Приняв решение разыскать ее, он, представившись пасынком Маргариты Арама (сыном он не решился назваться главным образом из этических соображений и попросту, чтобы не накликать беду на собственную мать; для племянника же поиски пропавшей тетки выглядели бы не столь, на его взгляд, убедительными, не говоря уже о других категориях родства), сначала позвонил в бюро по регистрации несчастных случаев. И там, предварительно успокоив его тем, что женщина с такой фамилией у них не числится, Саше, на удивление вежливо и с сочувствием, объяснили, как ему следует действовать дальше, куда звонить, чтобы выяснить, в какой больнице лежит его мачеха. Он сидел у телефона почти целый день, но ничего полезного для себя так и не узнал. Обзванивать же морги Саша не решился. Оставался один выход — идти к самому доктору Араме и любыми путями выведать у него, где он прячет свою жену.
По природе замкнутый и внешне стеснительный и робкий, но в глубине души дерзкий и упрямый, Саша в этот же день вышел из дома и сел на скамейку возле подъезда дома, где жил Оскар, и стал поджидать его возвращения с работы. Он еще не знал, о чем говорить с незнакомым ему человеком, но на всякий случай запасся пакетом с бананами, которые якобы предназначались больной. Без какого-либо плана, полагаясь лишь на интуицию и решив действовать в соответствии с обстановкой, он, дождавшись приезда Оскара, встал со скамейки, подошел к нему и, краснея, произнес первое, что пришло ему в голову:
— Добрый вечер. Меня прислала подруга вашей жены...
И тут, на его счастье, Арама, которого вывел из задумчивости голос незнакомого молодого человека, вдруг вздрогнул, резко повернулся и нечаянно выдал ему чудесную подсказку. Он спросил:
— Вы от Веры?
— Да, от Веры, — солгал радостно Саша. — Она хотела прийти к вам сама, но у нее что-то не получилось. Вы не могли бы сказать, где находится ваша жена, Маргарита, чтобы Вера навестила ее? Она бы съездила в больницу уже сегодня...
— В какую еще больницу?
— А разве ваша жена не в больнице?
Но вместо того чтобы ответить, Арама, внимательно оглядев стоящего перед ним паренька с головы до ног, вдруг пригласил его зайти к нему. Понимая, что самое страшное, что может произойти на квартире Арамы, это полное Сашино разоблачение, тот немедленно согласился. Они поднялись, и за это время доктор не произнес ни слова. Открыл дверь и жестом пригласил Сашу войти.
— Проходите сюда, молодой человек... Можете не разуваться. Вот кресло, присаживайтесь. Хотите чего-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, я не пью...
— Вот и замечательно. Так, значит, вы от Веры? И что же вам сказала Вера о моей жене?
— Ничего... — Саша почувствовал, как защипали его глаза, а в ушах зазвенело. Ему захотелось ясности, и немедленно. — Больше того, я не знаю никакой Веры. Я ваш сосед, живу в доме напротив. Мы с вашей женой немного знакомы. — Он посчитал этой вполне безобидной ложью, поскольку сейчас самым важным для него было все-таки выяснить хотя бы что-нибудь об ее исчезновении. — Я несколько раз помогал ей донести сумки, мы разговаривали... А потом она стала давать мне книги... (Он не смог придумать ничего более нейтрального и безобидного, чем книги, тем более что они наверняка имелись в каждом доме, и что могло быть дурного в том, что взрослая женщина по дружбе или просто в знак симпатии к соседу, почти мальчику, снабжала его хорошей и, главное, полезной в его возрасте литературой?)
— Значит, наврал? — Арама выглядел разочарованным.
— Наврал.
— А про Веру откуда знаешь?
— Так вы же сами сказали.
— А... Правда. Значит, ты подошел ко мне, чтобы выяснить, где моя жена? Ты случайно не в юридическом учишься? На следователя или прокурора?
— Нет, а почему вы так решили?
— Это не я решил, а ты наверняка решил, что я убил твою соседку, то бишь свою жену...
Саша густо покраснел и, не выдержав, улыбнулся.
— Да, примерно такие мысли у меня и были. Это глупо?
— А ты не боишься, что ты не выйдешь отсюда?
— Боюсь... — честно признался он. — Но перед тем как дать мне выпить яду или застрелить меня из пистолета с глушителем, вы все-таки скажите: где ваша жена?
И тут он увидел, что в глазах Арамы блеснули слезы. Настоящие слезы.
— Я и сам не знаю, где она...
— Но ведь вы же были в тот вечер вместе! — выпалил Саша, не успев подумать о последствиях. — Я же сам видел!
— Бедолага! Да ты влюблен в мою Риту. И следил за ней? Понятно. Интересно, и много вас таких?
— И где же вы ее потеряли? — не обращая внимания на издевательский тон доктора, спросил Саша. — Поссорились, она вышла из машины...
— Не фантазируй. Все гораздо проще... Мы были в гостях, и оттуда уже она ушла с другим мужчиной. Вот и все.
— И она больше не вернется?
— Не знаю. Мы с ней больше не виделись, она не звонила. Вот такие дела, парень... Тебя как зовут-то?
— Саша.
— Так может, все-таки выпьешь? Хотя бы пивка?
— От пива не откажусь.
— Вот и отлично. — Оскар пошел на кухню.
— Послушайте, — крикнул ему вдогонку Саша, — но как же вы могли за это время не разыскать ее и не убедиться хотя бы в том, что с ней все в порядке? А что, если вы ошиблись и ее похитили, к примеру? Вы точно знаете, куда и с кем она ушла?
— Можно сказать, знаю... — Он вернулся и поставил на стол перед гостем банку с пивом. — Давай выпьем за знакомство... Знаешь, это даже хорошо, что ты не побоялся и подошел ко мне. Люблю таких людей. Правда, приврал самую малость, но это ничего... Ты действительно встречался с моей женой, разговаривал с нею?
