— Ты мне позвонишь, когда вернешься? — спросила Тая, провожая Сашу до двери.
— Да, конечно. Обязательно. Я даже могу зайти, если хотите...
— Вот и отлично. Я буду ждать... — И она снова поцеловала его.
Сергей, наблюдавший эту сцену, был тронут таким отношением соседей друг к другу. Но потом, уже в машине, не выдержал и все-таки спросил у сидящего в трагическом молчании Саши:
— А кем тебе приходится эта женщина? Она твоя родственница? И что тебя связывает с Ритой? — Теперь, когда Сергей рассказал им все, ему хотелось ясности и в отношениях между этой троицей: Сашей, Ритой и Таей. Ему было любопытно, что делали эти двое в квартире погибшего доктора. И почему там не было родных и близких людей.
— Рита — мой друг, я живу в соседнем доме и все знаю о ней. А в тот день, когда за ней не приехал этот гад Амфиарай, я был с ней, успокаивал как мог, мы даже ходили на Варварку к нему, но оказалось, что он съехал с квартиры... Вы бы видели, что с ней стало... А было уже поздно, и я привел ее ночевать к себе. Она уже тогда была никакая... А утром, представляете, я ее проспал! Проснулся на полу, а кровать пуста! Она сбежала! И тогда я решил пойти к Оскару, с которым был знаком куда меньше, чем с Ритой. Я хотел рассказать ему о том, что Амфиарай бросил ее, чтобы толкнуть его на какие-то действия. Я был уверен, что он примет все меры к тому, чтобы она вернулась...
— И не успел? — с сочувствием спросил Сергей. — Опоздал?
Саша, который не мог без стыда вспоминать, по какой причине он опоздал к доктору Араме и где был и чем занимался все то время, что жизнь уходила из него, вновь почувствовал приближающиеся слезы. Он ненавидел себя сейчас.
— Да... — прошептал он. — Я опоздал... Вернее... я ошибся этажом, — солгал он, чтобы объяснить, почему они с Таей оказались в квартире Арамы. — Позвонил в квартиру этажом ниже, и дверь мне открыла эта женщина. Прежде я не был с ней знаком... Она спала, а когда подошла к двери, то увидела, что на полу в прихожей вода. Натекло с потолка... И тогда я понял, что ошибся, что доктор живет выше и что у него потоп... И мы с Таей бросились к нему. Дверь была открыта... Мы и нашли труп. Он лежал в переполненной горячей водой ванне, в которой еще были остатки крови... Он, как сказала Тая, очень умело и аккуратно разрезал себе вены... Потом позвонили в милицию, тело увезли... Все было словно не со мной... Мы понимали, что надо срочно искать Риту, но где? Я надеялся, что она из газет узнает о смерти Оскара и успеет хотя бы на панихиду, а тут оказалось, что она сама чудом осталась жива...
— Если хочешь, мы можем остановиться у какого-нибудь магазина и ты купишь ей цветы... Она, слава богу, видит и слышит. Ты только не пугайся, если увидишь, что она вся в бинтах и в трубках. На самом деле все самое страшное уже позади.
— Но у меня нет денег на цветы, — покраснел Саша. — Я же еще в школе учусь...
— Да без проблем, у меня есть деньги. Мне главное, чтобы она увидела знакомое лицо. Тогда, может, она быстрее пойдет на поправку...
Сергей остановился у супермаркета и купил букет ирисов.
— Как ты думаешь, ей понравится? — спросил он, вкладывая красиво упакованный букет в руки испытывающему чувство неловкости Саше. — По-моему, классный...
— Мне неудобно... Но я когда-нибудь вам обязательно отдам эти деньги...
— Брось ерунду говорить. Ты, наверное, забыл, что это я сбил твою Риту... Признайся, она, наверное, нравилась тебе, а?
— Еще бы... Вы ее просто не видели без бинтов...
— Видел, но она тогда была еще хуже, чем в бинтах... А что касается денег, то тоже нет проблем. Ты приходи ко мне в офис, мы с тобой что-нибудь придумаем. И если ты захочешь заработать уже этим летом, я постараюсь научить тебя кое-чему и даже установлю гибкий и удобный для тебя график работы. Будешь ездить с бригадой и вставлять окна. Поначалу трудно, конечно, придется, но зато ты сразу почувствуешь себя мужчиной. Я же тоже когда-то был школьником, вот как ты, и ужасно комплексовал по поводу безденежья. Но я помогу тебе, и ты поймешь, что такое зарабатывать своим трудом.
Они остановились перед воротами незнакомой Саше больницы. Сергей повел его за собой через проходную, они миновали небольшой, засаженный цветами и молодыми березками двор и вошли в прохладный стеклянный холл. Поднялись на лифте, и, уже оказавшись в длинном пустынном и чистом коридоре, Сергей на собственном примере показал, как здесь положено ходить — неслышно, на цыпочках:
— Сам понимаешь, реанимация!
Он позвонил в одну из дверей, и ему сразу же открыли. Медсестра в пышной шапочке бирюзового цвета улыбнулась Сергею.
— Ну как, все в порядке? — спросил он ее сухо, проходя в реанимацию с видом хозяина.
— Да, все отлично, она поела даже немного бульона и манной каши.
— Оксана, вот этот молодой человек тоже теперь будет навещать ее.
— Я все поняла, — чуть ли не склонилась в почтительном поклоне чистенькая и хрустящая, как обертка хирургического бинта, Оксана. — Пойдемте, она как раз проснулась...
