвышались какие-то холмы, а потом уже шел вверх такой же длинный склон, как и с этой стороны, заканчивающийся на гребне стеной леса.
Пока Малыш осматривал окрестности, машина спустилась вниз. Все мужики выбрались из кузова, выгрузили инструмент. Малыш заметил небольшую деревянную постройку, которая терялась на фоне холмов. И еще он увидел что-то вроде входа в пещеру, какое-то углубление, заросшее кустарником и травой.
И чем дольше он приглядывался к тому месту, куда сейчас направлялись все приехавшие мужики, тем больше в голове у него утверждалось единственное объяснение, ради чего сюда в такой тайне гонялся каждый день грузовик с людьми. Да и возникновение этого странного поселка в роли города Солнца вполне объяснялось этой версией.
— А ведь они сюда золотишко мыть приезжают, — не боясь, что его кто-нибудь может услышать, с удовольствием произнес Малыш. Он всегда радовался, когда удавалось найти ответ на мучившие его вопросы. — Вон, на берегу, с той стороны ручья и отработанная порода видна.
Ему самому не приходилось работать на подобном предприятии, но однажды ему заказали убрать одного бизнесмена, который приватизировал прииск и очень быстро стал подниматься, не пожелав делиться прибылью с кем полагается.
Своего «заказанного» клиента Малыш тогда и обнаружил как раз на прииске, а не в крутом офисе, в котором обычно днюют и ночуют новые русские.
Бизнесмен на привычного бизнесмена мало походил, больше на работягу: здоровый, небритый, в ватнике, матерился, как дворник, вкалывал с наемной бригадой, как проклятый, поэтому, видимо, и не хотелось ему отдавать свои кровные, за которые он столько пота пролил.
Но Малышу все равно было, кого убирать, главное, чтобы платили. Человека, симпатичного с его точки зрения, или отъявленного негодяя. У профессионального киллера не должно быть симпатий, иначе он теряет квалификацию. Чтобы выполнить задание чисто, под несчастный случай, Малышу пришлось тогда как следует изучить местность. Вот он и запомнил с того раза приметы, определяющие место, где моют золото.
Золотая версия давала возможность ответить на многие возникшие за время его пребывания в поселке вопросы. И такая строгая дисциплина, и подозрительность по отношению к гостям поселка, и оружие в руках многих жителей.
Мужики, оставив машину по эту сторону ручья, перебрались по камням на другой его берег и направились к постройке. Скрылись в ней. Какое-то время никого вокруг не было.
«Что они там так долго делают?» — подумал Малыш, удивленный тем, как в таком маленьком строении разом уместились все приехавшие. Да еще так долго сидят там. Этот домик напоминал скорее отхожее место на дачном участке.
Наконец из постройки вышли трое. В одном из них Малыш сразу же узнал того, кто был приближен к священнику, мрачного мужчину, с подозрительным взглядом. Вся троица о чем-то посовещалась, потом двое бросились к машине, а третий, мрачный, остался возле здания, вынув из-под куртки пистолет.
Двое вернулись от машины, вся троица повозилась вокруг постройки, потом отошла в сторону, даже прилегла, и вдруг на глазах Малыша постройка развалилась на части, взлетев на воздух, а потом уже ударил звук мощного взрыва.
«Ничего себе сюрпризики!» — Малыш от удивления аж привстал, высунувшись из-за куста, за которым скрывался. Но если бы даже он сейчас вышел наружу, его вряд ли кто-нибудь бы заметил. Троица была занята тем, что проверяла результаты содеянного, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Они были абсолютно уверены, что никого на сотню-другую километров вокруг нет и быть не может.
Удостоверившись в том, что все в порядке, троица снова заспешила к машине. Один забрался на место водителя, двое других устроились в кузове, и грузовик стал медленно взбираться по склону вверх, возвращаясь в поселок. Но уже без работяг.
Малыш пропустил машину, но не стал сразу же возвращаться обратно. Дорогу он теперь знал, провожатые ему не нужны. А вот еще раз убедиться в том, что место действительно имеет отношение к добыче золота, он хотел бы. Заодно и взглянуть, что стало с рабочими после взрыва.