— Не совсем... Просто я ходил за ней: куда она, туда и я. На рынке наблюдал, как она покупала продукты, как смешно торговалась... Она у вас красивая, и я хотел бы познакомиться с ней поближе, конечно. Я понимаю, все это глупо. И то, что мы сидим здесь с вами и пьем пиво, разговаривая о ней, и то, что я признался вам в том, что влюблен в вашу жену...
— Ну, о любви, положим, я слышу первый раз...
— Какая разница. Просто я извелся за эту неделю. Даже стол придвинул к окну, чтобы лучше виден был двор, ваш подъезд... Я и сам не знаю, что со мной.
— Выходит, мы с тобой друзья по несчастью? Да уж, ну и дела...
— Вы мне не ответили: она здорова? Вы наводили справки?..
— Один человек обещал мне ее разыскать, я даже заплатил ему, но пока все безрезультатно.
— А в милицию не обращались?
— Хотел обратиться, но меня отговорили. Если бы это было настоящее похищение, я бы, разумеется, не раздумывал. Но Рита ушла сама, ее никто не заставлял. И один мой приятель видел, как она садилась вместе с этим типом в его машину. Так какой смысл обращаться в милицию? Меня же на смех подымут.
— Я мог бы вам помочь, если бы знал хотя бы имя и фамилию того... с кем она ушла.
— Он не москвич, а потому бесполезно искать через паспортный стол или подобную контору. Он птица хоть и высокого полета, но залетная, хищная. К тому же он не русский, вот только национальность я его так и не понял. Зовут Амфиарай. Ты когда-нибудь слышал такое имя?
— Нет, но похоже на что-то греческое.
— Вот я его греком про себя и зову.
— Они давно знакомы? — осторожно спросил Саша, тихо ставя пустую банку на стол. — Амфиарай и Рита?
— Мой приятель, тот самый, Ащепков, мать его, утверждает, что они познакомились как раз на той вечеринке... И я даже верю ему. Одного не могу понять: как это моя Рита, такая домашняя клуша, вдруг решилась сбежать с первым встречным, даже не позвонив мне. Если бы мы с ней ругались или жили плохо, то было бы понятно. Но... ведь ничего подобного! Все было замечательно.
Саша вдруг понял, что этот несчастный доктор, даже и сам того не подозревая, страшно рад, что наконец-то ему есть перед кем выговориться, а потому слушал его, не перебивая.
— А ты говоришь... Может, перекусим? Хочешь, я пожарю яичницу?
— Нет, мне пора. Вы уж извините, что я так нахально вторгся к вам, разбередил душу. Я попробую найти этого Амфиарая. Фамилию его знаете?
— Знаю. Динос. Амфиарай Динос. Так ты не забывай меня, заходи. Запиши мой телефон...
— А вы на всякий случай мой. Вдруг пригожусь.
Саша вышел от доктора Арамы с приятным чувством: ему доверились, ему открыли душу, ему дали номер телефона, по которому он теперь имеет полное право звонить. Для первого раза это неплохо. Да и вообще, дружба с таким человеком, как Оскар Арама, многого стоит.
О нем, как и о Рите, Саша впервые услышал от своей матери, которая в свое время лечилась у него. Она, несмотря на все свое уважение к доктору, все равно считала его слишком старым для такой молодой и красивой жены, как Рита. И так случилось, что отчасти именно ее разговоры и послужили причиной повышенного интереса Саши к взрослой женщине, видеть которую он мог каждый день из своего окна. Сашина мама, не подозревая об этом, время от времени лишь подогревала этот интерес, рассказывая какие-нибудь пикантные подробности из супружеской жизни доктора Арамы, суть которых всегда и неизменно сводилась к одному: Рите нужен другой мужчина, который мог бы в корне изменить ее жизнь и наполнить другим смыслом. «Я вообще не понимаю, что их связывает. Говорят, что он даже не позволил ей в свое время учиться, представляешь? Ненавижу таких мужиков! Он что же это думает, что она так всю жизнь и просидит взаперти? Вот увидишь, когда-нибудь она его бросит...»
Понятное дело, что разговоры эти не были предназначены для ушей сына-подростка, а потому велись они преимущественно на кухне, когда Сашины родители оставались одни. Окно кухни выходило как раз во двор, и появление Риты уже само по себе являлось своеобразным источником темы для разговора. И Саша, сначала невольно, а потом уже и специально, стал подслушивать, что же такого нового расскажет его мать про эту семью, про Риту. И получалось, что Рита, рано вышедшая замуж за Оскара, глубоко несчастна. Слушая все это, Саша никак не мог взять в толк, с чего это его мать приходит к таким выводам, ведь он сам видит Риту чуть ли не каждый день, и она вовсе не похожа на несчастного человека. Лицо у нее, как правило, спокойное, взгляд приветливый, она охотно здоровается с соседями, улыбается. Ей нравится делать покупки, она любит разговаривать с продавщицами, смеется, шутит. Разве так может себя вести особа, чей психологический портрет в сугубо мрачных тонах рисовала Сашина мама? И однажды Саша вдруг все понял. Это произошло в тот незабываемый пасмурный день, когда его мать, Ирина Васильевна Алфимова, вдруг появилась перед сыном и мужем в новом голубом платье, сильно напоминающем по фасону платье Риты, и распущенными на ее же манер длинными волосами и объявила чуть ли не со слезами радости на глазах двум своим близким людям, что она полюбила другого человека и уходит к нему. И ушла. А спустя несколько дней, когда отец рассказал сыну, что Ирина Васильевна ушла к мужчине много младше ее, Саша сразу понял, почему его мать так интересовалас