— У тебя мало было случаев убедиться, что он ничего не делает зря? — Гоблин начал понемногу злиться.
— Он не умнее нас с тобой.
— Но он гораздо больше знает, согласись.
— Да, — кивнул Рэмбо. — И сейчас все, кого он собрал, тоже будут гораздо больше знать.
— Обиделся, что и тебя не пригласили? — рассмеялся своей догадке Гоблин.
— Нет, батенька, — сказал Рэмбо жестко. — Мне не обидно, ЧТО не пригласили. Я хотел бы знать ПОЧЕМУ.
— Раз не пригласили, значит, ты в этом не участвуешь, вот и все.
— Ты так думаешь? — Рэмбо криво усмехнулся. — А мне вот кажется иначе. Может, именно мы с тобой и все эти гаврики, — он мотнул головой в сторону площадки, — как раз очень даже и участвуем. Может, никто и не участвует ни в чем, кроме нас.
— Ну-ка, объясни, — попросил Гоблин, настораживаясь.
— Ты заметил, как за последний месяц «деды» от нас отдалились, а?
— Ну… что-то с ними происходит, да…
— Этой ночью погибли двое из самых древних. Сам посуди, когда ты проведешь на охоте пять лет безболезненно, тебе не покажется, что ты неуязвим, а? Покажется! И тебе уже не понравится, что ты, такой крутой, можешь воткнуть, как последний чайник. И вот теперь у них совещание, на которое нас не зовут…
— А может, тебе е…альник разбить, а? — спросил Гоблин с безграничным презрением в голосе.
— Ты тоже в Мастера влюбился, — вздохнул Рэмбо.
Гоблин вставил пружину на место, защелкнул крышку аптечки и сдвинул рычажок выброса. Крышка легко отскочила. Гоблин снова ее закрыл, открыл, закрыл, открыл, удовлетворенно кивнул сам себе и вытащил пачку сигарет из отделения, предназначенного для индивидуального перевязочного пакета.
— На, — он протянул сигареты Рэмбо. — Покури и успокойся. Паникер.
— У меня когда-то был разряд по шахматам, — пробормотал Рэмбо, глядя в сторону Школы и игнорируя предложение. — Но с Мастером я сыграть не рискну. Хотя готов повторить, что он не умнее нас. Только вот его логика… Он не человек, понимаешь? Все, что для нас с тобой ценно, для него — пустой звук. Может быть, его таким сделали, а может, он всегда такой был…
— Ты ошибаешься. — Гоблин закурил. — Он просто не такой, как все. И я ему здорово сочувствую. Другой бы на его месте давно сломался.
— Или его убили бы, — криво усмехнулся Рэмбо. — Тебе не кажется, что именно за эту вот непохожесть Мастера и поставили старшим? Чтобы такие, как ты, ему сочувствовали и безоговорочно его слушались? Элементарный психологический трюк.
— Возможно. Я думаю, в Штабе хватает толковых психологов. Но мне-то что с этого? У меня своя голова на плечах.
— Говорят, он тоже был психологом. Знаешь, что с ними случается иногда?
— Он не сумасшедший. Он просто несчастный человек.
— Он не человек, — повторил Рэмбо.
Гоблин посмотрел на него с сожалением.
— Думаешь, ты мне глаза открыл? — спросил он. — Да ничего подобного. У нас просто разный подход к вопросу. Для меня главное то, что Мастер — хороший старший на охоте. А для тебя — то, что он на нас смотрит как на расходный материал. Верно?
— Положим. — Рэмбо потупился, нервно теребя застежку на поясе.
— Ты просто боишься, — обвинил Гоблин. Рэмбо встрепенулся было, но Гоблин выставил раскрытую ладонь. — Я не говорю, что ты трус. Ты хороший охотник, это все знают. Но ты Мастера боишься. Этой самой логики его боишься. Конечно, бояться проще, чем пытаться человека понять…
— Да там понимать нечего! — взмолился Рэмбо с отчаянием в голосе. — Твой любимый Мастер — это существо, которое где-то растеряло все человеческие ценности! Нету их у него, ясно тебе?
— И мне это нравится, — улыбнулся Гоблин. — Будь он другим, нас давно уже съели бы. Всех.
— Тьфу! — Рэмбо оторвался от бума и пошел обратно к площадке. Шах вскочил и пристроился хозяину в кильватер.
— Эй, Рэмбо! — позвал Гоблин. Тот притормозил и через плечо бросил на того настороженный взгляд. Синхронно с ним обернулся пес.
— Может так получиться, — сказал Гоблин негромко, — что через полгодика я буду старшим «группы Пять». Пойдешь ко мне аналитиком… — Гоблин выдержал паузу, — …если раньше не сбежишь?
— А кто «замок»? — спросил Рэмбо хмуро.
— Наверное, Кот.
— Еще один влюбчивый юноша, — фыркнул Рэмбо. Мгновение подумав, он цыкнул зубом и прищурился. — Все может быть. Если раньше не сбегу, конечно…
— Вот тогда иди и думай, Бычий Х…й, — процитировал Гоблин анекдот про индейцев.
Новонареченный молча продолжил свой путь, размышляя о том, что поступил сейчас единственно правильным образом. Убедить Гоблина не удалось, а ссориться с ним глупо. «Надо же, Кота — заместителем старшего группы! Вот уродство! Ну и хрен с ними со всеми. Главное — найти, куда делать ноги, когда начнется заваруха. А дурачье пусть гибнет вместе со своим драгоценным Мастером. Хотя Мастер-то вывернется. Убийца. Надо же, гад, бросил Гоблину вкусную косточку — пообещал командную должность. Через полгода, когда Гоблин уже будет под землей!»
