да по всем признакам осложнение на сердце пошло, тот генетик предлагал… программу лечения новую. Обещал помочь, но с отъездом в клинику на неопределенный срок. Отказалась. Заявила, что жизнь у нее здесь и сейчас, и она ни дня отдавать не готова.
Даже тогда не сказала. И собиралась ли? «Правильно, не надо об этом». Автоответчик помнит.
– Знал бы ты, допустим, – раздраженно выговорил Дорман. – Полагаешь, к этому можно подготовиться? Морально, или хоть как-нибудь? Я готовился. И что?…
– Ничего, наверное. Вышло, как вышло.
Так, как хотела. Иногда не нужна никакая поддержка. Нужно, чтобы не напоминали лишний раз. Помогает сделать вид, что все в порядке. Ее право. В конце концов, я тоже много чего не говорил.
– Я тут ненадолго, – он поправил пиджак, оторвался от окна, – и возвращаться к работе не намерен. У меня-то повод имеется!
Непрозрачный намек. И взгляд укоризненно-осуждающий. Зато в руки себя взял, на прежнего Дормана стал похож.
– Какое вам дело до нынешней текучки кадров? Больше года отсутствовали.
– По-твоему, это мешает быть в курсе? – припечатал он с начальственной ухмылкой. Теперь полный комплект. – А дело мне есть, что и в каком состоянии оставлять.
– И кому же?
– Кто заместителем был, на того и рассчитывал. Другие варианты видишь? Неужто Мартина, который крестовый поход затеял под предлогом верности традициям? Всю жизнь ему неймется. А ты выгадал момент, когда Маэву бросать! Она не настолько сильная, какой кажется. Вероятно, загнется. Как и вся служба безопасности без тебя.
– Леон, вы единственный голосовали против моего назначения.
– А зачем в таком возрасте в правление? – хмыкнул он. – Думаешь, на пользу пошло?
– Думаю, что чаю мы сегодня не дождемся, – сказал я и вышел из гостиной.
Деревянные нити в арке недовольно защелкали, скрипучая лестница возмутилась каждой ступенькой. На третьем этаже царила темнота. Фактически чердак. Дверь нашлась на ощупь, ручка легко провернулась, зажегся свет. Здесь мало что изменилось. Разве что пыль домработница протирает особенно тщательно, порядок книг на полке нарушен. Что там с краю? Инфинитивы в норвежском, да… Его-то я в итоге и не осилил.
Рука нырнула в карман, пальцы вытащили смятую пачку сигарет. Чиркнула спичка, огонь вспыхнул и погас. Глубокая затяжка, выдох. Рваное кольцо дыма, странное спокойствие. Еще не хорошо, но лучше. Ева обещала ужин, есть шанс успеть. Не к десерту. Что до прочего…
Надо просто осознать. Принять. Смириться и более не подставляться. Некоторые вещи сделать невозможно. Например, бросить курить.
Глава 11
В комнате повисла звонкая тишина. Секунды тянулись и тянулись, словно резинка, которую вот-вот отпустят, и она шлепнет кого-то по пальцам. Больно, с размаху, и как водится – внезапно. Кира ерзала на кресле, поглядывая на початую бутылку виски на столике. Да уж! Позвала меня после новогодних каникул в психологический центр – увидеться и поболтать. Та самая ситуация, когда не знаешь, что ответить: «Поздравляю» или «М-да».
– А подробнее? – Я устроилась на диване со всеми удобствами, демонстрируя, что подробности должны быть особенно подробны. – Как оно… хм… получилось?
Кира с трудом оторвала взгляд от столика, перевела на собственные колени и призналась им:
– Не очень хорошо помню… – Второе признание досталось уже мне: – Я вчера вечером, в баре по старой памяти зависала, ну… Не рассчитала немного. А накануне документы на официальную сделку по покупке центра пришли. Я их проверила, подготовила, заверила, да с собой сдуру забрала. Сижу, значит, коктейль потягиваю, и Паша звонит – где бумаги, завтра же подписывать. Я понимаю, что они у меня в сумке, а вот где я? А в трубке – о-о-о, все с тобой ясно, понятно, вижу, еду. Между прочим, мое нерабочее время, ясно ему! Приехал, отдаю документы, а он – какую драму не закусываем, дорогой заместитель, круто сложилось же, мы смогли-сделали, вон последняя формальность осталась. А у меня пятый коктейль… Я и говорю – сделали, ага. Плавали, знаем, была некая «Перспектива», и что? Игорь на Гавайях или типа того, скотина, а мне шиш. Паша, будь он неладен, вместо того, чтобы свалить со своими документами, рядом на стул уселся, основательно. Конкретнее, говорит, без ностальгии. Объяснила доступно, что «Перспектива» не моя была, и центр не мой, и нечего тут «мыкать». Он мне – тебе, что, гарантии партнерства нужны? Я фыркнула… Мол, например, какие? В ответ – а давай поженимся. И смотрит ехидно, ну как обычно всегда смотрит, что коктейлем хочется в наглую рожу плеснуть, жаль, кончился уже… Ах, так, думаю, поглядим, кто первый сольется! Сказала – давай-давай, но только если прям щас. Следующий час смутно припоминаю, отрывками, в машине. Думаю, бред ведь. Откуда взять ночью ЗАГС, еще и без заявления предварительного? Срочно пора трезветь. Очнулась, кабинет какой-то, девица сонная за компьютером. Паша ей кивает, что да-да, согласен, конечно. Затем она меня спрашивает: вы согласны? Тут-то и дошло – вашу ж… Выдыхаю, говорю – ой! Девица – ноль внимания. Лектум полнейший, никого нет дома. Он мне ласково – Кира, Кирочка, честное слово, если эта хрень в четвертый раз сорвется, я тебя просто грохну. И не чтобы шутит-то! А девица снова на меня глазами вопросительно луп-луп, ну и…
Она выдохнула и сцепила пальцы в замок, напряженно изучая маникюр, я заключила:
– Романтично.
