– Занимается той частью, в которой избранные наводят в теремке порядок. Забудь о ней. Наша забота – реальные проблемы.
– Ла-а-адно… – прозвучало как-то скептически. – Влад по-прежнему с нами, ему о Маэве и ее решениях узнать неоткуда. Остальным приказано не вмешиваться. Прорвемся. Ты сам говорил, не в количестве народа дело.
Я пожал плечами и затянулся сигаретой. Никакого эффекта, а вот Анита закашлялась.
– Как бы там ни было, – предупредил ее честно, – если они не отбегаются в ближайшее время, угрозы выполнят.
– А что мы можем? – грустно протянула она. – Разве что не дать до Вестника добраться. Ведь лишь ей по силам их убить. А нам даже неизвестно, кто это! Та еще задачка.
Прикончив сигарету, я прикурил следующую от окурка, Анита побагровела и возмутилась наконец-то:
– Слушай, а… Устроил тут! Находиться невмоготу, ежик в тумане отдыхает. Обои можно сдирать и тоже скуривать!
– Воздержусь.
Она фыркнула и, решительно встав, выкрутила вытяжку на полную. Включила воду и выбежала на балкон. Гневный топот, массово распахнутые окна, звонок в дверь. Любопытный. Две коротких трели, одна длинная. Хм… Так! Выглянула озадаченная Анита, я жестом остановил ее и затушил сигарету.
– Открою.
В прихожей звонки повторились – в той же очередности. Точно не совпадение. Смотреть, кого принесло, было бессмысленно. Ответ очевиден. Я отпер дверь, вышел на лестничную площадку. Там, привалившись к стене, улыбался Хансен.
– Так и думал, что ты у нее! – довольно отметил он. – Я бы предупредил заранее, но до тебя нынче не дозвониться: слишком много желающих выяснить, куда именно ты их послал.
Наверняка раньше Маэвы узнал.
– Здорово, я в восторге, – его улыбка стала шире. – Не помню в корпоративной почте столь истерического ажиотажа, а уж в чате… Знатный балаган, не успеваю все читать. Но половину хочется на цитаты разобрать!
– Зачем явился?
– Есть одна идея. Возможно, тебе понравится.
Сзади покашляли. Обернулся – Анита. С совершенно круглыми глазами, неотрывно уставившимися на…
– Ого, какая вымахала, – невозмутимо поприветствовал ее Хансен. – И прическу сменила?
Она растерянно моргнула, словно надеясь, что наваждение временное, и сейчас исчезнет. Не исчезло, еще и заинтересованно уставилось на торчащие из-под куртки кружева. Ее недоуменный взгляд перекинулся на меня, застывший в воздухе вопрос трансформировался в не тихое:
– Э?!
– Проходи, – пригласил я его и посторонился.
Кроме как от Аниты прятаться не от кого, а она уже вряд ли поверит, что из-за обоев такой эффект. К тому же в нынешней ситуации любые идеи выслушать не лишнее. Приглашать дважды не потребовалось – вошел. Спокойно, без излюбленных предосторожностей и перестраховок. Хозяйка топталась на месте, накручивая на палец розовую прядь. Дверь на кухню была плотно закрыта, но сквозило нехило. Хансен принюхался и прокомментировал:
– Забористо у вас.
– Да… – Анита хлопнула ресницами и зачем-то уточнила: – Эмиль?…
– Смотря по какому паспорту, – не удержался я.
– Главное, что в душе, – патетично парировал он и, заметно колеблясь, пристроил пальто на вешалку. – Не теплая здесь, знаете ли, обстановка.
Ничего, есть шансы, что скоро будет жарко. Я кивнул на дальнюю комнату и, пропустив гостя вперед, шагнул следом. На плечо легла маленькая ладонь, настойчиво развернув, прилетело вопрошающее на венгерском:
– Какого…
Ну, или почти так, смысл тот же. Интонация полного непонимания прилагалась, измученная прядь съехала с волос вместе с заколкой. Еще бы, такая встреча. Не каждый день увидишь того, кто обчистил любимый архив на предмет самых ценных, с ее точки зрения, материалов.
– Пока не знаю, – ответил я. – Сейчас и послушаем.
Ввязалась – копилка идей общая. Анита быстренько повесила куртку в прихожей, стянув попутно заколку, и шмыгнула за мной в комнату. Дым тут чувствовался слабее, как и холод. Хансен прохаживался вдоль подоконника, дотошно рассматривая пушистые цветы в горшках, только лупы не хватало.
– Аспарагус? – спросил тоном не то садовода-любителя, не то профессионального кроссвордиста.
– Обсудим цветочки? – Анита уперла руки в бока, очевидно, припомнив все хорошее, он выразительно ухмыльнулся. Обычно после такой вот ухмылки народ из его кабинета и вылетал. – Да без понятия я, подарили…
– Давайте по делу, – вмешался я, сев к плюшевой панде на диван.
Анита зябко поежилась. Включив обогреватель, закуталась в вытащенный из шкафа плед и втиснулась между мной и пандой. Хансен облокотился о подоконник, подвинув горшок, и вопросительно приподнял бровь.
– Она со мной, – поставил я точку в этом вопросе.
– Не слишком по-дружески и ей тоже карьеру портить, – обронил он равнодушно на французском и перешел обратно на английский: – Что вы собираетесь дальше делать?
– Послушать, что ты скажешь.
