Мое рабочее место было полностью завалено уголовными делами, а моя пишущая машинка, которую я с таким боем добывал, перекочевала на соседний стол.
— Помнишь, нам обещали дать следователя? — зашла издалека Журбина. Но я уловил суть. — А вот и Аркадий подошел! Альберт, познакомься.
Я обернулся к двери, меня исподлобья рассматривал парень лет двадцати пяти или чуть старше.
Странно, обещали же прислать девочку из области.
Невысокий, коренастый как гриб-боровичок. Выпирающий подбородок говорил или о сильном характере, или о упертости. Пыжиковая шапка, пальто из местного ЦУМа, а под ним мешковатый костюм.
Кстати, об одежде. Надо бы Костика навестить. Не ходить же мне до весны в драном пуховике. Нет, Светка его зашила и получилось у нее неплохо, но все равно видно. И опять все упирается в бабки.
— Аркадий, — он сжал мою ладонь.
— Альберт, — я тоже усилил напор.
Он смотрел на меня хмуро, а мои губы привычно растянулись в улыбке.
— Так, мальчики, — интуитивно почувствовав неладное, вклинилась в наше противостояние Журбина, — время уже почти девять. Пора выходить!
На оперативку мы пришли первыми.
— Здравствуйте, Илья Юрьевич, — поприветствовал я Головачева.
— Здравствуй, здравствуй, — отвлекся он от чтения бумаг и теперь смотрел на меня с непонятным выражением лица.
Я поспешил занять свое кресло, чтобы не отсвечивать.
— О, какие люди! Сам Альберт Анатольевич Чапыра почтил нас своим вниманием, — с издевкой произнес Курбанов, зайдя в кабинет после нас.
— Здравствуйте, товарищ майор, — поздоровался с ним и я.
Он занял свое место за столом, заговорил с сидевшей напротив него Журбиной, время от времени бросая на меня взгляды.
Когда в кабинете собрались все следователи, Головачев открыл совещание. Все как обычно: планы, сроки, животворящие пендели.
— Все свободны кроме Чапыры, — совещание закончилось этой фразой.
Все, как и было велено, потянулись к выходу, при этом заинтересовано косясь на меня.
— Ну рассказывай, что там в Москве произошло, — велел Головачев, когда дверь за последним из следователей закрылась.
Подписку о неразглашении в этот раз с меня не взяли, и я рассказал. Начал с Евсеева. Головачев слушал и потирал свой лоб, зажав между пальцами сигарету, так и забыв ее прикурить.
— Опять серийный убийца. Где ты их только находишь? — прокомментировал он. — А почему тебя искали? — вспомнил вдруг он. — Ты опять что-то натворил.
— Не натворил, — успокоил я его. — После ранения я плохо себя чувствовал и продрых больше суток, вот со мной никто и не мог связаться.
— Какого еще ранения? — Головачев все же вспомнил о сигарете. Она оказалась изломанной, и он бросил ее в пепельницу.
— Товарищ подполковник, я сейчас все объясню, — предупредительным тоном начал я и действительно объяснил.
— Ну про взрывы-то нас уведомили. Даже на усиленный режим службы переводили. А ты, оказывается, под один из взрывов попал. Как же тебя угораздило?
— Случайно, — вздох вышел каким-то извиняющимся что ли.
— Ну да, как всегда, — покивал Головачев, — все у тебя всегда выходит случайно.
— Меня медалью наградили, — похвастался я, чтоб расшевелить загрустившее начальство. — Документы, наверно, еще досюда не дошли, но приказ у меня с собой. Принести?
— Конечно, неси! — энтузиазма в голосе Головачева прибавилось. — И саму медаль захвати! Что же ты на оперативке об этом промолчал?
Я метнулся за портфелем.
— Дела с моего стола убери, — зайдя в кабинет, попросил я своего нового соседа. Похоже он даже не начинал разгребать эти завалы.
— Я еще не закончил их сортировать.
— Сортируй их на своем столе, — подхватив портфель, я вышел.
В кабинете Головачев уже был не один. К нему присоединился Курбанов и судя по блеску в глазах майора, начальник уже пересказал ему столичные новости. Пришлось демонстрировать награду и ему.
Поздравили, вроде бы даже искренне. Головачев так точно.
В кабинет я вернулся минут через двадцать. Дела перекочевали на стулья и подоконник.
— И пишущую машинку мою верни, — продолжил я наводить в своей вотчине порядок, усевшись за свое рабочее место. — Себе у Капитолины возьмешь.
— Вот себе и возьми у Капитолины, — огрызнулся Боровиков. Фамилию Аркадия я узнал на оперативке. Еще удивился тому, как она ему подходит. — Машинка не твоя личная, она числится за следственным отделом. А я здесь следователь, и в отличие от тебя, который и полгода еще не служит, в следствии уже три года.
— И чего ты добился за эти три года — не я первым начал меряться.
Боровиков неприятно усмехнулся.
— Не у всех есть волосатая лапа. Обычные люди всего добиваются сами.
— Да, не всем везет, — согласился я, смотря прямо ему в глаза.
Он тоже не отводил взгляд. Телефонный звонок разрушил нашу идиллию. Я успел первым.
— Следователь Чапыра, — сказал я в телефонную трубку.
— Альберт, быстро дуй ко мне, — услышал я голос Шафирова.