– Лейка, хватит, а?… Скажи нормально!
Я пожала плечами. Не удержалась и, сделав скорбное лицо, вопросила:
– Как вы могли?!
Не знаю, что именно меня выдало – то самое выражение лица или странное облегчение, что растекалось внутри. Кира моргнула, сосредоточенно присматриваясь и, выдав обличающее «пф-ф-ф», откинулась на спинку кресла.
– Наливай, что ли, – предложила я, – отметим.
Как нельзя кстати. Учитывая, что собираюсь скоро делать… Немного храбрости взаймы не повредит. Она резво вскочила, заметалась по комнате. Спустя пару наполненных звяканьем и бульканьем минут, у меня оказался бокал с чем-то шипящим и обманчиво мягким на вкус. Однако в голову дало с первого глотка. Приятная теплота, щекотные пузырьки. Новости так новости. «Мы случайно поженились»… Случайно, конечно. Что-то мне думается, Паша в том баре не пил!
– Вообще-то, – Кира задумчиво пригубила бокал, – не настолько я пьяная была…
Я усмехнулась, у нее тренькнул сообщением телефон. Явно интересного содержания, судя по ее улетевшим на лоб бровям.
– Измывается, гад, – пожаловались мне, – пишет, «дорогая жена, может, хотя бы на свидание сходим?» – Она глухо простонала. – И что теперь со всем этим делать?…
– Ну… – Я поставила пустой бокал на стол и поднялась с дивана. – На месте разберетесь.
Кира осушила свой, я шагнула к дверям, на прощание осведомившись:
– Воспользуюсь вашей комнатой для переходов?
– Да, разумеется, – отозвалась она, с мстительно-веселым сиянием набирая ответ с телефона.
Разберутся, не сомневаюсь.
Лестница привела на третий этаж, что по-прежнему мерцал отпечатками одаренных, после – на пустой второй. Светлый коридор, череда блестящих белых дверей. Я не возвращалась в психологический, то есть исследовательский центр с того самого дня, когда все закончилось. Закончилось… До сих пор верилось с трудом. Новогоднюю ночь встретила дома, с Соней. Наконец-то можно было обсуждать что угодно, не таясь и не заботясь о посторонних ушах! Хоть темное прошлое, хоть неопределенное будущее, хоть тайны Потока. А на деле трепались о всякой ерунде, сидя перед телевизором и выстраивая на спор башню из пуговиц, коих в бабушкиной шкатулке было не счесть. Соня, как проигравшая, слопала ложку гречки и до утра безумно хихикала, что у той точно есть глазки, и отныне они смотрят на нее изнутри. Фантазерка. О Тео я знала, что остаться ему удалось, но не без выставленного чужим телом счета… На мой вопрос, сколько у него времени в итоге, она бесцветно улыбнулась и ответила, что об этом хочет думать меньше всего. А потом весело рассмеялась и сказала, что куда сильнее его огорчает, что грабить караваны больше нельзя. Смешно, ага! Будущие родители, сразу видно…
Праздники я провела в постели, как доктор прописал. Несчастное ребро худо-бедно срослось, дар окончательно пришел в норму. Половину дня спала, оставшуюся – валялась, наслаждаясь тем, что могу себе это позволить. Было хорошо, спокойно. Непривычно, правда. Срываться и бежать никуда не надо, убить никто не пытается. Даже странно. Жаль, Артем находился далеко. Едва вернула его матери, вся семья рванула на горнолыжный курорт, где и отдыхала по сей день. Он слал мне фотографии снеговиков и воткнутой в сугроб сестры, с торчащими в разные стороны ногами в лыжах, и писал, что отлично проводит каникулы. Влад оклемался к Рождеству и навестил, притащив ноутбук с фильмами и глазастые пончики, есть которые было страшновато. Вот кто действительно на тебя смотрит! Заезжал Паша, пару раз. С нормальной едой, рассказами о кипящей в центре работе и невероятных переменах в Потоке. Исследовать не переисследовать теперь, ментальные просторы ожидают смелых первопроходцев. Я же покидать реальность не решалась… До этого момента.
Нельзя было не признать – комнаты для перехода нахваливали не зря. Мягкий рассеянный свет, льющийся белый шелк занавесок, пушистые тапочки на входе, позволяющая уединиться защелка замка. Уютно. Массажное кресло – космически удобное, электронные часы с таймером, умеющие будить особо немилосердным звуком. Вроде сейчас на определенной частоте из Потока можно слышать. Счет времени не потеряешь. Я уселась без затей и попыток тыкать в кнопки. Лучшее, что могу делать с техникой – это не трогать!
Сосредоточиться, глубоко вдохнуть, нащупать размытую границу миров. Было немного страшно. Казалось, я напрочь разучилась нырять в Поток, и делаю что-то не так. Все иначе стало, по-другому. Волны энергии покорно расступились, пузырьки в голове добавили смелости. В конце концов, что там, я знаю. Причем давно…