— Аня, — стрельнула в меня томным взглядом такая же улыбчивая ее подружка. Широкое кукольное лицо, из той же серии светлые кудряшки и губы бантиком.
— Оля, — представилась самая серьезная из них — брюнетка в очках.
— Иван или просто Джон, — продолжил перекличку сильной половины человечеств, выряженный в копию одной из забракованных мною у Костика футболок. Он привстал и протянул мне руку для пожатия.
— Алекс, — с апломбом заявил второй парень, встряхнув патлами, и с вызовом на меня уставился.
Но руки мы друг другу пожали.
— Борис Аркадьевич, — представился самый возрастной участник застолья, — а это моя жена и мама Алины Светлана Григорьевна. — Он взглядом указал мне на женщину, что в этот момент вносила в комнату тарелку с жареной картошкой и запеченным в духовке мясом с сырной корочкой.
— Ешь, Альберт, — поставила она передо мной обалденно пахнущую тарелку.
Приметив на столе чистые столовые приборы, я приступил к трапезе. Через пару минут оторвал взгляд от тарелки и обнаружил, что внимание всех присутствующих приковано ко мне.
— Вкусно, — на всякий случай пояснил я.
— Ты так ловко орудуешь ножом и вилкой, что я невольно засмотрелась, — со смешком высказалась ехидная Настя. — Где ты практиковался?
— В лучших домах Лондона и Парижа, — отсалютовал я ей бокалом вина, что мне налил Борис Аркадьевич.
— Вы знакомый Алины? — решила все-таки прояснить повод моего появления в своей квартире Светлана Григорьевна.
— Знакомый, — подтвердил я.
— И где вы познакомились? — заинтересованно продолжила она допрос, бросив взгляд на сидящую напротив дочь, которая зажимала рот ладошкой, чтобы не рассмеяться.
— Алина вроде бы в Парижах не была, — усмехнулся Алекс, подозревая во мне соперника.
Не реагируя на реплику парня и последующие за ней хохотки девушек, я указал вилкой в сторону прихожей.
— На лестничной клетке.
— Однако, — хмыкнул Борис Аркадьевич. — И зачем же вы к нам пришли, молодой человек, позвольте полюбопытствовать? — интеллигентно завернул он.
— Адресом ошибся, — пояснил я. А что еще тут скажешь?
— А ты точно не тайный поклонник Алины? — присоединилась к допросу Анечка. — Это не ты ей подбрасываешь цветы с записками? А в позапрошлую ночь исписал асфальт под ее окном? — Девушка, не выдержав, прыснула от смеха.
— Нет, не я, — открестился от обвинений я. Записки, вернее, сообщения я, конечно, девушкам писал, но не Алине, а вот асфальт точно никогда не разрисовывал.
— Ну признайся уже, что это ты, иначе я сойду с ума от любопытства, — умоляюще протянула Настя.
— Не признаюсь. — Я был непреклонен.
— Может, салатика? — подвинула ко мне одну из салатниц внимательно следившая за диалогом Светлана Григорьевна.
Пережевывая мясо, я благодарно кивнул.
— Вы где-то учитесь или работаете? — задал вопрос отец семейства.
— Ни то ни другое, — ответил я, накладывая себе салат. Потом все же решил пояснить, а то вновь установилась тишина: — Только что окончил университет, к работе еще не приступил, — и услышал, как за столом выдохнули.
— Алиночка тоже учится в университете, — встрепенулась женщина. — Вы разве там не встречались?
— Боюсь, что нет. Такую красавицу я бы запомнил, — сделал я комплимент имениннице.
Алекс злобно засопел, а девчонки вновь захихикали.
— А вы на каком факультете учились? — спросил Борис Аркадьевич.
— На юридическом. — Отвечая, я одновременно пытался определить, из чего приготовлен салат, который я сейчас ел. Незнакомые ингредиенты, а вкусно.
— О-о-о… — послышалось за столом.
Доев салат, я начал присматриваться к четвертинке торта.
— А Алина с ребятами на филфаке учатся, — пояснила мне Светлана Григорьевна и, проследив за моим взглядом, вновь всполошилась: — Может быть, чаю?
— Спасибо, с удовольствием, — улыбнулся ей я.
— А мы на БАМ скоро поедем, — с каким-то с вызовом сообщил мне Алекс.
— Счастливого пути, — пожал плечами я. Понятия не имею, о чем речь.
— Да, студенческим отрядом едем на лето, — поддержал друга Иван или просто Джон. — К октябрю вернемся.
При его последних словах мать Алины всплеснула руками, а отец, поджав губы, нахмурился.
— Алиночка никуда не поедет! — заявила Светлана Григорьевна.
— Ну, мама! — капризно воскликнула девушка.
— Комары, холод и никаких удобств! — перечисляла женщина минусы поездки, строго смотря на дочь. — Тебе придется жить в палатке! — привела она железный аргумент.
— Это, должно быть, так романтично, — вклинилась малахольная Анечка.
— Кто вас вообще надоумил туда ехать?! — рассердился Борис Аркадьевич.
— Мы едем по комсомольскому призыву! — выпятил грудь Иван, он же Джон.
— Альберт, а ты не хочешь поехать на комсомольскую стройку? — спросила меня Анастасия, наблюдая, как передо мной ставят кружку с чаем и блюдце с куском торта.
— Куда? — не понял я вопроса, засмотревшись на аппетитный кусочек.
