— Вместе к Корюкину съездим, — вмешался Шафиров, перетянув на себя внимание. Правильно, незачем следователя на растерзание оперативникам отдавать. Им бы только выдрать из нашего брата постановление, а что за этим последует их волнует мало, они-то бумажкой прикрылись.
Нас же, следователей, в свою очередь, может прикрыть заблаговременно добытая санкция прокурора. Вот только прокуроры выдавать их не спешат, им основания подавай. Причем достаточность оснований трактуется следователями и прокурорами по-разному. Отсюда сложности и возникают.
— Ваше присутствие ускорит получение санкции в разы, — зацепился за предложение Болотов, одновременно польстив полковнику.
Поняв, что риски с ним разделит заместитель начальника областного УВД, следователь отбросил расслабленную медлительность, в которой до этого пребывал.
— Девять двадцать, — подобравшись, напомнил он о времени. — Предлагаю к прокурору сегодня съездить, а обыск завтра с утра провести, часиков в семь или даже в шесть. Сегодня все равно уже не успеем, а в ночное время проводить следственные действия закон запрещает.
— Принимается, — согласился с ним Шафиров.
Жил начальник городского ОБХСС в высотном доме с консьержем, который при виде нас потянулся к телефонному аппарату.
— Звонить никому не надо! — шикнул на него следователь прокуратуры, сунув под нос служебное удостоверение. — Ты ослеп что ли?
На обыск мы все заявились в форме, включая эксперта-криминалиста из Ленинского РОВД, которого с собой привез Болотов. Мамонтов со Скворцовым даже вооружились. На этом я настоял. Самому-то мне оружие выдавали только на время дежурства, а ехать совсем уж безоружным к Цепилову после того, как меня пытались утопить я поостерегся. И правильно сделал.
Проигнорировав лестницу, мы вшестером погрузились в лифт, благо, рассчитан он был на восемь человек. Весь подъем коллега из экспертно-криминалистической службы ворчал по поводу украденного отдыха. Вместо того, чтобы после суточного дежурства идти домой отсыпаться, он вынужден тащиться на какой-то левый обыск, который грозил затянуться на несколько часов. Мы равнодушно слушали и думали о своем. Так и не дождавшись от нас реакции, он, наконец, замолк, но насторожился, видимо, дошло, что будет участвовать в чем-то нетривиальном.
Дверь нам открыли только после третьего звонка, все-таки было начало седьмого утра. И я, наконец, увидел Цепилова вживую. Фотография правдиво передала его холодный взгляд, сжатые в тонкую линию губы и выдвинутый сильно вперед подбородок.
— Доброе утро, — Болотов бодро поприветствовал хозяина квартиры. Тот, при виде нас красивых вкупе с постановлением на проведение обыска, моментально сбросил сонливость.
— Не много ли на себя берешь?! — среагировал на новость Цепилов угрозой и попытался захлопнуть дверь перед следователем.
Не вышло. Мамонтов подставил ногу, толкнул дверь плечом и ввалился в прихожую.
— Вышел отсюда! Ты знаешь кто я?! Знаешь, что я с тобой сделаю?! — все попытки вытолкнуть Семена обратно на лестничную клетку оказались тщетны.
Тут еще и Скворцов просочился внутрь квартиры и теперь они уже вдвоем теснили Цепилова.
— Федя, кто это?! — послышался встревоженный женский голос. Из комнаты выбежала женщина в домашнем халате с растрепанными после сна волосами.
— Гражданин Цепилов, не усугубляйте свое положение, — после того как путь в квартиру был расчищен, Болотов тоже перешагнул порог. — Предупреждаю, что за чинение препятствий работе следователя предусмотрена уголовная ответственность. Предлагаю вам с нами сотрудничать и добровольно выдать полученные от заместителя начальника управления торговли области Пахоменко деньги.
— Что?! Пахоменко?! — зарычал Цепилов. — Этот гад меня оговорил! Никаких денег я от него не получал!
— Понятно, добровольно значит выдать не желаете, — ничуть не расстроившись, подытожил Болотов. — Товарищи понятые, проходите, — позвал он супружескую пару, которую привел Ситников.
— И ты здесь?! — Цепилов увидел своего подчиненного. — Зря я тогда дело до конца не довел. Решил, что разжалование тебя вразумит. Как вижу, ошибся. Ну, ничего. Мы еще посмотрим чья возьмет, — пообещал он инспектору ОБХСС.
— Федя, я звоню Андрею Павловичу! — женщина подлетела к телефону, что стоял на трюмо в прихожей.
— Гражданочка, не мешайте проведению обыска, — Ситников, не отрывая взгляда от начальника выдернул шнур.
— Тварь! — процедил Цепилов.
Я было подумал, что он сейчас кинется на предавшего его коллегу, но его опередила жена. Она с визгом набросилась на Ситникова и принялась лупить его со всей бабьей яростью.
Внимание всех переключилось на этих двух, чем Цепилов и воспользовался — забежал в одну из комнат.
— Да отцепите ее от меня! — орал Ситников, уворачиваясь от женских ногтей. Скворцов пытался ему помочь, но женщина верещала так, что тому становилось страшно ее тронуть.
Понятые вжались в шкаф и взирали на происходящее широко распахнутыми глазами.