Сергей с Сашей вошли в палату и остановились в дверях. Солнце заливало все видимое пространство вместе с высокой и массивной кроватью, на которой, как на ложе, возлежала непохожая на себя Рита. Этакий белый кокон, обмотанный трубками. Саша увидел у нее чуть пониже шеи марлевый квадрат, приклеенный к коже пластырем крест-на-крест, придерживающий у артерии трубку с прозрачной, поступающей из капельницы жидкостью. Рита не слышала, как они вошли, а потому даже не открыла глаз. И хотя Саша был немного подготовлен к бинтам и трубкам, но, увидев страшные гематомы под глазами — результат разбитой головы, содрогнулся. Он не понимал, за что Рите посланы все эти страдания. Мало ли женщин уходит от своих мужей, но почему же именно Рите судьба посылает такие испытания? К тому же, продолжал он оправдывать хотя бы в своих глазах Риту, она поступила честно, придя к Араме и попросив развода. Она не лгала, не изменяла тайно, а просто сказала, что любит другого. Или пусть даже и не любит, но все равно из них двоих выбирает этого проклятого грека...
Саша подошел к кровати и позвал Риту. Она сразу же открыла глаза. Увидев Сашу, сразу зажмурилась и покачала головой, словно ей стало больно.
— Ты можешь говорить? — прошептал он.
— Говори немного громче, она не слышит из-за бинтов... — посоветовал ему Сергей.
— Рита, ты можешь говорить?
— Да... — Она разлепила губы, и слезы снова покатились из глаз. — Саша... Пришел... Не плачь... я в п-порядке...
«Господи, как же и когда она узнает об Оскаре? Кто ей расскажет? Кто нанесет удар в самое сердце? И выдержит ли она его?»
— К-как тебе мое... ло-же? П-п-прок-русто-во... Мне д-душу подрезали... И сердце. И г-го-ло-ву... Меня т-так нак-каза-ли... Т-трубки м-ме-шают го-ворить...
И все-таки она не бредила. Она хотела сказать ему, что получила по заслугам, что несет свое наказание безропотно и со всем согласна.
— Все это ерунда. — Саша подошел к ней еще ближе и осторожно склонился над ее лицом. Не выдержал и, воспользовавшись ее неподвижностью, поцеловал прямо в плотно перебинтованное лицо, в разные места и несколько раз, вдыхая запах лекарства... Бинты были влажные и солоноватые на вкус. Она плакала. Она плакала, и некому ей было вытереть слезы...
— Ты не должна вбивать себе в голову всякую чушь, ты просто случайно выбежала на дорогу, вот и все. Ты не совершала преступления, ты ушла от своего мужа, потому что не любила его. Это нормально. Так поступают все женщины.
Он и не заметил, что обращается к ней на «ты», и это естественное сближение оказалось куда более интимным, чем все его прежние любовные фантазии. Теперь, когда у него была Тая, женщина совершенно другая, нежели Рита, он мог испытать чувства к Рите куда более высокие и нежные, чем даже прежде. Словно переоценив всю палитру своих чувств, он был счастлив, что причастен и к Рите, и к Тае. Радость полноты жизни переполняла его, и только тяжелая ноша, яд — известие о смерти Оскара — отравляли встречу с Ритой.
— Ц-цветы... Какие к-краси-вые... С-спасибо... Ири-сы. Оскар дарил мне т-только к-красные цветы... А эти неж-нее. П-по-зови того п-парня, мне нужно ему ч-что-то сказать...
Сергей, который никуда не уходил и стоял возле двери, так, что его не было видно, подошел к ней.
— Ты как? — Ему вдруг показалось, что он уже близко знает эту женщину, так много он уже успел о ней узнать. — Ничего?
Она слабо улыбнулась, и снова заструились слезы к бинтам.
— Не плачь, прорвемся... Ты мне хотела что-то сказать? Попросить?
— Да... Я никому и ничего не с-ска-жу. Я с-сама вино-ва-та. Мне хо-т-телось п-переживаний, я с-слиш-ком с-спо-койно и хорошо жила. Оскар — он не за-служил т-акого... Он не должен д-думать обо мне. С-са-ша... — Она слегка повернула голову в сторону Саши. — Не говори ему, г-где я, обещай мне. П-пусть он забудет меня.
— Он уехал... На море... Ему надо подлечить нервы, я разговаривал с ним...
— Ой, к-как хорошо... Правильно... С такой женой его может хватить к-кондрашка... Я устала... Не бросай меня...
Саша в порыве бросился к ней и, схватив ее руку, принялся целовать ее, каждый палец, каждый ноготок. Он словно просил прощения за вынужденную ложь. Но он не мог сказать ей об Оскаре. Вот когда она окрепнет, выздоровеет...
— Я приду. Завтра, сразу после школы... Мы уже скоро заканчиваем... Будет лето, много времени, может, я заработаю денег, и мы поедем на море...
Ему хотелось сказать ей что-то необыкновенно хорошее, что придаст ей сил, пусть даже это было похоже лишь на мечту, на глупую фантазию.
— У меня есть д-деньги, а вот п-паспорт... Саша, возьми его у Оскара... Тогда я смогу сходить в б-банк. И мы обязательно п-поедем на море... А т-теперь я сплю...
На улице, вдохнув свежего воздуха, Сергей предложил Саше поехать к нему.
— Выпьем пивка, посидим... Ты мне нравишься. А заодно я тебе расскажу о нашей работе...
— Ты молодец! — Саша ударил его по руке, чувствуя, что это рука друга.