Софья Львовна начала активно предлагать блюда, рекламируя их. Но не прерывая беседы.
— Нет-нет! Мир меняется, и меняется быстро… Женщины стали иными. Большинство не отвечает уже идеалу вечно женственного. Они курят и с одинаковым успехом дают человеку в ухо и разражаются слезами. Женщина ведь есть женщина. Она по природе слаба. Ей сложно физически справиться с мужчиной.
— Что касается Танюши, вы вряд ли заставите её плакать. Да и если она начнет использовать приемы восточных единоборств, может и убить. Но вообще-то она умеет вовремя остановиться, чего порой не хватает нам, мужчинам. Я своим подчинённым всегда ставлю её в пример.
— Не знаю! Вот, например, Коко Шанель тоже удивлялась — а ведь она тоже была сильной женщиной, — почему женщины требуют всего того, что есть у мужчин. Ведь у женщин, среди прочего, есть мужчины. Да и Бог создал нас, чтобы мы украшали мир и являли на свет потомство, — продолжала Софья Львовна.
Я упорно не хотела больше влезать в этот уже порядком мне надоевший разговор. Ела и наслаждалась. Блюда были очень вкусные. А подобные разговоры всегда рождались, если я появлялась в гостях в семьях, где мужчины были «на выданье». Господи, неужели матушка Стаса так волнуется за его невинность? Хотя всё может быть. Но в данный момент меня занимали новости о моих подопечных. Но когда я попыталась задать вопрос об этом, то увидела у Стаса прижатый к губам палец.
— Мы чуть позже поговорим об этом.
А Софья Львовна предложила после обеда отдохнуть немного, так как в шестом часу должен приехать с работы хозяин дома, который тоже хотел бы со всеми нами побеседовать.
После обеда ко мне поднялись Кирьянов и Стас. Сначала они поставили меня в известность, что сыну Гаруты не удалось выкарабкаться и он умер. В чём причина? Истерзанный постоянной алкоголизацией организм, подкошенная нервная система, да и Милена, сопротивляясь, умудрилась оттолкнуть его, парень упал и приложился головой. А может быть, там и вялотекущая шизофрения — как выяснилось, данный диагноз юноше всё же был поставлен, только вот таблеток он не пил, заменяя их выпивкой, — сказалась. А потом сообщили новость, что самого Гаруту выпустили под залог и подписку. И в заключение Стас сказал:
— А вот с вашим возвращением домой придётся пока повременить. Во-первых, за вами здесь наблюдает врач. А во-вторых, он пока не разрешает вашу выписку из этой «тюрьмы», так как это может иметь неприятные последствия. Ваша травма нешуточная! Я сегодня по телефону уже побеседовал с Георгием Павловичем. И он сам мне дал эти рекомендации.
— Позвольте! Но почему вы не отвезли меня в больницу? Да, кроме того, ваш доктор мне по-другому высказывался о моём здоровье. И мне бы не хотелось затруднять вашу маму своим присутствием.
— Об этом можете не переживать. В этом доме всегда рады гостям. Я вас поэтому и привёз сюда. Ну признайтесь, ведь наверняка такого ухода вы не получите в наших больницах. А здесь вы скрасите одиночество моей мамы. Папа постоянно на работе, а приходит домой усталый. Ему не до общения. А вы — приятный собеседник.
Ничего себе, Татьяна! Уж кем я только не была, но в роли дуэньи мне ещё не приходилось быть. Боюсь, с такой ролью я не справлюсь.
— Станислав, я согласна погостить у вас. Но никак не дольше завтрашнего дня.
— Танюша, я тоже настаиваю на твоём отдыхе здесь. Ты нам очень нужна живой, — хихикнул Киря.
Ладно-ладно, я тебе это припомню! Друг называется. А Станислав обеспокоенно взглянул на меня своими выразительными глазами:
— Вам не понравилось у нас? Может, мама вас обидела? Поверьте, она очень хороший человек. И очень заботливый. А то, что она так рьяно взялась критиковать женскую эмансипацию, её можно понять. Ведь жаль вас, девчонок! А когда я вас принёс, вы были беспомощны и без сознания. Вот она и высказала свою точку зрения. Не обижайтесь! Теперь мы вас покинем. Вам нужно больше отдыхать, чтобы скорее восстановиться.
И мужчины меня покинули.
Хоть у меня и присутствовало лёгкое головокружение, но лежать мне категорически не хотелось. Я немного посидела, потом опять занялась исследованием комнаты. Но всё я уже изучила раньше. А затем, пользуясь своей невоспитанностью, решила продолжить прогулку по дому.
И я пошла сначала по красивому коридору, заглядывая в каждую дверь. Вот тут во мне, пожалуй, проснулось моё женское начало, то бишь — моё любопытство. Все шесть комнат, которые встретились на моём пути, были идеально обставлены и оборудованы. В основном это были спальни, но и есть два кабинета, в одном из которых слегка слышался разговор. По всей вероятности, там беседовали Володя и Станислав. Я услышала обрывки разговора. Сначала моего друга:
— Я считаю, что вор должен сидеть в тюрьме, даже если он с погонами. И то, что Гаруту выпустили, даже под подписку, совершенно неправильно.
— А я думаю, что мы не можем оспаривать решения, принятые вышестоящим начальством.