Бой поднялся, сел поближе к хозяину, преданно заглянул ему в лицо и положил на колено тяжелую лапу. Гоблин потрепал пса по голове и снова поднял глаза на здание Школы. «Вот ведь сука этот Рэмбо! Ну, будем надеяться, что теперь он быстренько свалит в отставку. Рядовым охотником парень себя уже не видит, а вакансия аналитика откроется именно в «Пятой». Только вот работать в паре с Котом — это для Рэмбо как серпом по яйцам. Ха-ха».
Гоблин смотрел на окна тактического класса и ругал про себя Рэмбо последними словами. Проклятый коротышка растеребил-таки душу. Гоблин мучительно пытался вычислить, что же именно задумал Мастер. И какова вероятность того, что этот безусловно замечательный, но совершенно непонятный человек приведет Школу к гибели.
В кабинете Генерала собралось человек десять. За длинным столом уселись руководители всех секторов Штаба и подчиненных ему служб. Такие совещания проводились очень редко, раз в квартал. Мастер так и не смог понять, зачем они нужны вообще. Ему совсем не улыбалось сидеть в компании полузнакомых людей и битый час выслушивать туманные рассуждения о пользе Проекта для человечества. Но отказаться участвовать в дурацком бюрократическом атавизме было невозможно.
Кое-что отличающее нынешнюю сходку от предыдущих Мастер заметил сразу. Сегодня люди явно старались занять за столом место подальше от Генерала. Дальше всех, на самый край, отполз Доктор. Вплотную к Генералу рискнули сесть только двое. Очкарик и сам Мастер. Друг напротив друга. Мастер привычно глянул Очкарику в его стереотрубу и невольно облизал вмиг пересохшие губы.
Месяц назад линзы у Очкарика были, как обычно, «плюс ноль девять». Теперь же они едва тянули на полторы десятых.
И Генерал тоже выглядел подозрительно цветущим. Раньше это был не по годам изношенный, склонный к гипертонии бывалый мужик — за что Мастер и обозвал его про себя Генералом. Но сейчас ни следа не осталось от привычных мешков под глазами, кожа разгладилась и приобрела здоровый цвет, Генерал глядел орлом, был подтянут и моложав.
Мастер бросил короткий взгляд на Доктора. Представитель Базы ерзал на стуле, нервно потирал ладони и наконец, не выдержав, скрестил руки на груди. Мастера тоже подмывало это сделать. И Генерал, и Очкарик дышали на Мастера легким морозцем, от которого сводило кожу на спине и ломило в затылке. Мастер убрал руки под стол, сложил указательные и большие пальцы в колечки и одну ладонь обхватил другой. «Большего сегодня нельзя себе позволить. Я хочу идти в бой с открытым забралом. И если удастся, сбить этих уродов с толку. Раньше я не стеснялся обращаться с ними в открытую как с энергетическими вампирами. А сегодня вот постесняюсь». Мастер надел на лицо привычную маску холодного интереса к происходящему и застыл, уставившись в пространство между Генералом и Очкариком. Сгрудившиеся на дальнем краю стола начальники секторов поглядывали на Мастера с уважением и опаской.
Генерал царившего в комнате смятения то ли не замечал, то ли не понимал, то ли просто решил неадекватную реакцию сотрудников игнорировать. Он принял у Очкарика лист плотной бумаги, посмотрел в него, глубокомысленно хмыкнул, вернул помощнику и начал речь.
— Господа! — обратился он к собравшимся, глядя, как обычно, в стену поверх голов. — Сегодняшнее наше совещание не совсем обычное. Н-да, не совсем. В первую очередь я уполномочен от лица главного куратора Проекта передать вам благодарность. Вот.
Штабные слегка расслабились, некоторые даже осмелились улыбнуться. Доктор насупился. Мастер никак не переменился в лице и ждал развития событий.
— Да, — продолжил Генерал, — буквально час назад мне звонили сверху, и я должен сообщить вам, что наша работа в зимнем сезоне получила «отлично». Руководство высказало уверенность в том, что мы и впредь проявим глубокое понимание стоящих перед нами задач. Более того, было отмечено, что службы, деятельность которых мы обеспечиваем и координируем, являются на сегодняшний день ключевыми в решении стратегических задач Проекта.
Доктор насупился еще сильнее. Ему явно не хотелось, чтобы его сектор был для чего-то ключевым. Штабные, наоборот, приободрились. Мастер мысленно отмотал с каждого уха по метру лапши. Для начала Генерал всех скопом погладил по шерстке. А теперь каждому по отдельности надает тумаков. Знаем, знаем. Сами такие.
— Руководство Проекта, — сообщил Генерал, — не дает нам на весенний период никаких принципиально новых заданий. Тем не менее это не повод расслабляться. Мы по-прежнему должны отвечать требованиям времени. А требования эти постоянно ужесточаются. Нагрузки растут. Некоторым может показаться, что львиная доля этих нагрузок ложится на плечи секторов «Ц» и «Д». — Генерал одарил ласковым взглядом Доктора и Мастера поочередно. — Так вот, этим некоторым я хочу сказать: ошибаетесь, господа! Ошибаетесь! Наши сотрудники, ведущие работу в поле и на научном фронте, имеют право спросить: почему до сих пор не решено то и это? Почему хромает материальное обеспечение? Почему так скверно… нет, я не побоюсь этого слова — архискверно! — обстоят дела в секторе по связям с общественностью? А? И что себе думает, обложившись умными бумажками, сектор психоподдержки?