Преступник промолчал.
Когда они достигли мелководья, Латынис и Аркун плотно взяли Рубцова с двух сторон под руки и так вышли на берег, где их уже поджидал Сааташвили с одеждой обоих капитанов. Но они не стали одеваться.
— Прихватите Варничеву с вещами, — негромко, скомандовал Ян Арнольдович. — И доставьте в отделение.
Участковый инспектор молча кивнул,
А они втроем — Латынис, Рубцов и Аркун — все так же сплоченно вышли на набережную и пошли по направлению к милиции.
Вкрадчиво шелестели кронами величественные пальмы, море сверкало осколками солнца. На троицу никто не обращал внимания. Лишь одна женщина, брезгливо посторонившись, бросила:
— Ишь, до чего с утра назюзюкался! Сам идти не может!..
И действительно, Рубцов походил на пьяного: свесив голову, упорно смотрел под ноги, которые время от времени заплетались.
Брови дежурного по отделению изумленно полезли вверх, когда он увидел трех полуголых мужчин, одним из которых был замначальника по уголовному розыску в мокрых «семейных» трусах…
А минут через пятнадцать Латынис уже допрашивал Варничеву. Она была настолько ошарашена и сбита с толку, что никак не могла понять, зачем их привели в милицию.
— Вы ошиблись! — твердила Татьяна Николаевна. — Мы ничего не нарушали! Спокойно отдыхали и никого не трогали! Объясните, что все это значит?
— Объяснять придется сначала вам, Татьяна Николаевна, — сказал Латынис. — И прежде всего — кто был с вами?
— Муж! — не задумываясь, ответила пышнотелая дама.
— Бывший, настоящий или будущий?
Пока Латынис и Аркун были на пляже, из Ялты поступило дополнительное сообщение: в одном из загсов города лежало заявление Варничевой и Банипартова с просьбой зарегистрировать их брак.
— Будущий! Конечно, будущий! — ответила женщина. — Мой бывший супруг трагически погиб в автомобильной катастрофе еще пять лет назад!
— Почему же на турбазе «Псырцха» он оформлен как живой?
— Ах вы вот о чем! — смутилась Татьяна Николаевна. — Это, можно сказать, маленькая житейская хитрость… — Она достала из сумочки паспорт и протянула капитану.
Латынис раскрыл паспорт. Он принадлежал Василию Васильевичу Варничеву. Фотография была тоже его.
— Так в чем же дело? — допытывался Ян Арнольдович.
— Сейчас я все объясню! Все! — затараторила Варничева. — Конечно, в какой-то степени мы нарушили, но, поверьте, злого умысла тут нет! Просто хотели быть вместе! По существу и вообще!
— Погодите! — поднял руку Латынис, оглушенный потоком слов. — Вы можете излагать более понятно?
— А что тут непонятного? — удивилась Варничева. — С Василием, я имею в виду этого Василия, нас связывает глубокое чувство! Вот уже несколько лет! Я люблю его искренне и верно! Он отвечает мне полной взаимностью!.. Теперь вам понятно?
— Ясно, — кивнул Латынис.
— И вот он сделал мне предложение. Мы идем в загс, оставляем заявление… Это тоже понятно?
— Оставляете заявление, — повторил капитан. — Дальше?
— Фактически мы теперь муж и жена… Хотим провести вместе несколько дней. Естественное желание…
— Почему в Новом Афоне? Что, у вас в Ялте хуже? — спросил Латынис.
— Вася не любит шумные курорты. Нашу Ялту, Сочи, Гагру… А здесь просто рай! Одни новоафонские пещеры чего стоят! Вот он и пригласил меня сюда… В «Псырцхе», конечно, не такой комфорт и питание, как в дорогих санаториях, но зато уютно, обстановка более свободная… Нам дали номер на двоих. Сами подумайте, разве мы могли бы поселиться вместе, не будучи официально мужем и женой? По документам, так сказать? У нас ведь на первом месте формальности, а не живой человек… Скажите, могли?
— Не могли, — согласился Латынис.
— В том-то и дело! Поэтому Василий и предложил прекрасную идею — воспользоваться паспортом моего бывшего мужа.
— Так ведь вы должны были после гибели мужа сдать его паспорт.
— Видите ли, товарищ капитан, незадолго перед смертью у Варничева пропал паспорт. Да-да, пропал! Мы перерыли весь дом, но — увы… Муж, то есть Варничев, подал заявление в милицию, и ему выдали новый паспорт… Его-то я и сдала, когда муж погиб… А года через полтора я случайно наткнулась на старый паспорт Варничева, когда во время ремонта квартиры сортировала книги на стеллажах… Что с ним делать, я не знала, и он так и валялся дома. А когда мы с Банипартовым решили после подачи заявления в загс совершить небольшое свадебное путешествие в Новый Афон, Василий предложил воспользоваться старым паспортом Варничева, тем более что он хотел взять мою фамилию…
— Значит, Банипартов изъявил желание сменить фамилию? — уточнил Латынис.
— Это ведь по закону разрешается?
— Да, конечно… А что, прежняя его не устраивала?
— Господи! — всплеснула руками Татьяна Николаевна. — Это же не фамилия, а недоразумение! Банипартов! Кому ни скажешь, все с иронией спрашивают: может, его и звать Наполеоном?.. Лично я одобряю мысль Василия насчет смены фамилии… Но неужели из-за того, что мы несколько преждевременно стали официально считать себя мужем и женой, нужно арестовывать и тащить в милицию?
