– А я домой, – сказал я, понимая, что этот разговор ей нафиг не сдался. Даже странно, что она не прошла мимо, а решила поздороваться.
Я уже собирался попрощаться, как возле нас остановилась служебная машина следственного отдела. Из салона вылез Курбанов.
– Ольга Васильевна, какая приятная неожиданность, – воскликнул он, пожирая женщину глазами.
Зудилина тоже изобразила радость от встречи, отвернувшись от меня словно от помехи.
– А ты это куда собрался? – включив начальника Курбанов, – рабочий день еще не закончился.
– К потерпевшему, – пришлось придумывать ответ.
– А, ну иди, – Курбанов изобразил рукой жест "вали быстрее отсюда".
– Счастливо, – я сдал левее, чтобы обойти этих двоих и продолжил свой путь к остановке. Но через несколько шагов не удержался и оглянулся. Они смеясь остановились возле двери. Курбанов галантно пропустил Ольгу вперед, после чего они оба скрылись из вида.
Я сплюнул и, сменив маршрут, неторопливо побрел до дома пешком. Нужно было освежиться, а то какая-то каша в голове со вчерашнего дня. По ходу, у меня этот самый посттравматический синдром. В той жизни я бы к психотерапевту сходил, и через пару сеансов пришел в норму. А здесь пришлось алкоголем обходиться. Но это тупиковый путь, так скорее новым Кривощековым станешь, чем излечишься.
Даже хорошо, что Курбанов с Ольгой мне сейчас на глаза попались. Теперь я знаю, что делать. Нет, не строить планы мести. Самокопанием займусь, то есть самостоятельной психотерапией.
Задумавшись над тем с чего начинают сеанс профи, я чуть не угодил в лужу. Пришлось идти по бордюру. Спрыгнул на сухую часть тротуара, я посмотрел вперед – сплошные трещины, да колдобины. Пока дожди не шли, пройти здесь было можно, а сейчас выходила дорога с препятствиями.
Лавируя между заполненными дождевой водой ямами, я вспоминал свои сеансы у врача-мозгоправа. После смерти матери мне его несколько месяцев пришлось посещать. В лицее, где я учился, посчитали что так будет правильно и убедили в этом отца. Вот и копался в моих мозгах совершенно посторонний дядька. Наверно, даже помог. Хотя, фиг знает. Детская психика, говорят, пластична, так что, скорее всего, я бы и сам справился.
Ладно, сейчас не об этом. Продолжаем терапию.
Всякое решение проблемы начинается с ее осознания. Кажется, именно так он мне говорил.
Окей, я понял, что в стрессовой ситуации нахожусь уже четвертый месяц. Перенос в другое время не мог обойтись без последствий для моей психики. Но до вчерашнего дня она как-то ведь справлялась.
Подозрительно взглянув на небо, откуда упало пара капель дождя, я принялся потрошить свою память в поисках того, что помогало мне абстрагироваться от стресса.
Во-первых, осознание того, что попасть в прошлое, конечно, неприятно, но все же не смертельно. Я же не в мезозой угодил, а во вполне цивилизованный век, и даже не на войну, а в мирное время. Вторым защитным психологическим приемом стала постановка цели – покинуть Союз, как источник всех моих неприятностей. В ее достижении я даже успел продвинуться.
Но вчера все пошло наперекосяк – я узнал, что моей семьи в этом мире не существует. Защита рухнула и меня накрыло. Вот только эту новую проблему так легко не решить. Невозможно убедить себя в том, что ничего страшного в отсутствии родичей нет. Невозможно поставить цель для ее решения. Ну сделаю я повторные запросы и что это даст? Боюсь, я угодил в какую-то параллельную реальность, где Сергей Королько – это Альберт Чапыра.
Но решать проблему все равно надо. Вопрос – как?
Мой взгляд упал на табличку с адресом на доме, мимо которого я сейчас проходил.
– Семнадцать, – озвучил я вслух его номер.
Где-то рядом должен жить потерпевший, у которого я хотел уточнить насчет дачи. Достав из кожаной папки блокнот, куда делал заметки, я сверился с адресом.
Зайти что ли? Все равно делать нефиг. На том и порешил.
Дом оказался девятиэтажным и многоподъездным. В наше время такие серой панелькой называли.
Дверь открыли после второго звонка. На пороге с недовольным выражением лица застыла молодящаяся женщина в халате до пят.
– Татьяна Алексеевна Шашовой? – уточнил я.
– А вы кто? – просканировала она меня взглядом и по тому, как выражение лица сменилось на нейтральное, увиденное ей понравилось.
– Следователь Чапыра, – представился я, показывая женщине удостоверение. – Хотел вам пару вопросов задать по поводу кражи.
– Вы нашли грабителей? – в голосе проскользнули нотки радости.
– Ищем, – обломал я ее. – Я могу войти?
– Проходите, – вздохнула она от разочарования, но в квартиру меня пропустила.
Ничего такая квартирка по нынешним временам, даже телефон есть, на который я посмотрел с завистью.
Меня пригласили почему-то на кухню.
– Может быть чаю или кофе? – светски поинтересовалась хозяйка.
– Горячий чай, – выбрал я, уже давно не рассчитывая получить в Союзе нормальный кофе. От чая здесь, конечно, тоже одно название, но его хотя бы пить можно, тем более, когда замерз.
