Барон мельком взглянул на его ладони, кивнул.
— Можете убрать.
— Спасибо.
— Вы не из кейджиби, это главное.
— Простите, откуда?
— Кей-джи-би, — раздельно повторил Барон. В этот раз Волков понял: не из КГБ.
— У нас эта структура теперь называется иначе.
— Мне все равно. Мои люди не смогли выйти на ваши контакты в Москве. Это значит, что вы либо слишком хорошо прячете концы в воду, либо, что более вероятно, из кейджиби. Но вы не оттуда.
— Я долго оставался в тени, а на несколько лет и вовсе отказался от любой работы по профилю… К тому же никогда не любил светиться и громко заявлять о себе.
— Это ценно, — сказал Барон. — Ваши ладони сказали мне, что в них действительно давно не было скальпеля. Но это руки хирурга.
— Разве хирург не может быть агентом кейджиби? — спросил Волков, отлично осознавая, что играет с огнем.
— Может. Но если бы я не мог определить такого агента с первого взгляда, я не был бы тем, кем являюсь. Но мы тратим время. Рассказывайте. У вас есть пятнадцать минут.
Волков изложил Барону свою легенду. В общем-то, в этом не было нужды, ибо тот ее знал и так. Когда Волков закончил, Барон сказал:
— Я пришел сюда только потому, что мне необходим надежный человек в одной из организаций. Там как раз нужен доктор вашего профиля, а связи кандидатов проверяются не хуже, чем через мою сеть. Если вы их устроите, будете работать по специальности и получать за это неплохие деньги. И вдвое больше — за то, что будете сообщать мне все подробности своей работы. С какими людьми и как вы работали, что от них слышали, почему им понадобились ваши услуги…
Волков кивал с заинтересованным видом. Он уже понял, что глава наркоторговцев намерен использовать его в качестве шпиона за кем-то из конкурентов. Однако на самом деле Волкову было все равно, для чего он понадобился Барону. Да и сам Барон уже был ему безразличен, хотя поначалу он и вызвал уважение как сильный и уверенный в себе зверь.
Пока преступный бонза говорил, Волков сидел, сцепив руки. Он медленно и очень осторожно поворачивал серебряное кольцо на пальце. Острые углы полумесяца были выгнуты наружу (ради большого дела пришлось немного повредить кольцо) и смазаны Препаратом предельной концентрации.
Когда Барон закончил, Волков покачал головой и сказал:
— Довольно рискованно. Я предпочитаю не вмешиваться в отношения серьезных людей — это слишком опасно. Я всего лишь медик.
Тогда Барон назвал цену. Сумму, которую Волков будет (вернее, мог бы) получать за сведения еженедельно, даже если они не будут иметь никакой ценности. Волков сделал вид, что приятно удивлен.
— Мне надо подумать, — сказал он. — Дайте мне день на раздумья. Завтра я свяжусь с вашим человеком и сообщу ему свое решение.
— Хорошо. У вас есть день.
— Что ж, приятно было с вами побеседовать.
Волков, не вставая, протянул руку над столом, и Барон без колебаний ее пожал. Рукопожатие было крепкое, медик тоже нажал, и кольцо легко прокололо кожу сильного хищника.
— В следующей жизни желаю вам стать свободнее, — негромко сказал Волков по-русски и отпустил ладонь серьезного человека.
Барон положил руку на стол. Его глаза были открыты, а лицо ничего не выражало. Волков спокойно поднялся, оставил на столе деньги за пирог и кофе и вышел за ограду кафе.
Его, конечно же, сразу «повели». Волков прошел метров двести спокойным шагом, чувствуя спиной слежку. Он знал, что так будет, и не волновался на этот счет. Волков наслаждался прекрасной погодой, легким ветерком, чистыми улицами… Ему было легко и спокойно.
Второй раз дался легче, чем первый. Чистота сознания, образовавшаяся после восхождения на следующую ступень Подготовки к Пути, ясно говорила о том, что у Волкова есть все шансы приблизиться к Настоящей Свободе.
Он взял такси и, проехав несколько кварталов, понял, что за ним больше не следят. Чтобы убедиться в этом, Волков вылез из машины и проделал часть пути пешком. Верно, отпустили. Тогда довольный проделанной работой эскулап сел в автобус.
Возвращаться в известный бандитам отель, где Волков был зарегистрирован под именем Николая Романова, он конечно же не стал. Весь его рабочий «реквизит», включая документы и бесценный препарат, хранился в другом месте.
Барон сидел за столиком кафе, не меняя позы и глядя перед собой с отсутствующим видом. Никто из бодигардов его не беспокоил — в конце концов, охрану никогда не посвящают в детали происходящего. Возможно, русский, с которым говорил босс, рассказал ему что-то, над чем нужно как следует подумать.
Насчет русского люди Барона были проинструктированы ясно: слежка за ним не нужна, это всего лишь врач. Поэтому его легко выпустили из невидимого оцепления и дали сесть в такси.
После ухода Волкова к столику подошла официантка — забрать деньги, пустую чашку и недоеденный русским пирог.
— Принести вам меню? — спросила девушка, не поднимая глаз на посетителя.
