Когда он позвонил в домофон, было десять тридцать. Если учитывать обратную дорогу, приготовления к перелету и последние сборы, да еще добавить хотя бы час на непредвиденные обстоятельства, на Станислава Семеновича с супругой оставались считаные минуты.
Волков поднялся на пятый этаж неспешным шагом. В серьезных делах спешка недопустима. Кроме того, ему нужно было настроиться.
Дверь была распахнута, Станислав Семенович уже ждал его на пороге.
— Здравствуйте, дорогой мой! — сказал старый профессор. — Как хорошо, что вы все-таки решили заскочить напоследок! Это приятная неожиданность!
Конечно, неожиданность — Волков всегда звонил за час до визита. Всегда, но не в этот раз.
— Здравствуйте, Станислав Семенович! Знаете, не удержался! — ответил гость в тон хозяину. — У меня рейс без двадцати семь, а еще последние сборы, оформление перед посадкой… И все равно — не смог уехать, не повидавшись с вами!
Они пожали друг другу руки. Пожилой китаист был так растроган, что, казалось, вот-вот прослезится.
— А Мария Петровна дома? — спросил Волков, снимая обувь в прихожей.
— Только что ушла в аптеку. Здесь недалеко, она вот-вот вернется.
«Вот-вот» для жены профессора могло означать сколь угодно долго. Однако Волков не расстроился, он остался холоден и бесстрастен, как это и полагалось человеку, глядящему на заботы с непостижимой высоты своего духа.
Станислав Семенович прошел в кухню, шаркая тапочками, а Волков еще немного постоял, прислушиваясь к себе. В ответ на мысль о смерти китаиста в его душе ничего не шевельнулось. Это было прекрасно.
Ведь он медлил перед домофоном именно потому, что не хотел подвергать себя этому испытанию. Но испытания лишь закаляют дух, не стоит от них бежать. Чувство привязанности теперь окончательно осталось в прошлом — несколькими ступенями раньше. Волков почувствовал, что с уходом этого человеческого свойства он стал много свободнее — а значит, сильнее и ярче.
Следующие полчаса он пил чай со Станиславом Семеновичем — непревзойденным мастером и знатоком в этой области. Потом пришла Мария Петровна.
Волков допил очередную чашку, поблагодарил своего учителя и не спеша достал из-за пазухи маленький ножик с костяной ручкой.
Легким движением он уколол Станислава Семеновича в руку, быстро поднялся и сделал фехтовальный выпад в сторону Марии Петровны, замершей посреди кухни с открытым ртом.
Китаист уткнулся лицом в стол, а его жена кулем упала на пол. Волков бережно спрятал ножик в карман. Для пожилой четы он смазал острие разбавленным Препаратом. Пожалуй, в такой дозировке он может быть смертелен разве что для глубоких стариков и грудных детей. Но Волков хотел, чтобы в организмах профессора и его жены нельзя было обнаружить следы Препарата. Кроме того, нужно было позаботиться, чтобы эти две смерти выглядели натурально — чтоб никому даже и в голову не пришло искать какие-то следы.
— Я становлюсь перестраховщиком, — отметил он вслух. — В Лондоне такого не было.
Он подошел к газовой плите и поискал отходящий от нее резиновый шланг.
Все будет выглядеть как утечка газа. Такое случается.
ФЭС. Допросная.И сполз на стуле, словно сдулся
— Кто еще мог знать об этой легенде?
В глазах «лидера» загорелись огоньки надежды.
— А если скажу, отпустите?
— Чего? — Круглов демонстративно поднял брови. — Да на тебе торговля наркотиками, парень, создание и управление незарегистрированной сектой! Отпустим, ха! Да ты издеваешься! Проси, чтобы у тебя в камере новой секты не оказалось. Такой, которая не нравственную свободу проповедует, а… как бы помягче выразиться… безнравственную. Понимаешь меня?
«Лидер» сглотнул. Приступ нахальства смыло волной страха.
— Я понял, понял… Есть книга. Только она на китайском, перевода на русский нет.
— Какая книга?
— Об… у-учении. Из нее и можно все узнать.
— А ты откуда китайский знаешь? — заинтересовался Круглов.
— Я в… в китайском интернате пять лет отучился.
— Название книги, — скомандовал майор.
— «Дух бесконечности», — выдавил «лидер».
И сполз на стуле, словно сдулся.
Москва. Подвал 1.Панк пока дышит…
Писатель заглянул на репетиционную базу «Пьяною Минотавра» и отметил, что Валера лежит в прежней позе, но еще жив. Он кивнул старому знакомому, но не проронил ни слова. Этот «хвост» и без того можно считать обрубленным. А на лицедейство у Чугунова уже нет времени. Потом он прикрыл дверь и удалился.
Где-то в Москве. Подвал 2.Этого ребенка еще вести в люди…
Он подошел к лежащему на кровати ребенку. В руке был шприц, который он только что наполнил разжиженным Препаратом из флакона.
