Да, гостеприимством эти хозяева не отличались. Я потрогала пульс. Девушка была жива. И я не стала терять время. Хоть и с большим трудом, но мне удалось поднять её наверх. А дальше уже начала звонить ребятам в отдел и в «Скорую». Выслушала массу упрёков от Кири, мною уважаемого подполковника, которые, впрочем, я не стала дослушивать. Ведь если бы его работа не была в тандеме со мной, то вряд ли он мог бы рассчитывать на такое количество звёзд на погонах.
Теплое помещение сыграло свою благотворную роль. Маша слегка зашевелилась и еле слышно прошептала: «Пить!» Я схватила стоявший на плите чайник, налила в стакан воды и наклонилась над ней, помогая ей напиться. За всеми этими хлопотами я почти совсем забыла об осторожности. И конечно же, чуть не поплатилась.
В следующий момент я почувствовала, как на меня сверху свалилась веревка, которая обвила мою шею и начала стягиваться. Стакан выпал из моих рук, полив лицо Марии. Вот уж сто раз вспомнишь нашего полководца Суворова, который учил: «Опасности лучше идти навстречу, чем ожидать на месте». Очень верное замечание! Хорошо хоть мой арсенал защиты был рассован по карманам.
Следующие мои действия заняли всего три секунды. Выхватив нож из кармана и нажав на кнопку, я резанула веревку, на ходу делая поворот к обидчику. Выбросив нож, я быстро нащупала в кармане всё тот же электрошокер, шагнула вперёд и от души ткнула им мерзавца. Кто бы знал, какую радость мне доставили минуты, когда это «наслаждение» я подарила этому мерзавцу Вадиму. Вроде бы особой кровожадностью не отличаюсь. Но как хочется от души наказать зло, которое существует на этом свете!
Я надела на него наручники, связала ноги, зная, какую опасность он может представлять для окружающих. А потом пошла в огород за любителем смородины. Убедившись, что с ним всё в порядке и он пока «наслаждается природой», я успокоилась.
Я уже возвращалась в дом, когда меня окликнули. К дому подходил мужик. И, как я поняла, это был Егор Матвеевич.
— Эй, деваха, откуда ты такая взялась? Вадим, что ль, привёз? А сам-то вроде тоже дома? Вроде машина стоит.
Ох уж это деревенское любопытство! Хотя их понять можно. Деревня-то богом забытая. Нужно знать, чего от каждого приезжего ждать. Я тут же бросила взгляд на машину. Что теперь за транспорт у Вадика? Чуть поодаль от дома стояла «Лада Гранта». В очередной раз поражаюсь изобретательности преступника, который в короткое время может легко найти себе транспорт.
— Да, а Вадим уехал с отцом.
— Скажи ему, что раков сегодня принесу. Пусть деньги готовит.
Егор Матвеевич пошёл восвояси. А я, внимательно оглядевшись по сторонам, опять подумала, как неплохо устроился этот паразит. Вот и деликатесы в деревне предлагают!
А на улице солнце вступило в свою самую жаркую фазу. На небе не было ни одного облачка. Так что надеющиеся на дождь огородники точно не будут удовлетворены. И я, конечно, предпочла вернуться в дом, чем мучиться на солнцепеке. Хотя и общество мерзавца Вадима меня не очень привлекало.
Войдя в дом, я обнаружила пока недвижимым моего пленника, что и хорошо. Но Маша понемногу приходила в себя. Хотя всё-таки сказался на её самочувствии переизбыток неизвестных препаратов. Я понятия не имела, чем её «успокаивали» — транквилизаторами ли, седативными ли препаратами или чем-то ещё. Но ей явно было плохо.
Попоив снова её водой, я присела на лавку, ожидая «Скорую» и ребят. Но, учитывая удалённость от города, ждать их придётся около часа.
Минут через пять Вадим начал шевелиться, потом открыл глаза и, медленно соображая, начал на меня с ненавистью пялиться.
— А-а-а, ты, сучка! Не ожидал от тебя такой прыти.
— Ах! Ах! Как страшно! Истинной львице всё равно, что говорят про неё облезлые кошки и пищат серые мышки.
Мне доставляло удовольствие, что этот мерзавец злится, поэтому я решила использовать женские штучки, цитируя Коко Шанель, непревзойдённого знатока мужских и женских отношений. Уж точно, себя он воспринимал только львом. А тут какая-то пигалица спустила его на землю. Да ещё и в присутствии Маши, которая хоть была слаба, но слух имела!
— И чем ты отличаешься от меня? Ты так же добываешь деньги на несчастье людей!
— Не забудь добавить, что я зарабатываю деньги на несчастье подлецов, мерзавцев и убийц, которые мешают хорошим людям жить.
— Ха, а хорошие люди — это кто? Те олигархи, которые способны оплатить твои услуги? Девочка моя! Олигархи — это не бизнесмены, как ты думаешь. Это легализированный криминал, маскирующийся под большой бизнес!
Да уж, в необразованности тебя не упрекнёшь.
— Если будут совершать, как ты, убийства, грабежи, то им придётся тоже ответить. Никакое преступление не может иметь законного основания.
— Тоже мне, добренькая! Оставь наставления батюшке в церкви. Не доброта, а гордость побуждает тебя читать мне наставления. Я в свои молодые годы нажил себе капитал. Пусть и разбоем, но немногие могут этим похвастаться и провернуть это. Но мечтают! Сколько тысяч людей занимается разбоем, хотя за это многим положена смерть! Да, таких, как мы, немного, но мы — избранные!