– Это единственный вариант? Что ж, вам повезло. Полагаю, раз вы против официального курса, то хотите избавиться от зажившейся заграничной компании навсегда. Действенный и кардинальный способ их уничтожить – перезапустить Поток.
– Нордом повеяло, – скривилась Анита. – Не ты ли его надоумил?
– У многих – хотя, подчеркиваю, что не у всех – имеются свои мозги. – Хансен с глухим звуком постучал по горшку. – Кстати, жаль, что у него не вышло. Решил бы все наши проблемы.
Кто бы сомневался. Отвечай он за то расследование, мешать бы и не подумал.
– Ты говорил, – начал я терять терпение, – что эта идея мне понравится.
– Да я даже не знаю, к чему там можно придраться! Для обнуления нужна встряска, вызывается она мощным выбросом энергии, поражающим центр Потока. Считайте, возникает критическая ошибка, и системе проще форматнуть, чем исправлять. По легендам, оно уже случалось… тысячелетия назад. Бах, и перезагрузка. Для этого необязательно кого-то убивать, тем более физически. Ловушка ставит под удар и охотника, связь с жертвами двусторонняя. В чужие тела могут вселяться благодаря тому, что сожрали личность хозяина и все еще держат ее, так сказать, у себя. Это делает их уязвимыми…
– С чего подобные выводы? – вспомнился отчет о его бурной деятельности в клиниках. – Были и удачные эксперименты?
– Не все, – нехотя признал Хансен. – Но теория подтвердилась, и при смерти объекта некий энергетический разрыв фиксировался.
Анита шумно перевела дыхание.
– Ненаучный у вас подход, – устало отметил он. – Ты, случаем, на акции по запрету клинических испытаний не ходишь?
– Теперь схожу, – процедила она. – И что общего между связью вечно голодных сущностей с жертвами и обнулением Потока?
– Если передать им по открытому каналу энергию, которой они подавятся, то станут для Потока чужеродным элементом. И не где-нибудь, а в ментальном центре управления всем… Это критическая ошибка и уверенная заявка на желанный «бах».
Ясно, зачем пришел. Идея у него. Доступ в клиники у меня. Пока еще.
– Бред, – Анита выразительно покрутила пальцем у виска. – Что за энергию можно с таким эффектом передать?
– Нашу… – многозначительно протянул экспериментатор. – Сложно объяснить, но должно сработать.
– Сложно? – усмехнулся я. – Но должно сработать, да. С учетом того, что иммунитет – это результат перестроенного до инициации дара.
Она медленно повернулась, уронив плед с дрогнувших плеч. Тот спикировал на пол, под морду опасно накренившейся панде. Хансен присвистнул.
– Ух ты, – сказал с удивлением, – не ожидал. Об этом всего несколько человек знает. Откуда тебе известно?
– Догадался.
– А?… – Анита вскочила с дивана. – Эй! Ну-ка объясните! Это правда?!
– Земан, нельзя же так в лоб, – покачал он головой, – и без прелюдии. Да, это правда. Исследовательский проект Ланса.
Понятно…
– Давно закрытый проект, за ненадобностью. Ставили целью выяснить природу иммунитета, каким образом формируется, и почему возникает у столь низкого процента детей с поврежденным барьером. Выяснили. Дар заранее где-то сидит, своего часа ждет. Если шарахнуть до инициации, перестраивается – уходит в защиту полностью, за счет потери активных способностей. Управление энергией заменяется нейтрализацией. Остается только общая чувствительность к фону. К слову, чем она выше, тем выше мог быть дар.
Ну, спасибо. Прямо полегчало.
– Так-так-так… – Анита с силой дернула розоватую прядь. Видимо, родную, раз не отвалилась. – Измененный дар? Черт, это все объясняет! Возможность из Потока эсперов выдергивать, их энергию скрывать или через взгляд сжигать. Зачем было хоронить результаты исследования?
– А кто об этом захочет узнать? – ответил ей Хансен, но посмотрел на меня. – Практическая ценность сомнительная, специально появление иммунитета не подстроить. Как дар не используешь: влияния на окружающих нет, в Поток не попасть. Сколько опытов было… все мимо.
Просто им избранные не встречались.
– Зато теперь пригодилось, – прервал я новый Анитин вопрос, обещавший быть нецензурным, судя по сурово сдвинутым бровям. – Если твой план такой замечательный, почему ты не занялся этим сам? Иммунитет у тебя тот же, в клинику пробраться миссия не то чтобы невыполнимая.
– Нужно еще кое-что, – мрачно произнес он, – кое-кто. Вестник.
– Сериал, ага, – нервно хихикнула Анита и толкнула панду, будто только та могла оценить шутку, – «Всем нужен Вестник». Боюсь, на второй сезон не продлят!
– Передача по энергетическому каналу до таких глубин – нонсенс, – не обратил на нее внимания Хансен, – а Вестнику раз плюнуть. Они способны хоть в центр Потока прыгнуть, хоть в середину любого сценария. Их дар особенный. На украденную из глубин силу реагируют враждебно, будь то даже ее эхо. Одного присутствия этой крошки хватит, чтобы достучаться до дна Потока.
– Звучит, конечно, заманчиво, – рассмеялась та, что уже вовсю обнимала панду, – но мы ни в зуб ногой, кто она.
– Что вы как маленькие, – закатил глаза специалист по Вестникам. – Придется вычислить. Не все же вам на блюдечке с золотой каемочкой приносят. Или по ходу расследования никаких догадок нет? Не поверю.