– Татьяна Алексеевна, у вас есть дача? – приступил я к выяснению того, зачем пришел.
– Есть, – женщина поставила передо мной кружку чая и сахарницу. – В дачном кооперативе "Сосновый бор".
– А вы в этом кооперативе многих знаете? – спросил я, размешивая сахар.
– Кое-кого знаю, – пожала она плечами, усевшись напротив меня. – В первое время участки распределялись между рабочими завода. Но потом их стали выдавать всем подряд. Так что заводских от силы осталось четверть. Хозяев этих дач я и знаю, все-таки это наши с покойным мужем бывшие коллеги.
– А кто знал, что вы с сыном копите на машину? – спросил я.
Женщина изобразила работу мысли, наморщив лоб.
– Да мы особо не скрывали, – наконец, выдала она.
В общем, ничего полезного я от Шашовой не узнал, кроме того, что она владеет дачей в том же кооперативе, что и двое других потерпевших. К слову, из них она знала только одного. Второй же был не из заводских. Так что круг подозреваемых не сузился, вором мог оказаться как заводской, так и нет.
Расстроенный тем, что жизнь не киношный детектив, я вышел из подъезда и поспешил на съемную квартиру. Чай только разворошил чувство голода.
Возле продуктового магазина, что располагался рядом с моим домом, я притормозил в задумчивости.
Может коньяк купить?
– Альберт! – услышав этот голос, я очень медленно развернулся.
Как, черт возьми, она здесь оказалась?!
На меня смотрела разгневанная фурия. Симпатичная такая фурия. Светлые распущенными волосами, что ниспадали на светло-коричневую кожаную куртку. Стройные ножки, обтянутые в джинсы, причем не расклешенные. С меня что ли пример берет?
– Привет, – растянул я губы в улыбке.
– Ты почему мне не сказал, что не в общежитии живешь? – строго спросила она, буравя меня слегка подведенными глазами.
– А ты что в общежитии была? – ответил я вопросом на вопрос.
– Была, – Алина поджала губы, демонстрируя недовольство. – Еле выбила из твоего соседа по комнате твой новый адрес, – грозно заявила она.
– Надеюсь, он жив? – поинтересовался я, матеря про себя Леху.
– Ты почему не позвонил? – продолжила допрос девушка, проигнорировав мою подначку. – Выписался из больницы и пропал на две недели!
– Так у меня телефона нет, – попытался оправдаться. Блин, чем я вообще занимаюсь? Легче ее прямо сейчас послать куда подальше и прекратить этот фарс.
– Я думала, что с тобой что-то плохое произошло, – ее глаза заблестели.
– Извини, – вздохнул я. Послать никак не выходило.
– Ты в магазин собрался? – справилась она с эмоциями.
– Ага, продуктов надо купить.
– Пошли, – деловито сказала девушка и поднялась на крыльцо.
В магазине Алина действовала очень четко и практично. Распределила между нами роли, указала мне на очередь в мясной отдел, а сама зашуршала по остальным прилавкам. С ней затариться продуктами вышло намного быстрее и эффективнее. Домой я тащил две заполненные сетки, а не одну, как обычно.
Проинспектировав квартиру, Алина все так же по-деловому оккупировала кухню и принялась готовить ужин.
– Чья это квартира? – спросила она, когда я, переодевшись в спортивный костюм, уселся на табуретку подальше от окна. Отопление еще не дали, а из деревянных окон дуло. Надо было решать эту проблему. Местные запихивали в щели вату, а сверху клеили полоски газет, а у меня пока руки не доходили.
– Знакомых. Разрешили пожить в ней пока сами в отъезде, – ответил я, засмотревшись на сковороду. Запах фрикаделек в томатной пасте вызывал слюноотделение.
– Еще десять минут, – проинформировала меня Алина, заметив мой интерес. – И картофель еще не дошел, – она потыкала вилкой в кастрюлю.
– Как ты себя чувствуешь? – развернулась она ко мне.
– Хорошо. Сейчас поем и будет совсем отлично, – отчитался я.
– Не прятался бы, я бы тебе еду возила, пока ты дома лежал, – укорила она меня.
– Я не прятался, я просто не подумал, да и беспокоить тебя не хотел, – опять пришлось оправдываться.
– Тоже мне беспокойство, – отмахнулась она от моего довода и принялась резать черный каравай.
Я сразу схватил корочку, не смог удержаться от обалденного запаха, что источал хлеб. Алина неодобрительно покачала головой, но упрекать голодного мужика не стала, а развернулась к плите.
– А где у тебя толкушка? – спросила она через какое-то время, обследовав ящики.
– Эээ? – спросил я с набитым ртом.
– Понятно, – нахмурилась Алина и резюмировала. – Значит, на гарнир будет просто картошка с маслом.
Я согласно кивнул.
– А у тебя вино есть? – вдруг поинтересовалась девушка.
– Нету, – замотал я головой. Только этого мне не хватало.
– Надо было в магазине купить, – разочарованно пробурчала она себе под нос.
Ужин получился восхитительным. Мы сидели друг напротив друга и, перебрасываясь время от времени короткими фразами, поглощали пищу. Алина бросала на меня хитрые взгляды, я хмурился, понимая, что та что-то замышляет.