Шум мотора постепенно затих в глубине леса. Малыш не торопясь спустился вниз, перебрался через ручей, предварительно напившись чистой, холодной воды.
Он разулся и с наслаждением ступил босыми ногами в воду. Захотелось вообще раздеться и хоть немного ополоснуться. «На обратном пути, — решил он. — Сначала посмотрю, что там осталось». Когда он приблизился к месту взрыва, то понял, что произошло. Постройка скрывала под собой вход в штольню. Взрыв полностью засыпал вход, причем так плотно и надежно, что вряд ли кто снаружи или изнутри смог бы его прокопать без специальной техники.
«Кранты им, — констатировал Малыш. — Возможно, не сразу. Не каждому врагу пожелаешь такую смерть». Он обошел вокруг этого места, обнаружил несколько заросших входов в другие пещерки-шахточки, но не стал соваться туда ради спортивного интереса. «Мне не десять лет, — одобрил он свое поведение. — Там давно уже ничего интересного нет. Если что-то и было, то оно уже погребено взрывом».
Он решил вернуться в поселок. По его предчувствиям, подобные сюрпризы будут случаться и дальше. А он хотел быть в курсе происходящего. Вероятно, у него появятся какие-то деньги, и возможно, их будет очень много.
Перебираясь через ручей, он нашел место поглубже и с наслаждением погрузился в почти ледяную воду. Поплескавшись минут пять, он почувствовал, что вся усталость, скопившаяся после бега, куда-то исчезла. Возможно, она уплыла вместе с водой ручья, который дружелюбно журчал вокруг него среди камней.
Пора было возвращаться обратно. Малыш оделся и легко взбежал по крутому склону вверх. Автомат теперь не казался ему лишним грузом, и те двадцать километров, что предстояло преодолеть, не пугали его. Несмотря на множество событий, произошедших в это утро, времени было не так много. «Старичок, наверное, только проснулся и гадает, куда я пропал, — думал о Кочеткове Малыш, легко преодолевая километр за километром. — Вот будет потрясен, когда я ему все расскажу».
Стать мэром большого города, входящего в десятку крупнейших городов страны, — большая удача для любого политика. Некоторые всю жизнь стремятся к такому успеху и не достигают его, даже являясь лидерами крупных политических объединений. Виталий Гаврилович Севастьянов не был лидером отдельно взятой партии или движения. И все же добился, чтобы выбор пал именно на него, когда вопрос решался на сборе партийной верхушки.
Принципиальных людей в политике сегодня практически не осталось. Любой готов продаться или продать всех и вся, если дадут хорошую цену. Но Севастьянов мог переплюнуть в этом деле кого угодно.
— Если сказал «А», то говори и все остальные буквы алфавита, — утверждал он. — А то никогда не доберешься до своего кровного интереса, ведь буква «Я» — последняя буква. Пока за глотку первые тридцать две не возьмешь, ничего не добьешься.
И он брал за глотку, и добивался. Не своими руками, брали другие, но результатами пользовался он. Именно за эти качества его и послали в город бороться за должность мэра. Потому что знали: если Севастьянов вцепится, то его уже не оторвешь.
Но время многое меняет в человеке. Особенно если он это время тратил не впустую. Совершив массу поступков, которые никак нельзя назвать чистыми, добившись, чтобы выбрали именно его, новый мэр понял, что эта должность куда выгоднее, чем он думал.
«А почему бы мне не стать любимым мэром города, чтобы меня выбирали не на один срок, а на несколько, разве нет таких примеров? — думал он, когда прошли первые девять месяцев его деятельности в этой должности. — Пора родиться новому Севастьянову, родному отцу всех горожан, защитнику обездоленных, другу имущих, справедливому судье для тех, кто оступился».
Вот тогда-то он и понял, как трудно порвать со старым, как цепко держат его нити, связывающие с теми, чьими услугами он пользовался все это время. Один Нерон чего стоил! Убрать его просто так, выбросить как ненужную вещь не получалось. Нерон знал очень многое из того, что могло раз и навсегда испортить Севастьянову карьеру. Не то что в мэры, даже в дворники бы не взяли после обнародования всего, что творил Нерон по его приказу.