— Зачем нам фрукты?
— Фрукты не нам, а Головачеву. Мы же в госпиталь едем, вот заодно и передадим, — пояснил я, натягивая пуховик.
Вышли в коридор и синхронно затормозили. В кабинете Журбиной громко ругались.
— С кем это она? — прислушался к доносившимся из-за двери голосам Мамонтов.
— С Акимовой, — не смог я совладать с довольной ухмылкой.
Снятие швов — процедура малоприятная. Даже произнесенное бархатным голосом «потерпи немного, красавчик и получишь поцелуй» не уменьшило болезненные ощущения. Но некая заинтересованность у меня все же возникла. Ведь пользовала меня именно та фигуристая медсестра в тесном халатике, которая скрашивала мое пребывание в госпитале в сентябре.
Наложив свежую повязку, она полюбовалась делом своих рук и предложила как-нибудь встретиться за пределами медучреждения.
— Увы, не могу. Женюсь, — сокрушенно признался я.
— На той девушке, что тебя навещала? — похвасталась медсестра своей памятью.
— На той, — я повинно склонил голову и попрощался.
Навещать Головачева я не рискнул, побоялся своим видом нивелировать результаты его лечение. Но крупные красные яблоки в авоське передал. Пусть жует, насыщается витаминами.
По возвращении в Отдел, застали там тишину. Загадочную из-за кусков штукатурки на полу в нашем закутке, словно кто-то, будучи в душевном раздрае, сильно хлопнул дверью.
Похрустев подошвами по строительному мусору, мы поспешили скрыться в кабинете. Встречаться с источником разрушений совершенно не хотелось. К тому же нам было чем заняться — наш сейф хранил стопки уголовных дел, возбужденных по интересным статьям на любой вкус. Бери и расследуй.
Этим мы и развлекались, с перерывом на обед, до трех часов.
Воспользовавшись тем, что Мамонтов ненадолго отлучился, я подвинул к себе телефон и набрал домашний номер Митрошина. В этот раз по-настоящему, не как утром, когда изображал разговор с Шафировым.
Как я и рассчитывал, Алина уже вернулась с учебы.
Узнав ее голос, я вкрадчиво произнес:
— Ты можешь привести мне мои вещи к четырем часам в столовую на Мира? Это очень важно, — добавил я со значением, лишая девушку возможности отказаться.
— Хорошо, — нехотя согласилась Алина.
— И паспорт с собой захвати.
— Зачем? — удивилась она.
— Не телефонный разговор. При встрече узнаешь, — заинтриговал я ее. Теперь не соскочит. Когда нет времени на традиционные ухаживания, приходится действовать нахрапом.
— Ты куда? — Мамонтов вернулся и застал меня перед зеркалом. Я как раз, морщась, натягивал шапку на забинтованную голову.
— В ЗАГС. Заявление на регистрацию брака подавать.
— Помирились что ли?
— Помиримся, — убежденно пообещал я.
— А отложить нельзя? За тобой же охота идет. Сперва с Цепиловым закончи, потом уже и женись сколько влезет.
— После Цепилова еще кто-нибудь появится, и так до бесконечности, — отмахнулся я от предложения.
— Это да, — согласился со мной Мамонтов. — Но одного я тебя даже в ЗАГС не отпущу, у меня приказ, — безапелляционно заявил он.
— Да, я не против, — не стал я отказываться от личного транспорта.
В отличие от сгоревшей Копейки, Москвич имел непрезентабельный вид даже для этого времени. Ржавые пятна по всему кузову, вспузырившаяся краска, дверь с водительской стороны не родная.
— Зато на колесах, — подытожил Мамонтов проявившиеся на моем лице мысли в тот момент, когда я увидел это транспортное средство непредставительского класса.
Доехали мы без эксцессов, ничего не отвалилось и не заглохло.
— Вот здесь останови.
— ЗАГС дальше, — подсказал Семен, но тормозить начал.
— Девушка меня возле столовой будет ждать.
— Цветы забыли купить, — посетовал Мамонтов.
— Цветы в сегодняшний сценарий не вписываются, — отрезал я и выбрался из автомобиля, так как увидел идущую по тротуару Алину. Она была в той же светло-желтой дубленке, как в тот день, когда дала мне от ворот поворот.
— Привет. Все здесь? — кивнул я на матерчатую сумку в ее руках. Комплименты тоже в сценарии прописаны не были. Исключительно разговоры по делу, чтобы дезориентировать потенциальную невесту, а в это время провернуть задуманное.
— Да, все здесь, — она передала мне свою ношу.
— Паспорт взяла?
— Взяла.
— Тогда пошли, — я подхватил ее под локоть и повел ее дальше по тротуару. Нужное здание было третьим от столовой.
— Куда мы идем? — попыталась она затормозить.
— Увидишь, — мягко пресек я попытку.
— ЗАГС? — прочитала она вывеску, когда мы поднялись по широкой лестнице. — Зачем нам в ЗАГС? — этот вопрос она задала уже внутри здания, куда я, не снижая заданного темпа, ее провел.
— Молодой человек, в помещении головной убор положено снимать! — сделала мне замечание то ли гардеробщица, то ли уборщица, судя по темно-серому халату.
Я послушно стянул шапку и сунул ее в карман.
— Что у тебя с головой? — все-таки заставила меня остановиться Алина. Она впилась испуганным взглядом в мою свеженаложенную повязку. — Это все из-за этих документов, да? — она с опаской посмотрела на сумку.
