Соня с отстраненным видом прохаживалась вдоль диванов, кутаясь в ту прихваченную из клиники куртку. Старательно кутаясь, будто на холодной улице ждала. Краснота щек, растрепанные, собранные непонятным шнурком в хвост волосы. Торопилась… Или расчески у неандертальских женихов не водятся. Я кинулась к ней, она обернулась. Мгновение, и уже ни тени грусти на ее лице. Озорная улыбка и блеск в глазах.
– Не фигово тут! – насмешливо оценила Соня. – С размахом.
Я зарылась носом в пахнущую жареной картошкой куртку. Стиснула обеими руками, наплевав на предосторожности, показания и прочее, вместе взятое. Было хорошо, очень хорошо, совершенно замечательно. Все здесь, в сборе. Со мной, несмотря ни на что. Хватит сомнений! Я смогу, справлюсь. Не одна.
– Мне сказали, крокодилов завтра на сумочки пустят, – она чуть отстранилась, стащив резинку с кончика моей косы. – Сил у меня негусто, конечно, но… Чем помочь?
– Объяснить Вестнику, как связаться в Потоке с другими Вестниками.
У нее отвисла челюсть.
– Ты с ними как-то общалась, – добавила я, – нам тоже надо.
– Ла-а-адно, – протянула Соня. Пересобрала хвост, затянув стащенной резинкой. – Значит, она тут?
Считает Вестника девочкой?… Тео до сих пор не в курсе про Артема или просто ей не сказал? Выходит, сказать придется мне. Я разомкнула объятия и сцепила пальцы в замок. Поймала вопросительный, немного взволнованный взгляд. Ох…
– Постараюсь вести себя прилично, как паинька, – подмигнула Соня, иначе истолковав мою напряженность, – когда познакомимся.
– Вы знакомы.
– Да? – От нее повеяло замешательством. – Надеюсь, я была милой! Впрочем, разберемся. Но сначала… – Она расстегнула куртку, продемонстрировав заправленную в джинсы больничную рубашку и шепнула: – Дай во что-нибудь переодеться, а?
Ну и ну… Больше суток как из клиники увезли. Видимо, там одежда была не очень нужна! Вздохнув, я вновь взяла ее за руку. Нездорово ледяную. Свитер всучу, шерстяной, не отвертится. Соня потерлась носом о мое плечо, я на секунду изобразила строгое лицо. Для профилактики, чтобы она не расслаблялась. Наверное, что-то пошло не по плану – в ответ лишь хихикнули. Я тоже, хотя смешного было мало. И сейчас, и вообще! Глупее в нашей ситуации разве что смеяться, особенно так громко, на весь холл. Нас это не остановило. Живот свело, на глазах выступили слезы. Но странным образом полегчало.
Шаги бок о бок, гул лифта, подъем на третий этаж. Соня сжимала мою ладонь крепче и ощутимыми наскоками паниковала. Было с чего… Энергетическое истощение, официальный статус сбежавшей из психушки, предстоящая встреча с Вестником. И Паша под боком. Буду рядом. Благо, в коридоре оказалось пусто, только Леня что-то мучительно обдумывал на диване. Нас проводил диким смятением, но вопросов задавать не стал. Учится на своих ошибках, молодец!
В комнате я выдала Соне свитер, расческу и горячий чай. Жалобы на колючую шерсть пропустила мимо ушей и памятное красное платье возвращать отказалась. Считай, поменялись. Безуспешно поканючив, она показала мне язык и уселась на кровать, где цедила по глотку чай. Такая же растрепанная, зато заметно повеселевшая. Энергия ее переливалась куда ярче, чем в прошлый раз. Уровень сил по-прежнему скудный, но идет на поправку, причем уверенно. Дальше поможет только время. И то яркое сияние внутри, которое подпитывает подобно неиссякаемой батарейке.
– Тебе ребенок дар и восстанавливает, – не выдержала я.
– Угу, – Соня булькнула в чашку, – знаю уже.
Спустя мгновение оторвалась от чая и уставилась на меня в оба глаза.
– Лейка, ты ведь не должна это видеть.
– Не должна, – согласилась я, – но вижу.
– Обалдеть! Неужели у тебя… опять?
Я молча кивнула. Что тут скажешь? Да, опять. Пять тысяч лет, и те же грабли. В прошлый раз лоб отшибло, захотелось повторить. Почему бы не взять опасных для себя и окружающих суперсил, гулять так гулять. А еще ее безответственной называла…
– Теперь точно огребут, – она расплылась в улыбке. – Раз настолько тебя допекли!
– Тео что, ничего не рассказывал? – удивилась я. – Ни про смерть Яники, ни про Вестника, ни про остальное?
Соня мотнула головой. Вот вам и пожалуйста.
– Недолго порывался с вещами на выход, – хмыкнула я.
– Ну, нет. Обратно он не собирается.
– Конечно. Поэтому не приехал. И послал меня далеко.
– Просто не доверяет тебе.
Эта бандитская морда мне не доверяет?… От такого заявления я оторопела. В первую секунду. На вторую подумалось – а откуда тому доверию взяться? С первого дня твержу, что мы не союзники. На идиота действительно не похож, чтобы верить в благополучный для себя исход.
– Поговори с ним, – посоветовала Соня, – в глубоком Лектуме. Там, где центр силы. Будет ждать тебя сегодня.
– Чего это он передумал?…
– Уговорила!
Я отмахнулась, благоразумно решив тему не развивать. Забрала у нее чашку, пустую, как и моя копилка идей насчет Тео. Получится ли в этот раз договориться – ума не приложу. Но попробовать стоит. В коридоре завозились, нутром ощутила приближение странной, недружелюбно холодной энергии. Вязкой, подобно густому туману. Дверь приоткрылась, в проеме показался Артем. Посмотрел на Соню – долгим, внимательным взглядом и перешагнул порог.