— Понял. Уже еду. Нет, машину не надо, я на своей, — положив трубку, я начал одеваться, ощущая на себе злобный взгляд соседа. Схватив портфель, я вышел из кабинета и в коридоре напоролся на Журбину.
— Ты куда? — возмутилась начальница.
— В областное вызвали.
— Опять начинается! — закатила она глаза.
— Люда, — я взял Журбину под локоток и потащил ее к бывшему кабинету Левашова, — этот кабинет совершенно свободен, — я для наглядности постучал по двери. — Так почему ты посадила этого Боровикова ко мне?
— Так специально! — вырвавшись, обрадовала она меня. — Он опытный следователь, и тебе есть чему у него поучиться. Я уверена вы сработаетесь! — оптимистично заявила начальница, похлопав меня по больному плечу, и, по-своему истолковав мою перекошенную рожу, юркнула к себе в кабинет.
Сплюнув, выкуривать ее оттуда у меня времени не было, я направился к лестнице. Помнится, я уже как-то соседствовал с одним опытным следователем. И где он сейчас?
Разговор с Шафировым прошел на минорной ноте.
— Значит, уезжаешь в Москву, — резюмировал он, выслушав мой доклад о командировке в столицу.
— Может еще все сорвется, — я выразил осторожную надежду.
— А ведь я это предполагал, — словно не слыша, продолжил вслух размышлять полковник. — Я еще на распределении выделил тебя из всех. А ты тогда упирался, не хотел идти служить в милицию. Куда ты тогда рвался? В совхоз, юрисконсультом? — Шафиров рассмеялся. — Надеюсь, сейчас понимаешь, как был тогда неправ?
— Понимаю, — соврал я. Если бы мне предоставили выбор, я бы уже давно перебрался с контрабандистами в Турцию. Или кормил рыб на дне морском. Тоже вариант. Но проблем у меня однозначно было бы меньше. Я бы точно не отправился ловить серийных убийц и не оказался в Москве во время теракта.
— Хорошо, что понимаешь. Из совхоза ты бы до столицы несколько лет добирался и не факт, что успешно.
— Ну а что столица, Валерий Муратович? Что меня там ждет? Это сейчас мое имя на слуху, но уже скоро все эти задержания серийных убийц и даже взрыв в метро забудутся, и я вновь стану никому не интересен. Так и останусь обычным следаком, хоть и будет мое рабочее место в министерстве. Мой потолок — это старший следователь по особо важным делам, да и то лет через десять. Дальше меня уже не пустят. Места повыше только для своих, — я горько усмехнулся. — Когда был в Москве, случайно попал на вечеринку к одному посольскому работнику.
— Случайно попал в квартиру дипломата? — уточнил Шафиров.
— Так получилось, — отмахнулся я от маловажной детали. Сказать-то я хотел о другом. Поделиться обидой что ли. Все не мог забыть унижение. — Так вот, как только они узнали, что я простой мент, еще и из провинции, то сразу же указали мне на дверь. Видите ли, я им не ровня, раз не пил бурбон в Нью-Йорке.
— Бурбон в Нью-Йорке? — не понял меня полковник.
— Да был там один урод, — я поморщился, вспомнив эту плешивую рожу, — Поляков Дмитрий Федорович. Хвастался, что пил бурбон в Нью-Йорке.
Если не могу его разоблачить, так хоть обосру.
— Поляков? — голос Шафирова немного дрогнул. — Тоже из дипломатов?
— Думаю, он из разведывательного управления.
— С чего ты так решил? — Взгляд, которым меня наградил полковник, буквально прожигал.
— Глаза подсказали. Смотрит, словно сразу в душу. Кстати, вы с ним чем-то похожи, — сказав это я тут же прикусил себе язык. Вдруг пришло понимание, что все эти вопросы неспроста и что Шафиров знает Полякова. Как это вообще возможно?! Опять, блин, вляпался!
Глава 15
Дальнейший наш разговор подтвердил мою догадку о знакомстве этих двух. Полковник заставил меня пересказать весь наш диалог с Поляковым, а затем дознался и до того, как я оказался на вечеринке сотрудников МИДа. У меня даже возникла бредовая версия, что он тоже служил в разведке.
— Ты, Альберт, вообще понимаешь, где можно устраивать клоунаду, а где нет? — строго спросил он меня. — А если этот Горшков пожалуется на тебя министру? А это вполне в его силах! Его связи позволяют выйти прямо на Щелокова. Тебя же могут прокатить с переводом! Приказа-то еще нет!
— Значит останусь служить здесь, — зря я это сказал. Пришлось несколько минут выслушивать о себе нелицеприятные эпитеты и «зазнавшийся идиот» было самым мягким из них.
— Нельзя шутить с такими людьми, — произнес он чуть ли не по слогам, когда немного успокоился. — Они такого не прощают.
— Да мы с этим Горшковым никогда больше не встретимся. Где я, а где он? Наши пути вообще никак не пересекаются.
— Пересеклись же раз, — напомнил мне Шафиров. — Я вообще удивляюсь тебе! — он опять завелся. — Вот как можно познакомиться в огромном городе именно с дочерью сотрудника посольства? Это же сродни выигрышу в лотерею. И вот ты вытащил счастливый билет, но что ты после этого сделал? — полковник посмотрел на меня, как на того самого зазнавшегося идиота. — Объясни мне, как можно, будучи приглашенным в гости к послу, вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и обзавестись нужными связями, настроить против себя хозяина дома и его гостей? Ты, поняв, что Поляков из разведки, зачем