Наконец, Скворцову удалось себя пересилить, и фурия была обездвижена, но продолжала ругаться и грозить всяческими карами.
— Куда ее? — ошалело спросил он.
— В ванной пусть пока посидит, — нашел я выход.
Только изолировали хозяйку квартиры, как напомнил о себе Цепилов. Мамонтов как раз выбил дверь в комнату, в которой тот заперся, и в этот момент раздался выстрел. Болотов, нелепо взмахнув портфелем, отпрыгнул в сторону кухни, эксперт-криминалист прикрылся словно щитом своим чемоданом, Ситников прижался к стене, а понятые рванули прочь из квартиры, сметя с дороги, стоящего на пороге, меня.
Мат, визг — и такое обыденное следственное действие, как обыск, едва не обернулось перестрелкой, но пронесло. Мамонтову со Скворцовым все же удалось обезвредить Цепилова и теперь он отдыхал на полу, застегнутый в наручники.
— А теперь в темпе. Сейчас начальство понаедет, нужно успеть что-нибудь найти, — напомнил я о том, зачем мы все тут собрались. — А я пойду понятых поищу, может еще не все жильцы разбежались.
Поиск тайника дело само по себе нелегкое, а тут еще время поджимало. Так что двигали мы дорогую мебель без всякого почтения, оставляв на ней множество царапин и сколов. Подобравшись к стенам, мы их простукивали и, если натыкались на подозрительные места, вскрывали их с помощью позаимствованного у хозяина квартиры топора.
Наблюдавший за вандализмом Цепилов скрежетал зубами от злости, но упорно молчал. Свобода для него оказалась дороже интерьера.
— Кажется, оно! — воскликнул, запыхавшийся Скворцов, прорубив очередную стену, в этот раз оказавшейся фальшивкой.
Открывшаяся нам ниша была заполнена денежными пачками, и мы все дружно выдохнули. Теперь нас точно не обвинят в противоправных действиях.
Тут и наряд патрульно-постовой службы подъехал, а следом за ним дежурный по Ленинскому РОВД, мой старый знакомый подполковник Храмцов. Все такой же свирепый и громогласный.
— Что это? — сбился он, когда его взгляд зацепился за тайник, заполненный под завязку денежными пачками.
— Так, отойдите, дайте сфотографировать, — распорядился отмерший от созерцания чужого богатства эксперт-криминалист.
Проделав необходимые манипуляции с тайником, эксперт стал перекладывать деньги на стол, складывая из них ровные столбики. Эти его действия завораживали. Одно дело размышлять о миллионах, другое — наблюдать их в реальности. Перед нами лежало два миллиона рублей — прикинул я на глаз. Точную сумму узнаем позже, сейчас у нас другая задача — найти деньги Пахоменко.
— Это не мое! Это провокация! Деньги мне подбросили! — закричал Цепилов и попытался вскочить с дивана, где сидел под надзором Мамонтова.
— Ага, два миллиона, — зло усмехнулся Скворцов.
— Сколько?! — не поверил Храмцов. — Мне нужно срочно позвонить! — с этими словами он направился в прихожую. — Какой дебил выдернул шнур?! — раздалось спустя минуту.
— Вот они! — закричал Болотов, тыча пальцем в пачку сторублевых купюр, и мы все позабыли про Храмцова и его проблемы с телефоном. Мы выиграли.
Вот что за тяга к прогулкам на морозе у моего шефа?
Мы шли по заснеженной аллее все того же городского парка, где пару месяцев назад полковник подписал меня на борьбу со взяточниками. Мы оба были в гражданском и не привлекали к себе внимание других гуляющих.
— Нашумели вы знатно, — проронил Шафиров. — Неужели было нельзя без стрельбы обойтись?
— Никто же не умер, — отреагировал я безразлично, но понимая, что объясняться все же придется, дополнил. — Кто же знал, что Цепилов начнет палить. Жена у него еще стервой оказалась. Ситникову все лицо расцарапала. Надо бы привлечь ее к уголовной ответственности за нападение на сотрудника милиции.
— Она, кстати, на вас заявление написала, что вы ей всю квартиру разрушили: стены пробили, мебель поломали, паркет поцарапали, хрусталь побили.
— Надо было сотрудничать со следствием. Мы же предлагали выдать всё добровольно. Цепиловы отказались. Вот пусть сейчас не жалуются, — не проявил я беспокойства.
— Жалуется, что вы ее избили и в тесный санузел запихали, а у нее клаустрофобия, — добавил Шафиров красок.
— Еще и психопатология у нее. Не повезло Цепилову с женой.
— Ладно, поострили и хватит, — посерьезнел шеф. — Первое. Задачу ты выполнил. Цепилов теперь не отмоется, так что ждет его конфискация и пуля в лоб. Второе. Спецгруппа засвечена и теперь будет официально прикреплена к городскому отделу по борьбе с хищением социалистической собственности. Отдел на время служебных проверок в отношении его сотрудников возглавит Ситников. Пока ВРИО походит, потом посмотрим. Кстати, ты не хочешь туда перейти? Будешь руководителем специальной группы. Сам себе сотрудников подберешь, Мамонтова со с Скворцовым к себе подтянешь.
— Нет, не хочу, — моргнув от неожиданности, открестился я.
— Прокуратуру предложить не могу, у тебя же будущий зять там служит, а это уже конфликт интересов, сам должен понимать.