— Если бы из-за этого, — вздохнул Ян Арнольдович. — Простите, а фамилия Рубцов вас не покоробила бы?
— Рубцов? — недоуменно повторила женщина. — По-моему, не очень. Правда, звучит несколько грубовато. Хотя и был поэт Рубцов. Знаете? И все же Варничев лучше. Тем более они тезки с моим бывшим мужем. Это мне куда привычнее — Василий Васильевич Варничев!.. Поверьте, того Васю я тоже очень любила…
«Притворяется или нет? — размышлял капитан, внимательно наблюдая за допрашиваемой. — Вроде не похоже…»
— А как насчет Андрея Романовича? — кинул еще один пробный камень Латынис. — Привычно или нет?
— Мне не нравится имя Андрей, — поморщилась Татьяна Николаевна. — Был у меня поклонник в молодости… Андрюша… Представляете, променял меня на мою подругу… Вскоре они разошлись, и он снова бросился к моим ногам… Но я подлости не прощаю никому и никогда! — гордо вскинула голову Варничева. — И поэтому ни за что не вышла бы замуж за человека по имени Андрей!
— Чуть не вышли, — сказал Латынис, подавая ей фотографию, где Рубцов был снят анфас и в профиль, к тому же обритый наголо.
Татьяна Николаевна взяла карточку, некоторое время рассматривала ее, затем бросила взгляд на капитана. Глаза ее все расширялись, постепенно наполняясь ужасом.
— Это… Это… Что это?.. Где снято? — с трудом выдавила она из себя.
— Увы, Татьяна Николаевна, не в салоне художественной фотографии…
Варничева тихо охнула, приложила руку к груди и откинулась на спинку стула.
— Не может быть! — простонала она.
Ян Арнольдович бросился к графину с водой.
— Теперь слово за вами, — сказал Чикуров, прикрывая своего короля слоном.
На обдумывание этого хода у него ушло минут двадцать. Пешка противника незаметно для Игоря Андреевича оказалась проходной, и это грозило большими неприятностями. Но положение, кажется, удалось сбалансировать.
— Неплохо, неплохо, — проговорила Суичмезова, вертя в руках фигуру. — Такой ход спас в свое время Капабланку в партии с Ласкером.
Председатель комиссии Минздрава СССР, приехавшей три дня назад для проверки березкинской экспериментальной клиники, играла напористо, по-мужски. Она была кандидатом в мастера спорта.
Чикуров и Суичмезова сидели в лоджии ее гостиничного номера. В Березках они встретились как старые друзья, и, выяснив, что оба шахматисты (Чикуров имел первый разряд), успели уже два раза скрестить шпаги. В обоих случаях Игорю Андреевичу с трудом удалось избежать поражения. Счет оставался пока ничейный. И вот, сдается, фортуна улыбнулась ему снова: обстановка на доске разрядилась. Следователь закурил.
— Много курите, Игорь Андреевич, — заметила Суичмезова.
— Пытался бросить, но ничего не получается, — ответил Чикуров. — К каким только способам и средствам не прибегал! Даже соду пил…
— Соду? — удивилась Марианна Потаповна.
— Да, обыкновенную питьевую соду… Прочитал в одном журнале, что люди с повышенной кислотностью курят больше… Как раз мой случай. Американские ученые предложили снижать кислотность путем приема соды и проверили это на группе курильщиков. По их мнению, такой способ помогает хотя бы снизить количество сигарет.
— А как у вас обстоят дела с давлением? — поинтересовалась Суичмезова.
— Выше нормы.
— Так вам же вредно принимать соду! Она еще больше повышает!
— Да, мне сказали об этом. Так что пришлось прекратить эксперимент… Хочу попробовать гамибазин.
— Антиникотиновую жевательную резинку?
— Да, — кивнул Чикуров. — Ее в Армении выпускают… Не могу достать.
— Это верно. Выпускают мало, а спрос огромный. Вы представить себе не можете, сколько мы получаем писем!.. В Ереване расширяют выпуск гамибазина, так что скоро, наверное, удастся удовлетворить всех нуждающихся… Кстати, анабазин — таблетки от курения, которые лежат в основе антиникотиновой жевательной резинки, — продаются в аптеках свободно.
Суичмезова взяла чикуровского белого офицера, а Игорь Андреевич — ее: начался размен фигурами. Разговор постепенно перешел на клинику.
— Что вы можете сказать о Рудике? — спросил следователь.
— О, Владимир Евтихиевич интересный человек! — сказала Марианна Потаповна. — Задор, энергия — как у молодого! И это в шестьдесят лет!.. Часа два убеждал меня в перспективности ювенологии. Просил поддержать. Они с Рогожиным, главным зоотехником «Интеграла», хотят провести широкомасштабный эксперимент по омоложению животных, а затем на основе полученных данных перейти к апробации на людях. Коллектив клиники буквально горит и пылает этой идеей.
— А вы?
— Я? — усмехнулась Суичмезова. — Чай не королева в министерстве…
— Но и не… — Игорь Андреевич показал ей пешку.
— Ну, скажем, офицер, — с улыбкой кивнула Марианна Потаповна. — За что прикажет генерал, за то и буду воевать.
— Но докладывают генералу офицеры, и от этого ох как много зависит…