Она поставила посуду на поднос и только тогда взглянула на Барона.
И встретилась глазами с мертвецом.
Поднос полетел на пол.
ФЭС. Москва.Пинкертон и Мата Хари в одном флаконе
Территория Московского университета — оазис среди бетонной столичной пустыни. Непередаваемое ощущение — идти между корпусами по весенним аллейкам.
Всепобеждающий аромат цветущих яблонь через считаные дни сменяется дурманящим запахом сирени. И все вокруг такое радостное, молодое, зеленое…
…как стайки болтливых первокурсников, или небольшие группы чинных дипломников, или деловитые аспиранты. Правда, их солидность то и дело дает трещину. Когда они думают, что их никто не видит, они вполне способны подпрыгнуть, чтобы сорвать для красивой сокурсницы пушистую ветку с верхушки куста.
А потом эти молодые люди — вполне в реалиях сегодняшнего времени — рассаживаются по своим сверкающим разноцветным иномаркам и, кто аккуратно, кто с пробуксовкой и визгом тормозов, разъезжаются восвояси. По своим важным взрослым делам…
Выйдя из метро на самой окраине города, Галина Николаевна Рогозина очутилась как будто в другом мире, разительно отличавшемся от той радостной картины, которая час назад осталась за стеклянными дверьми поезда, умчавшегося от станции «Университет».
«Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка…»
Следующая остановка — новый жизненный этап. Он не пугал — полковник Рогозина вообще мало чего боялась, — но, безусловно, тревожил.
Не в ее обычае было бегать от ответственности. Сейчас она брала эту ответственность на себя совершенно сознательно. Потому что отказ означал ответственность куда большую.
Ей вспомнились ребятишки, играющие на детской площадке во дворе ее дома. Галина Николаевна проходила мимо этой площадки каждое утро и каждый вечер. Представились другие дворы и другие дети.
Она не имеет права отказаться.
…Вереница гаражей сменилась длинным бетонным забором. Потом пошел забор с колючей проволокой.
Ну ничего не меняется, усмехнулась полковник Рогозина. Как ни странно, эта мысль ее особо не удручила, наоборот, даже пробило на ностальгию.
Уверенной рукой Галина Николаевна открыла ворота — пока еще без охраны — и вошла на территорию своего нового царства.
У входа в здание, ничем не примечательное с виду, стояло несколько сверкающих свежей краской авто. Среди них — новенький джип и микроавтобус, явно под завязку напичканный аппаратурой. Рабочие сдирали с сидений пленку.
На боках железных коней красовались яркие полосы с надписью «Федеральная Экспертная Служба».
Окинув эту суету хозяйским взглядом, полковник Рогозина направилась к входной двери.
Круглов и Султанов ждали ее в полупустом ангаре.
Вокруг еще царил обычный для ремонта беспорядок — сваленные в кучу строительные материалы, снующие туда-сюда рабочие, так что обоим пришлось притулиться на каких-то стульчиках, упакованных в целлофан. Других попросту не было.
Круглов, против всякой субординации, продолжал спорить со старшим по званию.
— Я все равно не понимаю, как она вам поможет. Человек столько времени занимается чистой теорией. Кажется, вы заходите не с той стороны, Руслан Султанович.
— Отлично, — съязвил замминистра. — Тогда какие новости с той стороны? Что выяснилось за полгода, а? Как далеко ты продвинулся, Коля?
Круглов хмыкнул.
— Начать с того, что я веду это дело не сначала. — Он многозначительно посмотрел на часы. — Ну и где же ваш… Пинкертон и Мата Хари в одном флаконе?
Султанов тоже бросил взгляд на циферблат.
— Еще одна минута.
В дальнем конце ангара показалась женская фигура. Гостью сопровождал милиционер.
Замминистра победно протянул руку:
— Прошу!
После чего поднялся и двинулся навстречу новой начальнице новой службы.
— Галина Николаевна, доброе утро. Садитесь.
Полковник Рогозина бросила быстрый взгляд на предлагаемое сиденье.
— Спасибо. — И осталась стоять. — Да, круто вы тут развернулись, — проговорила она, оглядывая помещение.
Султанов пропустил звучавшие в ее голосе саркастические нотки мимо ушей.
— Знакомьтесь. Майор Круглов, Николай Петрович.
Галина Николаевна внимательно посмотрела на майора и пожала ему руку, крепко, по-мужски.
— Рогозина, — после чего сразу повернулась к Султанову.
— Круглов, — с некоторым удивлением ответил Николай Петрович.
Но она уже продолжила разговор с замминистра:
— Руслан Султанович, давайте сразу проясним ситуацию.
— Извольте.
— Я возглавлю ФЭС только в том случае, если мне будут гарантированы некоторые вещи…
— Я вас слушаю.
— Первое. Штат я набираю сама.
— Разумеется.
— Второе. Вы предоставите нашей службе неограниченные полномочия по ведению дел.
— Полномочия будут, — сказал Султанов. — Я ведь говорил, решение о создании службы принималось на самом высоком уровне.
— Третье. Широкие финансовые возможности. Лучшее оборудование для проведения экспертиз.