Я придвинул вплотную сыр:
– Ровесники!
Бойкая девчонка расхохоталась.
– Согласна. Одно другого стоит, – согласилась она. – Тоже мне – столица края. На что у нас в Братске столовки захудалые. Но всё ж посвежее будут. Хорошо хоть вино в буфете правильное. Редкий сорт!
Она отхлебнула.
Сорт был самый ходовой по России – портвейн «Три семёрки».
Кажется, это был не первый её стакан. Через пару минут, не задав ни единого вопроса, я уже знал, что сама Бирюсинка – студентка-заочница охотоведческого факультета Иркутского сельхозинститута. Зовут Оксана. Можно – Ксанка. Приехала на сессию. Намеренно на день раньше. Завтра в облисполкоме начинается межведомственное совещание, побывать на котором ей совершенно необходимо.
– Что за совещание? – поинтересовался я – из вежливости, а скорее, из желания продлить волнующее общение.
– Так говорю ж – межведомственное совещание по экологии. Рассчитано аж на неделю. Каждый день – своё направление. Но начинается – как раз завтра – с браконьерств.
– Да вы что?! – Я едва не подпрыгнул.
Только тогда Ксанке пришло в голову поинтересоваться, с какой луны я свалился, что не слышал о таком важном для всей области событии.
Услышав, что из Москвы и что приехал как раз по поводу браконьерств, она догадалась, что я из Главохоты. И не дав возразить, энергично принялась уговаривать побывать на совещании.
– Вам непременно надо поприсутствовать. Непременно! У нас все ребята с охотоведческого пораньше из своих районов поднялись. Да здесь полгостиницы, считай, на межведомственное съехались. Завтра будем Качуг и Усть-Орду гнобить.
– Это как? – заинтересовался я.
– Так самые ж браконьерские места! Всю дичь перебили. Слышь, что говорю? Не-пре-мен-но!
Собственно, я и сам загорелся: приехать наугад в короткую командировку и попасть на подобное совещание – это как в десятку от бедра угодить. И упустить такой невиданный шанс было бы полным идиотизмом. Но всё-таки сделал вид, что колеблюсь. Давая возможность себя поуговаривать. Уж больно раскраснелась очаровательная Бирюсинка. Полнокровная и полная жизни. С косинкой в больших, широко поставленных глазах. Косинка эта добавляла ей озорного лукавства, что так сладко манит мужчин.
Рабочий день мой на сегодня иссяк. И я охотно принял предложение составить компанию – под портвешок. Вскоре разговор сделался не столь связным, зато – бойким.
– Тебе обязательно надо побывать. – Моя собутыльница без затей перешла на «ты». – Сам Следопыт выступать будет. Он это совещание и замутил. Добился, чтоб начальство со всех районов созвали. Не Вележной, который по должности обязан. Тот, засранец, наоборот, чуть шепоток сверху, и – за кустик. Дай волю, так бы до пенсии и отдрожался. Но с таким замом, как Следопыт, не забалуешь. Тот и сам прёт, ни на кого не оглядываясь. Да ещё и шефа своего за шкирку тащит! Представляешь, сколько напора потребовалось, чтоб всю эту кодлу в одно место согнать. Там им завтра всем сразу в лоб и врежет!
– А кто у нас Следопыт? – Я вошел в роль эдакого снисходительного московского насмешника.
И нарвался.
– Да ты что? – Бирюсинка оторопела. – В самом деле не слышал? Или ваньку валяешь?
– Извиняйте, конечно. Но только сегодня прилетел.
– При чем тут – вчера-сегодня! Да Следопыта вся Главохота знает… Начальник опергруппы охотуправления. Да по всему Союзу!
Она вплотную приблизилась ко мне, так что округлые девичьи колени волнующе упёрлись в мои.
– Работать в Главохоте и не слышать о Бероеве? Тогда ты и сам никто. Так, поперёк себя насморк. Да браконьеры по всему краю по ночам молятся, чтоб на Следопыта не нарваться! Его почему Следопытом прозвали? След берёт, Шерлок Холмс отдыхает! Если б ещё ментовка ему руки не вязала, давно б всех браконьеров по области пересажали. А у них на всё одно – или нет людей расследовать, или нет этого…
– Состава преступления, – подсказал я.
– Да если б только вязали? На него самого в кабинетах по папочкам шу-шу-шу собирают. Ищут, на чём прищемить. Понятно за что – большому начальству поперёк глотки стал.
– Неужто среди большого начальства водятся браконьеры?
Я попытался сострить. Но шутка упала в пустоту.
– А где ты там других видел? Власти-то у властей вагон. А Палыч, вместо чтоб сторожиться, не гнётся. Предупреждай – не предупреждай. Прёт как на буфет. А, на него глядючи, и в районах наши им спуску не дают. Ты сам-то по какому направлению?
– По надзору, – увильнул я от ответа.
– Как раз в масть! Тебя где разместили?
Услышав про люкс, уважительно призадумалась.
– Выходит, тоже из начальства. Слушай! – обрадовалась она. – За Следопыта надо вступиться. Сам-то он с норовом – за себя не попросит. Мы с институтскими пацанами заявление в Москву, в Генеральную прокуратуру и в Минприроды, думаем написать. И ты для нас важен. Голос из Москвы – всегда громче.
– Может, вам в местную милицию обратиться?