— Все обошлось, — я слабо улыбнулся. — А теперь давай сделаем то, зачем сюда пришли, — вновь подхватив девушку под локоток, я вывел ее из холла в коридор.
Небольшая очередь из пар возле одной из дверей подсказала правильность выбранного направления.
— Кто последний?
— За нами будете, — отозвалась брюнетка в объемной песцовой шубе с прической-каре и родинкой над верхней губой. Ее спутник тоже выделялся из толпы, был одет в модные западные шмотки — вельветовую куртку на меху, подобную мне сватал барыга-Костик, бордовый мохеровый шарф, статусные здесь джинсы и ботинки на высокой подошве.
Смотрел модник на меня оценивающе и что-то про себя прикидывал.
— Это ведь пуховик? — ткнул он в мою сторону пальцем.
— Зачем ты меня сюда притащил? — не дав мне поговорить о современной моде, прошипела Алина.
— Заявление на регистрацию брака подать, — склонился я к ее уху.
— Что? — непонимающе похлопала она своими пушистыми ресницами. — Я не собираюсь за тебя замуж! — всполошилась потенциальная невеста, правда шепотом, боясь привлечь к нам чужое внимание, после чего гневно прошипела. — И вообще, ты не делал мне предложения!
Предвосхищая ее бегство от судьбы, я обхватил руками девушку за талию и подтянул к себе.
— Намерения лучше пустых слов, — глубокомысленно изрек я.
Алина в ответ на мое высказывание фыркнула и попыталась высвободиться, но как-то вяло.
Ободренный этим, я продолжил сминать ее оборону:
— Мы же любим друг друга, и регистрация брака — закономерный итог наших отношений. И потом, ты же сама не дала мне сделать все по правилам. Разыграла обиду, не дала объясниться и выгнала.
— Ничего я не разыгрывала! И ты первый меня выгнал! — прошептала она с негодованием.
— Вот видишь, мы уже три месяца мучаем друг друга. Пора это прекращать.
— Вот так сразу? — засомневалась девушка.
— Ну, нас же не сразу поженят. Еще месяц друг другу нервы потреплем.
— Да ну тебя, — Алина заехала мне кулачком в плечо. — Я о другом — не торопимся ли мы?
— У нас будет целый месяц, чтобы это понять. Будет время соскочить, — успокоил я ее страхи, но оказалось, я ее неправильно понял.
— Что?! — Алина сверкнула глазами. — Ты собрался передумать прямо перед свадьбой?! — девушка едва не задохнулась от возмущения.
— Я не про себя, а про тебя, — поспешил я сгладить свой промах. — Хоть я и не особо романтичен, зато я точно знаю, что хочу. И своих решений не меняю, — это мое пафосное заявление девушку впечатлило, и мы даже смогли вернуться в очередь.
— Если даже передумайте, то купленные по спецталонам в магазине новобрачных товары возвращать не заставят, — заговорщески подмигнула нам девушка с игривой родинкой над губой и в песцовой шубе. Значит, все же услышала наш разговор.
— Но вот видишь, везде профит, — подбодрил я свою невесту.
К Митрошиным после ЗАГСа мы ехали, рассматривая эти самые талоны.
— Платье свадебное, фата, туфли светлые, перчатки белые, — вслух читала Алина, водя пальчиком по вкладышам книжки с изображением молодоженов. Строки с бельем и предметами женского туалета девушка не озвучила. Мамонтов заинтересованно грел уши. — Мужской костюм или ткань, сорочка мужская белая, полуботинки мужские черные, две простыни, две наволочки, два двуспальных пододеяльника, одна скатерть, четыре полотенца.
— Неплохо так, — прокомментировал наш водитель.
— Ага, — согласилась с ним Алина. — Еще тут есть талон на посещение парикмахерской, проката и ателье.
— Семен, ты меня не жди. Скорее всего, я здесь надолго зависну, — озвучил я свое предчувствие, когда мы припарковались возле подъезда Алины.
— Тогда до завтра, — не стал он спорить, за что я был ему благодарен. Мне как-то резко стало не по себе, начался непонятный мандраж.
Бросив быстрый взгляд на освещенные окна третьего этажа, я решительно покинул машину.
— Мама, папа, мы с Альбертом подали заявление в ЗАГС! — с порога обрадовала родителей Алина.
Я выставил перед собой купленный по дороге торт, чтобы хоть как-то подсластить горечь от приобретения такого зятя, как я.
Глава 24
Что-то пошло не так — именно эта тревожная мысль посетила меня при виде растерянного вида, выходящего из здания городского УВД, Пахоменко.
Отыскав взглядом припаркованный в отдалении наш потрепанный «москвич», он изобразил лицом «все пропало» и в обнимку с портфелем запрыгнул в свою черную «волгу». Машина тронулась с места, вырулила на проспект и покатила в сторону центра.
— Давай за ним! — раздраженно поторопил водителя Скворцов тоже заподозрив в поведении чиновника неладное.
— Рано! — гаркнул я с заднего сидения на обоих. — Надо сперва убедиться, что за ним хвоста нет.
Семён кивнул, вернув обе руки на руль, и мы принялись ждать. Скворцов ерзал на переднем пассажирском сидении, Мамонтов напряженно всматривался в припаркованные возле Управления автомобили, а