— Еще чуток, и мы будем на месте…
Степан почти не слушал его, он все раздумывал над тем, что скажет Лене. Сначала он спросит, когда она уходит в море. А потом? «Я возьму ее за руку, и вместе пойдем к отцу, объявим о нашей свадьбе». А вдруг Лена не пойдет в такую ночь? Тогда Степан вернется на судно и там заночует. А утром посоветуется с отцом, как ему быть.
— Вот сюда, Степан Петрович, где чернеет валун, — нарушил его раздумье голос боцмана. — Небось устали, да?
— Терпимо…
— Ну и хорошо…
— Да, — спохватился Степан, — а почему мы идем вдоль берега?
— Так ближе, — пояснил боцман. — Дом, в котором живет Лена, примыкает к парку. Дорога к парку идет от берега. Вы уж потерпите, скоро будем на месте. Я, признаться, тоже устал. А мне еще рыбачить! — Он звонко засмеялся. — Сейчас двадцать два тридцать. Минут через десять будем на месте…
Залив погружался в глубокий сон, на воде — ни огонька, только у мыса Зеленый в густой темноте то вспыхивал, то угасал яркий огонек маяка.
Боцман, шагая рядом, подумал: «Кажется, пора… Отсюда до острова рукой подать». Он окликнул Степана, сказал, что вот там, у берега, стоит его катер.
— Если хотите, завтра вас и Лену прокачу с ветерком, — добавил он.
— Некогда, Юрий Иванович, — отозвался Степан. — В другой раз…
— Тогда давайте заскочим на катер, я вот свой мешок положу, а то тяжело таскать. Там у меня снасти. На зорьке поеду рыбачить. Вот отведу вас к Лене и поеду. Завтра славная уха будет. Лена очень вкусно готовит… Так зайдемте? Только на минутку. Я вас очень прошу, только на минутку.
Они спустились к самой воде. Боцман включил фонарь. Острый, как клинок, луч разрезал темноту, резко побежал по тихой густой воде, прыгнул на катер и застыл на его палубе. Боцман пояснил:
— Моя шаланда.
Они остановились. Боцман сказал, что он отнесет на катер сумку, а он, Степан, пусть его подождет.
— Я посижу на камне…
— Покурите пока.
— Я не взял сигареты.
— У меня есть. — Боцман достал из кармана сигареты, протянул Степану, потом щелкнул зажигалкой и дал ему прикурить. Степан жадно глотнул дым, и в этот момент что-то тяжелое обрушилось на его голову. Он качнулся, огонек сигареты замелькал перед глазами, качнулось все, что он видел: темнота, катер, тихая вода. Степану вдруг стало так жарко, будто глотнул он кипятку, силился что-то крикнуть, ко ноги подкосились и он рухнул на землю.
— Молодцом, есть выдержка, упал без крика, — тихо сказал боцман и, достав из сумки веревку, стал связывать Степану руки и ноги морскими узлами. С трудом втащил его на свой катер и тихо, без включения бортовых огней отошел от берега.
Когда наконец показался остров Баклан, боцман легко вздохнул:
— Слава богу. Теперь надо подождать денек-другой. — Он сладко зевнул и подумал о курсанте: «Сергей хороший парень, мог бы пригодиться, да все так сложилось, что пришлось действовать одному»…
Катер грузно ткнулся носом в песок. Боцман подхватил на плечи связанного Степана и понес к пещере.
На востоке загоралась заря. Яркая и красная, как кровь. Небо постепенно светлело, вокруг гомонили беспокойные чайки.
«Зря я пошел с боцманом, — ругал себя в душе Степан. — Это же враг! А отец хвалил его, как он мог так доверчиво к нему относиться? А мать Лены? Квартиру ему нашла, к себе в гости приглашала. И Лена не раскусила его… Но зачем он притащил меня в эту пещеру? И куда делся сам?»
Степан, катаясь по земле, старался выбить изо рта кляп, но безуспешно. Тогда он подполз к воде, окунулся с головой, тряпка во рту намокла и легко выпала. Степан устал до ломоты в спине и теперь лежал на боку неподвижно, глядя в черную мглу пещеры.
«И никто не знает, что я на острове», — с грустью подумал он.
Степану казалось, что с той минуты, как боцман привез его на остров, прошла целая вечность. Он не испытывал страха, его мучило лишь загадочное поведение боцмана — что он задумал, чего от него хочет? Зачем притащил сюда? Еще отец рассказывал ему об острове Баклан. В годы Великой Отечественной войны фашисты высадились на этот остров, убили маячника, предварительно перерезав линию связи. Была на острове и дочь маячника с девочкой. Но куда они делись — никто не знал. «Видать, уехали куда-то, — говорил отец. — Похоронили деда на маяке и уехали». Помнит Степан тот день, когда отец ему и Лене предложил съездить на остров Баклан за ягодами. Он говорил, что там много морошки, вкусной ягоды. Из нее можно приготовить на зиму варенье. Лена согласилась, схватила плетеную корзину, оделась, и все трое направились к причалу. Однако дежурный порта сказал, что на остров Баклан сейчас ходить запрещено. Степан огорчился, спросил у дежурного, чем это вызвано. Тот ответил: «Закрыт, и все. Вы человек военный, и мне странно слышать от вас такие наивные вопросы». Степан покраснел, Лена фыркнула: «А что, если военный, так не может собирать ягоды?» Но дежурный не обратил на ее слова никакого внимания. Потом Петр Кузьмич коротко бросил: «Вот что, друзья, ягод можно насобирать и в другом месте. Пойдемте, я поведу вас…»
«Видно, на острове проводились какие-то работы», — подумал Степан, увидев неподалеку от себя груду камней.