– Ну ты и валенок, – рубанула Ксанка. – А кто, как думаешь, дело шьёт, если не милиция? Давай я тебя сориентирую перед совещанием, кто у нас ху из ху. Но только с условием, чтоб помог. Лады? Вот скажи прямо, с ментами, если что, схлестнуться не сдрейфишь?
Разгорячённый двумя стаканами, я заверил, что не сдрейфлю. За правду встану, аки Пересвет на Куликовом поле. И даже грозной милиции не убоюсь.
В общем, мы сговорились, что я прихвачу из буфета ещё бутылку портвейна и через часик у себя в номере получу полный расклад и инструктаж.
– Жди! Ты от меня такое узнаешь! – пообещала она – о Следопыте. А моему разгорячённому уху слышался второй план: та-ко-е!
Загоревшийся, я поспешил к себе – прибраться, побриться. Браконьеры и их гроза Следопыт в этот момент меня мало занимали. А вот огневая девчонка была чудо как привлекательна.
Впрочем, по пути в номер прежние сомнения овладели мною. Встреча в аэропорту, чёрная «Волга» в распоряжение, люкс, предложение отужинать с генералом. А теперь ещё – братская Бирюсинка. Из ниоткуда. И как раз в тему. За всем этим скрывалось что-то непонятное и, возможно, грозящее опасностью. Меня всё-таки хватило на то, чтоб дозвониться по межгороду в Главное следственное управление начальнику методического отдела Игорю Тельнову, по должности обеспечивавшему и сопровождавшему мои командировки. С Игорем мы параллельно учились в адъюнктуре, одновременно защитились и хоть не близко, но приятельствовали.
День в Москве ещё не докатился до полудня. И Тельнов оказался на месте.
– Ты ещё не успел во что-нибудь вляпаться? – огорошил он, едва я начал повествовать о невиданном уровне приёма.
Я опешил.
– С какого перепуга?
– Тогда всё тип-топ, – отчего-то обрадовался мой куратор. – Я тебе обещал, что с тебя в Иркутске пылинки сдувать будут? Так вот, телеграфным текстом…
Оказывается, за год до моего приезда в Иркутской области работала группа проверяющих из инспекции по личному составу МВД во главе с неким полковником Сванадзе. Проверяли заявления об участии руководства местной милиции в масштабных незаконных операциях с лесом. Работали напористо. Сванадзе, человек, похоже, организованный, взялся за дело рьяно и, главное, системно. В помощь основной бригаде сколотил группы из местных оперов. Добился подключения прокуратуры. Масштаб поиска быстро расширился. От леспромхозов к незаконной торговле омулем, отсюда – вышли на золотые прииски Бодайбо. Локальная проверка переросла в Большое дело. Пошли аресты. Арестованные, как водится, начали давать показания. И – будто пожар по тайге полыхнул. Стали вырисовываться схемы хищения леса, омуля, наконец, приискового золота. Концы потянулись в обком партии. К огромному огорчению Сванадзе. Опытный аппаратчик знал: привлекать к уголовной ответственности областную номенклатуру без санкции высших парторганов нельзя категорически. Материалы пришлось представить в ЦК. Там дело и «посекли». На конечном этапе, когда уж были готовы ордера на новые аресты, группу внезапно отозвали в Москву, руководителей обкомовского и облисполкомовского уровня из-под удара вывели. Впрочем, всех остальных, успевших засветиться, не пожалели. Из прежнего руководства УВД троих всё-таки посадили. Многих поувольняли с волчьими билетами. Для иркутской милиции этот визит был как нашествие Батыя для Древней Руси.
В общем, память о полковнике Сванадзе и о Большом деле в Иркутске была свежа. И ознобна.
– Мне-то что с того? – перебил я, начиная догадываться.
Догадка моя подтвердилась. Хохмач Тельнов «запустил пулю», что в Иркутск под видом научного сотрудника направлен ревизор – пройтись по следам Сванадзе и «провести зачистку»: довести до конца то, что не успела предыдущая группа.
– Дурак ты, боцман, и шутки твои дурацкие! – ругнулся я.
– Зато всё, что потребуешь, выдадут без звука, – как мог оправдался Игорёк. – Только и сам посторожись. Могут наружку пустить, а то и провокацию какую. Баб, к примеру, – сиротскую кроватку согреть. Сам знаешь!
«А то не знаю». – Я повесил трубку. Уныло глянул на себя в зеркало. Беззаботная поездка превращалась в экстрим-испытание.
В течение вечера в номер дважды стучали – сначала тихонько, потом требовательно. Но дверь я, хоть и с сожалением, не открыл.
Утром в фойе меня поджидал румяный с мороза Пал Евгеньич.
– Машина подана, – провозгласил он.
– Вижу, у руководства УВД много свободного времени, – не удержался я от сарказма. Теперь, когда узнал подоплёку, назойливое внимание хозяев начало раздражать. – Но сегодня напрасно побеспокоились. Оказывается, в облисполкоме проходит межведомственное совещание по браконьерству. Хочу обязательно побывать. Ваш водитель меня довезёт?
– Нас довезёт, – уточнил Пал Евгеньич. Несмотря на мои возражения, он настоял, что на совещание доставит меня лично.
– По долгу и зову, так сказать. Оставлять гостя без охраны – такого за нами не водится.
Кажется, под охраной полковник Шебардин понимал «конвой».
В облисполком мы приехали в начале одиннадцатого. Совещание как раз началось.