— Я могу понять, что, чисто по-человечески, Гаруте надо похоронить сына, попрощаться с ним. Но нет гарантии, что он опять что-нибудь не наворотит в состоянии аффекта. Да и столько времени он умудрялся покрывать своего кровавого сынка-отморозка… У него, наверное, мозги тоже уже крови просят. Ведь спокойно относиться к зверским убийствам молоденьких девушек — это тоже психическое отклонение. А он прятал все следы. И душа у него не дрогнула. А шлейф от казино? Нельзя его было отпускать! Вы сами подумайте. У его сына была диагностирована шизофрения, пусть и в вялотекущей стадии. Парень таблетки не принимал. А может, принимал, да не те. Зато пил, избивал, насиловал и убивал девчонок. На нём только за последние пару дней два — два! — трупа! Ни в чём не повинных молодых девушек! — распылялся Володя, и с каждым словом тон его голоса всё повышался. Мой друг вообще трепетно относится к женщинам, и он особенно не любит, когда жертвами преступников становятся молоденькие представительницы слабого пола. — При этом папенька за ним мусор под коврик заметал! — наконец рявкнул Кирьянов.
— Владимир Сергеевич, ещё раз повторяю, приказ есть приказ! — с тяжелым вздохом проговорил Станислав.
В это время внизу хлопнула дверь и послышались разговоры. И я, во избежание неприятностей, быстро зашагала вниз. Там, в левом крыле от лестницы, увидела рядом со столовой дверь, от которой растекался необыкновенный запах пирога. И я незаметно юркнула в эту дверь. Мои поисковые навыки не подвели меня и теперь. Это была кухня.
Над плитой стоял повар в классическом колпаке и доставал из духовки вожделенный пирог. А я сразу почувствовала, как соскучилась по моему любимому кофе. Толстяк-повар поставил пирог на стол. И повернулся ко мне.
— Вы что-то хотели? А-а, я, кажется, догадываюсь, кто вы! Вы та гостья, которая долго не приходила в себя.
— Меня зовут Татьяна! Мне очень хочется кофе. Я могу его приготовить?
— А меня Валера. Но к плите я никого не подпускаю. Но минут через пять я смогу вам его приготовить. Какой вы любите?
— Даже так, с выбором?
— Милочка, вы попали в приличный дом.
— Неужели вы каждый день один готовите такое большое количество блюд? Как вам это удаётся?
— Не совсем один. У меня есть помощница. Это моя жена Людмила. Так какой кофе предпочитаете?
— Если можно, то эспрессо.
Движения повара были четкими и быстрыми, несмотря на его полноту. И действительно, уже через десять минут я сидела с моим любимым кофе в обнимку. Следует заметить, что он был приготовлен замечательно. Валера, подав мне кофе, застыл в ожидании, что я его похвалю. Что я и сделала. Наслаждаясь любимым напитком, я даже не сразу заметила, как на кухне появилась Софья Львовна.
— О, Татьяна, вы здесь! Пренебрегаете отдыхом, а зря! Приехал Фёдор Ильич. И поверьте, он очень жаждет с вами познакомиться. Ну и, как положено в зрелом возрасте, мы очень любим поговорить. Татьяна, а вот кофе вы зря балуетесь. При всех травмах мозга он противопоказан.
— Увы, без него не могу!
Я попила кофе и ретировалась. А Софья Львовна дала распоряжения по ужину, оценила внешний вид пирога и тоже заспешила наверх.
Вскоре пришла горничная и пригласила меня на ужин в столовую. И здесь состоялось знакомство с главой семейства, с Фёдором Ильичом. И мне стало понятно, от кого унаследовал свою мужскую красоту и обаяние Станислав. Несмотря на свой зрелый возраст, Федор Ильич сохранил былую выправку, хотя седина тронула его виски.
Ужин проходил довольно весело. Ребята и Фёдор Ильич шутили по поводу моих приключений. А Софья Львовна продолжала ужасаться всему, что происходило со мной. Нашу задушевную беседу прервал звонок охраны, доложившей о прибывших гостях.
И пять минут спустя в столовую вошла красивая молодая пара.
— Добрый вечер, тётя Софа и дядя Федя! — громко произнесла девушка. — О, да тут присутствует отпрыск этой благородной семьи! Привет, братик!
— Разрешите вам представить мою племянницу Юлию. Ну а ты, Юлечка, представь нам своего друга!
— Знакомьтесь, это — Вадим! Мой бойфренд!
Я с удовольствием смотрела на эту красивую девушку, загорелую, спортивного типа шатенку с зелёными глазами. Всё это она говорила с приветливой улыбкой и время от времени влюблённо поглядывая на своего парня. Налюбовавшись девушкой, я перевела взгляд на её парня.
Парень был тоже красив. Но что-то в его красоте смущало меня. Скорее всего во взгляде — тяжёлом и насторожённом. Сложения он был атлетического, косая сажень в плечах, крепкие ладони. Но взгляд его сверлил собеседников, как бы заглядывая в тайники их души. Будто пытался отыскать слабые места.
— Юлечка, каким образом очутилась в наших краях? — поинтересовалась Софья Львовна.
— Да мы отдыхать собрались. Ведь таких природных местечек, как здесь, ещё поискать надо! Но что-то не позаботились о провианте. Вадик предложил заехать в дорожное кафе, а я вспомнила о вас, тётя Соня. Как я давно не видела свою крёстную. И как я соскучилась по вашим пирогам! И не прогадала — замечательный пирог по вашему рецепту на столе.