Но Нерон со своей командой становился неуправляемым. Портил всю репутацию новому градоначальнику. Да, раньше Севастьянов подобно средневековому полководцу, одержав победу, отдавал на разграбление своей команде предмет завоевания. Например, когда он стал депутатом, то ряд его людей тут же стали доверенными лицами, получили какие-то корочки. Кое-кто избежал встречи с законом, получив взамен оказанных услуг индульгенцию, отпускающую совершенные грехи. Если бы должность мэра этого города рассматривалась Севастьяновым как очередная ступенька для продвижения дальше, то он смотрел бы на проделки Нерона сквозь пальцы. Ну, подумаешь, покуролесит пять лет, пока он мэр, а потом все они вместе переменят курс. Но Севастьянов не собирался никуда отсюда двигать. Во всяком случае, хотел закрепиться тут надолго, если не навсегда.
Разрешив с самого начала Нерону делать в городе все, что тот посчитает нужным, Севастьянов сделал большую ошибку. И он это понимал. Но изменить ничего не мог. Многим шишкам в городе Нерон успел насолить так, что их ненависть к нему распространялась и на мэра. Теперь убедить их в своей лояльности, в хорошем отношении, в перемене своих взглядов было практически невозможно. Требовались контрмеры. А опереться ему было не на кого.
Он, еще недавно называвший Нерона своим близким другом, стал его ненавидеть и, что самое ужасное, бояться. Мэр понял, что Нерон отнял у него и детей. Ни дочь, ни сын не находили с отцом общего языка. Им надо было от него лишь одно — его бабки, его должность, поддержка в щекотливых ситуациях.
«Убить суку! Убить! — Севастьянов метался по кабинету, словно белый медведь, страдающий от жары в клетке передвижного зверинца. — Но как? Кто его сможет сделать, да так, чтобы эта скотина не успела ничего совершить против меня?»
Сегодня мэр назначил совещание с руководителями правоохранительных органов. В городе творилось черт знает что, распоясались даже самые мелкие криминальные элементы. Центральная пресса в лице всяких там вонючих журналистов, падких до жареного, выдавала раз за разом жуткие описания преступлений, происходящих в городе. Свою прессу удавалось держать на коротком поводке. Правда, держал ее не мэр, а все тот же Нерон со своими людьми.
Из назначенного сборища ничего путного не вышло. Все, кого он опрашивал, конкретных ответов дать не могли, что-то мычали невразумительное, опасаясь прямым текстом сказать Севастьянову, что если он не приструнит своего помощника, то о порядке можно забыть. И уж конечно, никто даже слова не выдавил о том, что в любом городе обязательно есть кто-то из криминального мира, отвечающий за порядок. До этого у них был Кочетков. Но последнего Нерон из города выжил. Взамен город никого не получил. Поэтому и гуляет на городских улицах беспредел.
«Беспозвоночные! — думал Севастьянов, зло выпроваживая всех приглашенных из кабинета, когда уверился в бесполезности разговора. — Да разве с ними можно что-то сделать? А тем более просить кого-нибудь из них разобраться с Нероном? Вот последний может все. Скажешь, чтобы к утру ни одного из тех, кто присутствовал на этом совещании, не было в живых, и Нерон выполнит».
Начальник Серова тоже присутствовал на этом совещании и тихонько сопел в две дырочки, прячась за спины сотоварищей и ожидая конца говорильни. Правда, несмотря на видимую пассивность, у него в голове активно работали мозги. Он умел почувствовать, откуда дует свежий ветер, чтобы вовремя, распустив свой парус, плыть в нужном направлении.
«А ведь наш новый недоволен своими помощничками, которых привез с собой на хвосте из столицы, — пришла ему в голову мысль. — Недоволен, но впрямую говорить об этом не хочет. Хочет, чтобы мы ему сказали об этом. А мы боимся, вдруг это провокация? И правильно делаем, что боимся. Место, за которое столько раз пришлось прогнуться, терять не хочется. Лучше промолчать».
Но, однако, эта мысль прочно засела у него в голове. И сразу же вспомнился капитан Серов, который находился сейчас в бегах и который числился в дружках Кочеткова.
«Этот в бегах, тот в бегах, может, они рядом вместе бегают? — прикинул полковник. — Если бы удалось как-то свести Кочеткова с мэром, чтобы вся заслуга принадлежала мне, — можно было бы перекинуться с района на город и получить на погоны вместо трех одну звездочку, но зато генеральскую. Ведь и Кочетков, вернувшись в город, и мэр, который получит порядок и благодарность обывателя, не забудут, кто их свел».
Для начала полковнику необходимо было найти капитана. Впрочем, найти Серова желал не только полковник. Желал этого и Нерон. Как только его ребята сообщили, что птичка улетела из гнезда, он понял, что полковник, сдав ему капитана, тут же предупредил его об опасности. Иначе как же объяснить, что Серов не только сам исчез, но успел и жену, и дочь куда-то сплавить?
— Ничего, старая перечница, я тебе это припомню, — пригрозил Нерон вполголоса. — Потенциальный пенсионер уличного значения. Я все равно найду твоего капитана, если он в городе, и он мне все выложит. И про тех парней, и про золотишко, и про то, как ты его предупредил. И тогда тебя ждет с ним очная ставка. Полюбуюсь я тогда, как вы оба будете друг друга топить, чтобы собственную шкуру спасти.