– О-о-о, привет, – она поднялась с кровати, прижимая к груди расческу, – и ты здесь!
В голосе сквозило удивление, чуть-чуть. Немудрено. Детям, по идее, тут не место… Пора было рассказать правду, самое время. Но слова почему-то застряли в предательски пересохшем горле. Он медленно подошел – без слов, и не сводя с нее немигающих глаз. Воздух уплотнялся, звеня неосязаемым льдом. Стало не по себе. Спокойно! Ничего Артем ей не сделает. Сказал же – она наша. А своих тьмой не гасят, даже если энергия неправильная. Правда?…
Он уже стоял к Соне вплотную – пугающий и какой-то чужой. Побелевшие от напряжения губы, вытянутая рука. В комнате будто потемнело, она непонимающе моргала. Его ладонь легла ей на живот и замерла там. По спине пробежала дрожь, желудок прилип к позвоночнику. От страха ни шелохнуться, ни рот открыть. Черт! Что происходит?!
– А у него дар, – произнес Артем задумчиво, – сильнее, чем тот, что считается самым-самым сейчас. Ему долго не удавалось вернуться, некуда было. Теперь есть. Но ты не бойся, он хороший. В общем-то…
Соня нахмурилась, но быстро выдавила улыбку и, кажется, попыталась подыграть:
– Это по части пророчеств? Улет! Может, еще и его дар проявится рано?
– Не проявится, – он убрал руку. – Сразу будет.
Что?! И ведь серьезно говорит, не шутит ни разу.
– Геморрой, однако, – оценила она.
– Да уж, – сочувственно протянул предсказатель. – Не завидую я тебе!
Будущая мать покосилась на меня, я выдохнула – с облегчением. Энергия вновь текла привычно и размеренно, никакого холода. Вязкая густота рассеивалась, словно и не было ее. Артем смотрел обычным, приветливым взглядом и по-детски дул губы.
– Так что, – он нетерпеливо подпрыгнул. – Идем учиться налаживать загробные контакты или чего? Вас пока дождешься с вашим чаем, сам помрешь. От старости!
Соня ошарашенно уставилась на него, после на меня, и опять на него. Отложив расческу, выдала слово, которое не следовало произносить ни при детях, ни вообще. Ребенок заинтересованно повел бровью и шепотом повторил. Да что ж такое!
– Вестник? – кончился ее ступор. – Ты?…
Он буднично кивнул, но приосаниться не забыл.
– Ка-а-ак?! – Она повернулась ко мне. – Почему мальчик?
– Спрашивала Хранителя, – пожала я плечами, – ответил, что мне рано об этом.
– Ути, – прошипела Соня. – Динозавр облезлый!
Артем согласно хихикнул. Ну… Кажется, вполне поладили. И в комнате фон нормальный, что ценно. Осталось только желудок от позвоночника отлепить.
– Влад не с тобой, – с опозданием сообразила я. Вот так, отряд не заметил потери бойца… – Комиксами зачитался?
– Отдыхает, – доложили мне с ответственным видом, – в той комнате, которая его. Напротив, рядом с моей. Поплохело, ужас просто. Я за ним присмотрел, не волнуйся. Нормально уже.
Чертова энергетическая нестабильность! Как бы до истощения не дошло. Пусть потерпит еще немножко… Я глянула на часы. «Завтра» неотвратимо приближалось. В другой день Артем бы давно в кровати седьмой сон видел.
– Поздно, ага, – довольно прокомментировал он.
– Больше знать, меньше спать, – Соня отдернула свитер, – мелкий, идем к тебе, покажу пару фокусов. Увы, без кроликов!
Тот радостно хапнул ее за руку, потащил к двери. Я – за ними, прикидывая, насколько опасно ей нырять в Поток с ослабленным даром. А я и не присмотрю, мне в верхние миры соваться противопоказано… Ну, хоть со стороны понаблюдаю. Артем юркнул в коридор, Соня вдруг остановила меня у порога, категорично загородила проход.
– Сами справимся, – уверила она, – а у тебя, между прочим, дело есть.
Я хотела запротестовать, но… Действительно, справятся, скоро еще не такое предстоит.
Прикрыв дверь, я вернулась на кровать. Нашла положение поудобнее, чтобы не тревожить многострадальный бок. Хотя бы в Потоке можно от него отвлечься! Жаль, от остального нельзя. Наоборот начеку надо быть, учитывая, куда и к кому иду. Стоило сосредоточиться, как в воздухе задрожали волны энергии, залив комнату ярким сиянием. Я зажмурилась, даже не пытаясь сохранить в памяти обстановку. Плевать на ловушку, и без всякого сравнивания ее распознаю. Вдох, звон натянутых до предела незримых нитей. Шаг за границу миров и… с размаху в самую глубь! Мелькание приятно щекочущих искр, невесомый полет. Первозданная легкость, естественная как дыхание. Невероятное ощущение! Белое, некогда неприступное пространство встретило уютным умеренным блеском и податливой теплотой. Делай с ним, что хочешь. Что угодно, получится объемное и почти настоящее. Не полотно даже – пластилин.
Я двинулась сквозь плотное марево. В центр глубокого Лектума, мира забвения, сердца Потока… Без разницы, как называть. Главное, что путь помню, а еще помню, что ни к чему хорошему он ни разу не приводил. Грабли, грабли, грабли. Может, это мои любимые?… Все повторяется, пока не будет усвоено, ну конечно. Или до тех пор, пока лоб окончательно не расшибет.