Раздались гулкие шаги, и показалась чья-то фигура. Она приблизилась к Степану, включила фонарик. Луч ударил в лицо пленнику. Он зажмурил глаза и зло выкрикнул:
— Выключи, боцман! Ты слышишь?
— Живой, да? Я так боялся…
Степан не ошибся. Это был боцман. Он подошел к нему, присел на корточки.
— Очнулся, да? Ты, Степан Петрович, извини, что стукнул тебя по башке. Так надо было.
— Развяжи! — потребовал Степан. — И вообще, куда ты меня притащил? Кто ты есть?
Боцман хихикнул:
— Мы с тобой, Степан Петрович, тут одни. Сюда никто глаз не кажет. Тишина и покой. Никто, кроме тех людей, кому положено. А развяжу я тебя потом, когда за нами придут. Я уже дал знать кому следует.
— Ты подлец, боцман! — выругался Степан. — Как ты мог, а? Отец взял тебя на судно, заботился о тебе, а ты? Ты предал всех нас! Ты — враг!
— Дурень ты, Степа. — Боцман легко ударил его в плечо. — Может, атомные корабли строишь умно, а вот меня не понял… Я, думаешь, влюбился в «Кита»? Чихать я хотел на эту посудину и на твоего папашу. Но мне надо было устроиться на эту посудину, пожить тут…
— Как ты сюда попал?
— А нервишки у тебя, Степан Петрович, слабые. Как, да? Штурман Петя Рубцов — вот кто привел меня сюда. Папаша твой его хотел отдать под суд, а я приютил его.
Степан ненавидящим взглядом окинул боцмана:
— Что мелешь? Штурман давно на том свете.
Боцман захохотал:
— На том свете, да? Чудак! Живой штурман. Он в ту ночь не утонул с катером. Выбрался на берег. Потом попал к моим друзьям… Они-то и направили его ко мне. А я тебя, конструктора, приглядел. Вот и было решено украсть тебя…
«Неужели Петр Рубцов жив? — размышлял Степан. Эта новость потрясла его. — А что будет с Акимом, его отцом, если узнает он о предательстве сына? Я бы его сам удушил».
— Где же теперь Петр Рубцов? — стараясь не выдать своего раздражения, спросил Степан.
— Скоро объявится…
После недолгой паузы Степан сказал:
— Нас скоро найдут, и вам не поздоровится.
Боцман осветил его лицо фонариком:
— Сам черт тут нас не найдет, понял? Я эту пещеру знаю с войны…
— Что, фрицам еще тогда продался?
— Судьба, она всех метит, — грустно заметил боцман. — У меня, Степан, судьба не такая, как у тебя. Мой отец на Дону имел немало земли, свой сахарный завод. А я кто? Я его сын, я должен был отомстить тем, кто его убил.
— Он получил по заслугам.
— Я бы вас, коммунистов, вешал! — Боцман цепко ухватил Степана за шею. — Эх, задушил бы тебя, как собаку, да нельзя. Приказ начальства — доставить тебя целеньким. Я за тебя, Степан, хорошие деньги получу… — Он помолчал с минуту, потом добавил: — А воевал с фрицами я так, для отвода глаз. Куда денешься в море? А потом даже до слез рад был, как наш корабль на воздух взлетел… Меня, видишь, судьба пощадила. И Петра Рубцова тоже пощадила. Парень что надо…
Послышался какой-то шум, где-то упал камень, булькнула вода. Боцман как кошка вскочил с земли, отпрянул к стене и затаился. Но снова в пещере наступила гробовая тишина.
— Боишься, да? — спросил Степан. — Это где-то наверху со скалы камень упал. Базальт треснул. За день солнце распалило его, а ночью вдруг стало холодно, вот он и треснул.
Степан говорил все это для того, чтобы хоть как-то облегчить свою боль. Веревки врезались ему в тело и нещадно жгли. Он лежал неподалеку от воды, ботинки намокли, сверху капало. Воздух в пещере был сырой, удушающий. Пока боцман куда-то ходил, Степан с трудом подполз к черному камню и стал тереться боком, пытаясь освободиться от веревок. И вдруг его обожгла мысль: «Если сюда, к пещере, подойдет подводная лодка, с нее высадятся водолазы…»
Степану пришлось не раз и не два встречаться с опасностью. Военно-Морской Флот в те годы оснащался атомными подводными лодками. Коллектив конструкторов стремился как можно быстрее сдать в эксплуатацию свое детище. Немало тревожных минут пережил он, когда во время испытаний лодка погрузилась на дно, а потом не могла сразу всплыть — отказал один из приборов. В те тяжелые минуты Степан был спокоен, верил, что в беде их не оставят, что помощь придет. И она пришла. Он помнит, как встречал их адмирал, каждому жал руку за проявленное мужество, а ему сказал:
— Вот уж не знал, что конструкторы умеют улыбаться на глубине, где смерть подстерегает на каждом шагу.
Сравнивая прошлое положение с нынешним, холодел от ужаса. Никто не знает, где он, что с ним. Непривычное чувство тревоги переполняло его душу. Боцман давно уже продал свою шкуру, и от него пощады не жди.
Степан подполз к воде, окунулся в нее головой и лежал так до тех пор, пока не остудил горло. Он вытащил голову из воды и увидел рядом с собой боцмана. Тот довольно хохотал:
— Пей водицу! Пей, не захлебнешься!