— Строить Байкало-Амурскую магистраль, — не заметив моего промаха, удачно расшифровал мне аббревиатуру Алекс, при этом всем своим видом излучая превосходство.
Услышав знакомые географические названия, я помотал головой и уверенно заявил:
— Нет, мне туда не надо.
Вновь возникла неловкая пауза.
— А куда тебе надо? — словно насмехаясь, спросил Алекс.
— Южнее, — смотря ему в глаза честным взором, ответил я. — Климат Черноморского побережья, думаю, мне подойдет больше сибирского. Там никаких строек не намечается?
— Вроде бы нет, — на миг позабыв о соперничестве, как-то растерянно ответил Алекс.
— Жаль, — заметил я и наконец-то отведал кусочек «Праги».
— Вот, слышишь, что умные люди говорят, — Светлана Григорьевна насела на дочь, — сибирский климат — не подходящий. Особенно для девушек! — Последнее она добавила от себя.
— Мама, как я могу отказаться? Я же комсомолка! — возмутилась Алина.
— Мы уже записались, — подала голос молчавшая до сих пор Ольга. Судя по ее тону, она была не в восторге от предстоящей поездки.
— Ничего, еще можно все переиграть. — Судя по решительному виду отца Алины, он явно что-то задумал.
— Папа! — заподозрив неладное, воскликнула девушка.
— Мы присмотрим за сокурсницами. Обещаю вам, с ними ничего не случится, — нацепив на лицо серьезность, решил успокоить разволновавшихся родителей Иван.
Но, судя по их скепсису, ему это не удалось.
Парень это тоже заметил и привел еще один довод:
— Кроме того, мы все на этой стройке хорошо заработаем. Глупо упускать такой шанс.
На что старший Митрошин лишь тихо выругался.
Размышляя над тем, что меркантильность не чужда даже здешним упоротым строителям коммунизма, я доел торт и сыто навалился на спинку стула. Ну все, поел, можно, наверное, уже уходить. Я бросил взгляд на часы. Сегодня еще холодильник должны привезти.
Собравшиеся за столом люди, казалось, позабыли обо мне, увязнув в препирательствах. Я осмотрелся уже более внимательно и еще раз убедился, что здешняя обстановка вообще не напоминает квартиру родителей моего отца. Одну из стен полностью скрывала многосекционная стенка, под завязку заставленная книгами, хрусталем и статуэтками. На противоположной стене над диваном висел шикарный ковер ручной работы, я подобные в Азии видел. Посреди комнаты стоял стол, за которым мы все и разместились, пол под нами также был застелен ковром, но уже намного скромнее на вид. На потолке над столом висела большая хрустальная люстра с висюльками. В общем, судя по обстановке квартиры, да и учитывая дом с его расположением, выходило, что семья Митрошиных для этого времени довольно обеспеченная.
— Нравится? — спросила, как оказалось, наблюдающая за мной Настя. Ее глаза так и блестели ехидством.
— Что конкретно? — Я тоже умею играть в эти игры.
— Дом, в который ты по ошибке зашел, — усмехнулась девушка.
— Нравится. Очень гостеприимный дом и очень красивые хозяйки. — Я подарил улыбки Светлане Григорьевне и ее дочери, которые отвлеклись от спора и теперь прислушивались к нашей с Настей беседе.
— Что-то я не верю, что он адресом ошибся, — тоже позабыв о споре, подключился к разговору Алекс, пытаясь просверлить меня злобным взглядом.
— Не верь, — пожал я плечами.
— Мальчики, не ссорьтесь, — вмешалась хозяйка квартиры. — Алекс, спой лучше что-нибудь, у тебя это отлично получается, — попросила она сокурсника дочери.
Парень, позабыв обо мне, расцвел от похвалы и убежал за гитарой, обещав вернуться через секунду, и ведь не обманул, зря я на несчастный случай надеялся.
— Что спеть? — спросил девчонок Алекс, когда вернулся с гитарой и уселся на свой же стул, лишь подальше отодвинув его от стола.
— Вадима Егорова, «Дорожную», — захлопав в ладоши и прищурив глаза от предстоящего удовольствия, попросила Аня.
Алекс, пробежался пальцами по струнам и запел довольно неплохим голосом про то, как много на Земле земли, дальше что-то про вьюгу, поезд и туман, а также о мечтах построить дома на бездонных просторах.
Девушкам понравилось, а вот мне не особо, наверное, из-за того, что я равнодушен к бардовской песне. Борис Аркадьевич, судя по его поникшему виду, тоже был не в восторге от исполнителя. Или ему чисто текст песни про дорогу в дальние края не угодил? Да и Светлана Григорьевна начала поглядывать на певуна неодобрительно.
— А теперь «Увезу тебя я в тундру», — вновь сделала заказ Анечка.
Алекс кивнул восторженной поклоннице и запел про тундру, седые снега, медвежью шкуру, оленей… да в общем-то про любовь.
А вот эту песню я определенно где-то слышал.
— Альберт, а ты нам что-нибудь споешь? — подтрунивая, спросила Настя и сбила меня с мысли.
— Легко, — согласился я. — Нет, гитару не надо, — отмахнулся я от неохотно протянутого мне Алексом инструмента.
Я развернулся к Алине и исполнил «Хэпи бёсдей ту ю!», когда пел: «Хэпи бёсдей, деар Алина», с придыханием растянул имя.