— Что дурно добыто, то дурно расточится. Богам не может быть угодно преступление. И сама судьба заботится о том, чтобы не было счастья, добытого ценой преступления. Мне жалко таких, как ты. Ты начисто лишён настоящего счастья. Неужели тебе не жалко было девушек, которых ты мучил и убивал? Ведь многие из них тебя по-настоящему любили. Что с тобой произошло? Ведь наверняка твоя мама не учила тебя этому.
— Может, ты скажешь, и папа меня многому хорошему учил? А я и не буду отрицать! Папа меня учил, как можно приспособиться к жизни в городе. Он всегда говорил: «Хочешь узнать город — спроси крыс». Крысы всегда могут приспособиться, а когда возникает необходимость, могут и сожрать друг друга.
— Но его наука всё-таки не помогла тебе спрятаться. Вот он ты — повязан по рукам и ногам.
— Да, недооценил я тебя. Но согласись, нелегко тебе было меня найти! А почему? Я даже в детстве в прятки играл профессионально. Меня вон до сих пор некоторые ищут. Твои менты, например. А всё потому, что взгляды на мир у нас разные, да и мотивировка. Можно смотреть на мир с точки зрения жертвы, жалкого проходимца, а можно — как искателя приключений, который разыскивает сокровища. А мотивировку отца я твёрдо усвоил. Он мне не раз повторял аксиому, которую где-то вычитал: «Жизнь дается человеку один только раз, и прожить её надо так, чтобы всё наверху офигели и сказали: “А ну-ка, повтори!”»
— Путаешь слова — не офигели, а ужаснулись. В чём были виноваты девушки, которых одну за другой ты провожал на тот свет? Что не смогли разделить твою точку зрения на твою железную мотивировку?
— Ты об этих курицах? Да они и недостойны ничего большего! Я просто забавлялся.
В это время послышались сдавленные рыдания с кровати. Маша уже окончательно приходила в себя. Согласитесь, ужасно слышать такую нелестную оценку от человека, которому она могла бы, да что там говорить, собиралась посвятить свою жизнь. А он с воодушевлением продолжал:
— То, что ты бы назвала гнусным преступлением, имело подоплёку страсти. Я — мужчина. И мне по физиологии нужно расслабляться. Ну, в этом я тоже ас! Эти клуши были готовы на всё, что бы я им ни сказал. Они и сношались у меня на глазах с бомжами, развлекали моих собачек. Это был ни с чем не сравнимый кайф! Некоторым требовался для этого допинг, но я им в этом не отказывал. Зато они отрабатывали ни с чем не сравнимое удовольствие. А если у кого развязывался язычок, я наказывал. Даже Достоевский допускал это. Что говорить о нас, смертных! Цитирую: «Есть минуты, когда люди любят преступление».
Первая клуша была из деревни, Оленькой себя величала. А около меня мои шестёрки были — Митяй, Макс Гарута и Толян. Три дурачка, возомнившие себя крутыми. Так эта девка безоговорочно выполняла мои приказы. Тебя никогда не забавлял вуайеризм или кандаулезизм?
Он захохотал.
— Боюсь, многим эти термины незнакомы. Но вот три этих дурака под градусом соглашались демонстрировать свои сексуальные связи с этой девкой. И сами наслаждались этим. Меня это тоже забавляло. Но они слишком увлеклись с этой Оленькой. Я пошутил, что действия Макса угодны Богу. А Макс и расстарался. Начал орудовать ножиком. Он вообще, походу, психом был, но мне это только на руку. Другие, Митяй и Толян, сразу не поняли. А я тоже получил удовольствие, ни с чем не сравнимое. Видеть, когда душа отходит от тела в удовольствии, — это что-то! Я всё это ощущал на трезвую голову. Главное, запарить мозги исполнителям. И они расстарались!
— Ты — больной на всю голову! Что же могли в тебе найти нормальные девочки? Юля, Маша, наверное, и ещё были?
Тут с кровати послышался слабый голос Маши:
— Ты подлец! Как такое возможно?!! Будь ты проклят! И ты, и тебе подобные!
Слёзы у Марии заливали всё лицо. И мне было понятно её возмущение.
— Ха! Бедная овечка! Да ты и на сцене себя предлагала! А Юленька? Ты сама была рада стать её заменой для меня! Скажешь, нет? А она оказалась такой же, как и остальные, клушей! Как только дело дошло до нормальных денег, струсила! Вот и получила! Слабые должны уйти и освободить дорогу сильным! Каждый ищет то, что хочет, а находит то, что заслуживает, и бывает, сильно удивляется, когда эти вещи почему-то не совпадают. Она перед концом согласилась, что заслужила это.
— Бедная девушка! Она виновата лишь в том, что поверила тебе. Неужели и отец так относился к твоей матери? Где твои истоки жестокости и полной безнравственности? Ведь преступление является крайней и раскалённой добела формой бесчувственности и безнравственности, — продолжала я докапываться до истоков его преступной натуры.
— К матери? Да, он трепетно к ней относился. Так, что это не помешало её убить.
И вдруг дверь с треском отворилась под напором неведомой силы. И в дверь ворвался сам глава этой порочной семейки с пистолетом в руке.
— Ах ты гадёныш! Язык бы тебе для начала отрезать!