Девочку, чтобы не дергалась, он держал привязанной к кровати. За запястья и щиколотки. На этот раз путами служили мягкие махровые полотенца — у живого материала не должно было оставаться бросающихся в глаза следов на коже. Ему этого ребенка еще вести в люди…
Девочка давно не могла кричать. Охрипла, онемела буквально за первый час в гостях у Волкова. Она лишь смотрела на него расширенными покрасневшими глазами. Волков заметил на роговице лопнувшие от напряжения сосуды. Он поцокал языком. В аэропорту могут обратить внимание. Впрочем, ответ «папы» будет тем же, что и на потенциальный вопрос о красных припухших веках: волновалась, не спала всю ночь.
Этих следов на живом материале можно было избежать, если бы он обездвижил ее Препаратом чуть раньше. Но Волков тянул до последнего — ему вовсе не улыбалось везти в Шанхай остывший труп. С трупом могут быть проблемы на таможне.
ФЭС. Кабинет Рогозиной.Если мы его не найдем сейчас, мы не найдем его никогда
Круглов и Рогозина сидели за столом и молчали. Говорить пока было не о чем. Майского, отправленного на розыски книги, ждали с минуты на минуту.
Однако первой появилась Валентина Антонова.
— Я закончила вскрытие. Ничего нового. Отсутствуют печень и почки. Разрезы на тканях такие же, как и в остальных случаях. В крови — очень слабые следы яда куфии.
Рогозина мрачно проговорила:
— Похищена последняя жертва. Если мы его не найдем сейчас, мы не найдем его никогда.
— Яд действует, вы сказали, в самой минимальной концентрации три дня, — напомнил Круглов. — Будем считать, что ввел он его сейчас.
— Но откуда мы знаем, в какой концентрации он его ввел? — возразила Рогозина.
— Ниоткуда, — согласился Круглов. — Просто хочу надеяться на лучшее.
Когда вошел Майский, все трое выжидательно посмотрели на него.
— Уф, — сказал он, выкладывая на стол начальства увесистые тома. — Вот. В наших библиотеках есть только пять экземпляров «Духа бесконечности».
На верхнюю книгу легла толстая стопка читательских формуляров.
— За последний год их брали для копирования больше тысячи человек. Еще чуть меньше ста читали оригиналы в читальном зале. Сами книги на дом не выдают.
— Да… — задумчиво проговорила Рогозина. — Какие мысли?
— Никаких, — честно ответил Майский. — Не будем же мы проверять каждого. Да и вряд ли он проделывает это все дома.
Рогозина аккуратно переложила формуляры на стол, взяла одну книгу, раскрыла ее.
— Да, кто-нибудь китайский знает? — поинтересовалась она.
Круглов перестал гипнотизировать тома взглядом и отозвался.
— Предлагаю все-таки проверять по всему списку читателей. Это наш единственный шанс.
Галина Николаевна пролистала книгу, добралась до конца, озадаченно замерла. У этого экземпляра отсутствовали последние страницы. Они были просто вырваны, хотя и аккуратно.
Рогозина схватила следующую книгу, пролистала.
— В этой тоже нет последних страниц…
Круглов, Майский и Антонова взяли каждый по тому, открыли их.
Страниц недоставало везде.
— Та-ак, — сказал Круглов. — Похоже, надо снова пощупать нашего властителя дум.
Прихватив с собой свой экземпляр, он быстрым шагом направился к двери. Остальные пошли за ним следом.
ФЭС. Допросная
Чтобы победить противника, не стремись стать сильнее его, а сделай его слабее себя.
Взгляд у «лидера» был затравленный.
Когда Круглов бросил увесистый том на стол, бывший руководитель секты вздрогнул. Его взгляд заметался, скользнув по зеркальной стене, за которой стояли Майский, Рогозина и Антонова.
— Эта книга? — без обиняков спросил Круглов.
Тот взял ее дрожащими руками и несколько секунд разглядывал.
— Эта… вроде…
— Ты мне не вроде говори, а точно! — с нажимом проговорил майор.
— Да эта, эта!
— Что там было в конце, на последних страницах?
— Сейчас посмотрю. — Очкарик открыл книгу. — Так ведь они вырваны…
— А то я стал бы тебя спрашивать, если бы они там были, — сквозь зубы проговорил Круглов. — Вспоминай.
— А чего вспоминать, — «лидер» явно приободрился, — я и так все помню. Книга же состоит из восемнадцати глав, по числу жертв. Значит, последние страницы о восемнадцатой жертве и рассказывали.
— Что рассказывали?
— Ну, о том, куда ее тело привезти надо.
— И куда? — Голос Круглова заметно сел.
— В Китай. — Казалось, очкарика удивила сама постановка вопроса. — В один из горных монастырей. Название не помню… Только тамошними монахами может быть засвидетельствовано прохождение последней ступени. А доказательство — труп восемнадцатого ребенка.
— А… откуда эти монахи будут знать, что труп — именно восемнадцатый, а не первый и не третий, например?
Допрашиваемый пожал плечами.
— Понятия не имею. Известно только, что их лучше не обманывать.
Круглов наклонился к нему через стол.
— Точно? Ты в этом уверен?
— Да абсолютно! Если тело последнего ребенка не привезти в Китай, ступень не засчитывается… Ну бред же, чего вы хотите…