Нерон опять обратился за помощью в местную ГАИ. Марка машины Серова ему была известна, номера он тоже вычислил без проблем. Правда, он не стал сообщать гаишному начальнику ту подробность, что машина принадлежит работнику органов. Он не знал, что чуть раньше именно с такой же просьбой обратился к тому же начальнику ГАИ и полковник. А поскольку свои в городе поддерживали друг друга, то естественно, гаишник решил, если найдут Серова с машиной, сообщить первому не Нерону, а полковнику.
— Тебе надо убраться из города, — Севастьянов и Нерон предпочитали общаться или через посыльных, или по телефону. На этот раз мэр решил переговорить с помощником тет-а-тет. «Возможно, — думал он, — удастся обойтись без крови».
— Это почему такая спешка? — Нерон знал, почему ему надо убираться, но любил поиздеваться над этими чистоплюями-политиками, которые предпочитают грязные дела совершать чужими руками. — Я еще не все сделал для укрепления твоей власти в городе.
— Мне достаточно того, что уже сделано, — Севастьянов старался не срываться, он знал, что это бесполезно. — Мне сейчас необходима полнейшая тишина.
— Да? — Нерон состроил удивленное лицо. — А как же наша договоренность? Если я делаю тебе выборы, то ты отдашь мне город на год.
— Год уже прошел.
— Нет, у тебя неверный календарь, год будет ровно через три месяца. Ты у власти ровно девять месяцев. Какое совпадение! — Нерон рассмеялся. — Ты случаем не забеременел? Только у беременных возникают такие странные капризы.
— Не хами, — оборвал его смех Севастьянов. — Ты уже достаточно получил за свою работу. Сейчас ты мне все портишь.
— А мне плевать, — Нерон не церемонился. Он знал, чем ему обязан Севастьянов, и не собирался играть с ним в шефа и подчиненного. — У нас был договор, и он должен быть выполнен.
— А если я не захочу выполнять его до конца? — Севастьянов пошел на риск, угрожая Нерону. Он хотел прощупать его. — Если я просто прикажу вышвырнуть тебя из города?
— У тебя будут большие неприятности, — Нерон не шумел, не горячился, он играл с мэром, как кошка с мышью, то выпустит коготки, то спрячет. — Ведь я все специально документировал, все твои просьбы, приказы. Обязательно всплывет парочка трупов…
— К которым я не имею отношения! — не выдержал Севастьянов.
— Как не имею к ним прямого отношения и я, — назидательно поднял вверх указательный палец Нерон. — Но когда эта парочка трупов всплывет, то народ будет на копья поднимать тебя, известного политика, мэра крупного города. Даже если органы ничего на тебя не накопают, ты все равно окажешься в таком дерьме, что уже никогда не отмоешься. А я останусь в стороне. Меня снова кто-нибудь пригласит в помощники, ведь место мэра пусто не бывает.
— Плевать! — Севастьянов сорвался с тормозов. — Плевать мне на это место, пусть я его потеряю, но я добьюсь, чтобы и у тебя были большие неприятности. У меня ведь тоже кое-что на тебя есть. Или ты думал, что я такой пай-мальчик, который верит в искреннюю дружбу и честное слово?
— Нет, конечно. Только мои аргументы перевесят, — Нерон потер свои тонкие, нервные пальцы, такими только на рояле исполнять классическую музыку. — Но ты забываешь о том, что у тебя, кроме твоей политики, есть еще и дети. Сын, дочь.
— Если ты их втянешь в эту грязь, я тебя…
— Убьешь! — Нерон захлопал в ладоши. — Браво! Сам или наймешь киллера? До сих пор за тебя такие щекотливые дела выполнял я. Неужели ты опустишься до моего уровня? А детишки твои уже в такой грязи, что никакой шампунь их не отмоет.
— Что? Повтори, что ты сказал? — Севастьянов побледнел, казалось, что он сейчас хлопнется в обморок.
— Вот этого не надо, — поморщился Нерон. — Ты же не гимназистка, чтобы устраивать мне сцены. Твоя доченька перетрахалась с половиной города, а сыночек приторговывает белой смертью, то есть героинчиком. Не веришь — я представлю тебе все доказательства, они у меня имеются.
— Сволочь! — Севастьянов понял, что проиграл.
— А ты неблагодарный, — Нерон встал, давая понять, что с него довольно этих разговоров. — Я столько для тебя сделал! Короче, через три месяца меня здесь не будет, так уж и быть, я человек слова. А пока меня лучше не трогай и имей в виду: если ты будешь мне мешать и не будешь поддерживать, все, что я тебе тут говорил, исполнится в реальности. Но если все будет о’кей, так и быть, общество ничего не узнает. Ни о тебе, ни о чадах твоих. Разве что соберусь писать мемуары на старости лет, сейчас это модно, тогда придется все выложить. Сам знаешь, иначе бестселлера не получится.
Он ушел, даже не попрощавшись, оставив Севастьянова в кабинете так, как оставляет на ринге победитель поверженного в нокаут противника. Мэр долго сидел в одиночестве, приказав секретарше никого к нему не пускать и ни с кем не соединять по телефону. Больше всего его убила новость о дочери и сыне. Конечно, Нерону верить нельзя, но в таких обстоятельствах на блеф он вряд ли пошел бы. Значи